Василий Ермаков - Мотив

Порхнул робкий шумок, сменившийся настороженной тишиной. Кто посматривал на соседей, словно прикидывая, что они будут говорить, если, конечно, будут, кто отчужденно и независимо замкнулся в себе.

— Разрешите мне?! — прокричал откуда-то старчески дребезжащий голос.

Председательница, поискав взглядом и не найдя владельца этого голоса, вытащила из волос карандаш, черканула что-то в своих бумагах и бухнула в ледяную пустоту зала:

— Прошу на трибуну!

Высеменил неестественно прямой старик со слезящимися, красными, как у плотвы, глазами и сырым пористым носом, с трудом взобрался на трибуну и тут же принялся рыться в записочках и листочках, во множестве извлеченных из внутреннего и боковых карманов мятого коричневого пиджака. Неделяев решил, что лицо старика похоже на большую вяленую грушу, глубокой морщиной подвешенную к ушам.

Наконец старик откопал требуемое, поднял голову и сообщил уважаемой комиссии, что он с истинным и неослабевающим удовольствием прочел прекрасный, вдохновенно составленный сценарий товарища… э-э… Бинштока И. Г. Все это так, товарищи.

— И тем не менее, начав за здравие, я кончу за упокой, — продолжал старик. — А к тому ли, уважаемые коллеги, заказчику попал этот сценарий? Ведь в нем отражены проблемы технической эстетики, а мы занимаемся вопросами сангигиены на производстве. А потому, как мне ни тягостно выносить свой приговор, мы не должны принимать этот, еще раз повторяю, прекрасный сценарий.

Скорбно покивав седой розовой головой, старик осторожненько спустился с трибуны и посеменил на свое место.

— Кто еще желает сообщить нам свои мысли? — осведомилась председательница, проводив благосклонным взором старика. — Поактивнее, товарищи, поактивнее. Время дорого.

Слово попросила молодая женщина, очертаниями своего тела, затянутого в блестящую, как русалочья чешуя, ткань, походившая на контрабас. Впечатление этой похожести усиливалось ее глуховатым бубнящим голосом.

Женщина представляла санпросвет. Она согласилась с предыдущим оратором, что, конечно же, техническая эстетика никакого отношения к медицине не имеет и что она поэтому крайне шокирована тем, что киноотдел, возглавляемый такими опытными людьми, — Серебренников и Вера Павловна, напрягшись, еще усерднее налегли на перья, — осмелился предложить этот, с позволенья сказать, литературный сценарий комиссии, состоящей из чрезвычайно занятых людей. Зачем это нужно было, какие преследовались цели?..

— Уи! Уи! — по-французски поддакнула председательница.

Серебренников, положив ручку, обеими ладонями погладил свой череп, будто имея что ответить, но не считая удобным сделать это в данный момент, а на миловидном лице Веры Павловны появилось строптивое выражение. Должно быть, не впервой санпросветчица нападала на их работу.

Не дождавшись ответа ни от Серебренникова, ни от Веры Павловны, она, тяжко вздохнув, уступила трибуну представительнице Минздрава, привлекавшей взгляды пышным боа из великолепной черно-бурой лисицы. На полном добром лице этой представительницы застыло такое выражение, будто когда-то ей удалось вкусить запретного плода, а вот какого — ни за что не вспомнить.

— Каким шрифтом отпечатано будущее изображение, а каким дикторский текст? — скромно осведомилась она.

Среди членов комиссии прошелестел игривый шумок. Не знать таких элементарных вещей считалось неудобным. Председательница, строго взглянув в пустоту зала, опять склонилась над своими бумагами, сделав какую-то отметку.

— Мелкий шрифт — изображение. А крупный — дикторский текст, — внушительно пояснил Серебренников, перед тем значительно переглянувшись с Верой Павловной.

— Спасибо, — поблагодарила представительница Минздрава и поудобнее расположила боа на своих зябких плечах. — В таком случае принимать сценарий ни в коем случае нельзя. В нем есть ошибки политического характера. Я укажу на наиболее грубую из них. Почему, например, авторы совершенно не отразили антирабочую сущность конвейера в капиталистических странах?.. Это, товарищи, такое, за что по головке не погладят. Подобных мест немало. Словом, сценарий слаб идеологически, и принимать его нельзя.

Не у одного Неделяева сам собою открылся рот — так неожидан был поворот, который придала обсуждению эта медлительная робкая женщина. Голос ее был из самых решающих, без ее подписи не мог быть принят ни один сценарий, идущий через киноотдел на киностудию, да и не ее ли муж работал одним из замов главы этого ведомства, о чем, помнится, упоминал Дэн-Реебрович в утреннем разговоре.

Стало быть, и делу конец, и он, Неделяев, может вздохнуть спокойно: эти «болты в томате» ему клепать не придется.

Но не так думал и не так настроен был Дэн-Реебрович. Выждав паузу, он попросил слова, напомнив, что как консультант фильма он имеет на это право — несет всю ответственность за недостатки, отмеченные уважаемыми оппонентами.

— Ну, так и ради бога — защищайтесь! — с оттенком некоторого недоумения отозвалась председательница, очертив жестом путь, который должен был проделать Дэн-Реебрович от места, где сидел, до трибуны.

По движению среди членов комиссии Неделяев понял, что пришел черед самому интересному, самому главному. Утвердившись на трибуне, Дэн-Реебрович начал свое выступление с изложения передовой статьи в недавнем номере «Правды» — в ней недвусмысленно указывалось на «огромное значение технической эстетики в деле охраны здоровья трудящихся и повышения производительности труда».

— Недвусмысленно! — подчеркнул Дэн-Реебрович и постучал согнутым пальцем по трибуне.

Комиссия притихла, поскучнела. Представительница Минздрава поуютней зарылась в блестящий мех боа, и выражение на ее лице сделалось еще озадаченнее. На трибуне «качал права» опытный боец, досконально изучивший, ч т о надо, к а к надо и к о г д а.

— Можно ли в наше время так узко подходить к вопросам производственной медицины? — почуяв верный тон, напирал Дэн-Реебрович и, интригующе помолчав, ответил: — Разумеется, нет. Мы обязаны по-партийному широко, глубоко и гибко подходить к этой проблеме. Пора же, наконец, признать, что в век конвейеров, поточных линий, автоматики и роботизации производства медицина, и только медицина, не в состоянии обеспечить полную сохранность здоровья работающих. Сфера медицины расширилась, функции ее качественно изменились, она вступает во взаимодействие со многими отраслями науки и техники, что еще совсем недавно конечно же могло показаться кощунством. Вот об этом-то и должен быть фильм. Так ставит вопрос партийная печать… Разумеется, я согласен с замечанием — очень тонким замечанием — представителя Минздрава, что где-то нужно выкроить место и упомянуть об антирабочей сущности конвейера в капиталистических странах. Возможны и другие поправки, и ни я, ни наш уважаемый кинорежиссер, — Дэн-Реебрович указал на Неделяева, и вся комиссия неприязненно уставилась на него, — не откажемся учесть их в рабочем порядке. В целом же я считаю сценарий положительным, по нему можно и нужно создать фильм полезный и партии, и народу. Я предлагаю принять сценарий с доработкой его по нашим замечаниям в рабочем порядке на стадии составления режиссерского сценария.