Роберт Уоррен - Воинство ангелов

Положив фолиант, я наполнила чернильницу и поспешила уйти. Я поспешила укрыться в прохладе двора и поджидать там в тени, когда муж войдет в кабинет и уберет протоколы, когда дочь вернется в гостиную, а я сама вернусь в дом, потому что куда еще могла я идти?

И спустя немного я действительно вернулась и принялась за оставленное шитье — я шила платье для дочери, первое ее взрослое платье — прелестное, темно-розового цвета, так шедшего к матовой бледности ее кожи и темным волосам; мне очень хотелось, чтобы платье получилось красивым.

Дочь бесшумно вошла в комнату и села. Украдкой я наблюдала за ней. Она сидела поодаль, почти спиной ко мне.

— Милая, — сказала я, — сядь поближе, ты испортишь глаза при таком свете.

— Я не читаю, — тихо ответила дочь.

— Но, милая, ведь у тебя книга…

— Я просто держу ее, — сказала она. — Надо же что-то держать в руках.

И я с легким испугом и каким-то смятением мысленно с ней согласилась.

Я сказала:

— Подойди. Иди сюда и взгляни на свое платье! — И я показала ей платье издали.

Она поглядела на платье, но с места не поднялась. Однако все же улыбнулась и сказала:

— Это будет потрясающее платье!

Вскочив, я бросилась к ней, растроганная этой ее улыбкой.

Склонившись к ней, я воскликнула:

— О милая моя, мне так хочется видеть тебя счастливой!

Она глядела на меня с выражением, в котором я неожиданно различила жалость.

— Да, мамочка, — сказала она. — Я знаю, что тебе хочется видеть меня счастливой.

Я вернулась к шитью. Я не решалась поднять на нее глаз. Я боялась пролегшего между нами и разлетавшегося сейчас во все стороны пустынного пространства, его туманной неопределенности. Потом я пошла спать. Я лежала в темноте и думала о муже, представляла себе, как он внизу склоняется над фолиантом, как листает страницы, и, представляя это, я замирала в ожидании того, что может оказаться на следующей странице, озаглавленной:

Аманта Старр приведена к присяге и допрошена.

Вопрос: Вы Аманта Старр? Но ответ? Где он? Я не нахожу ответа!

И я лежала там без сна, обливаясь потом в жаркой летней ночи.

Много позднее, когда муж уже лег, я украдкой проскользнула вниз в кабинет. Я зажгла лампу и, закрыв дверь, погрузилась в чтение.

Но, разумеется, моего имени там не было.

Заседание Законодательного собрания должно было состояться в полдень 30 июля 1866 года, в понедельник. Утром этого дня мэр Монро выпустил воззвание, в котором умолял сохранять спокойствие. Еще около десяти вице-губернатор Фурье, согласно собственным его показаниям, доставил генералу Бэрду ответ президента Джонсона на личную его телеграмму. Ответ содержал заверения, что властям будет оказана военная помощь. Однако секретарь по делам обороны Стэнтон на телеграмму Бэрда не отозвался, и поэтому генерал не дал распоряжений произвести аресты. Однако предоставить войска для поддержания порядка генерал согласился. По свидетельству Бэрда, первый запрос Фурье о войсковом подкреплении последовал в двенадцать тридцать, а вовсе не двумя часами раньше.

Пока вице-губернатор действовал таким образом, вернулся из предусмотрительной отлучки губернатор Уэллс. Побыв несколько минут в своем служебном кабинете и послушав разговоры о близящейся катастрофе, он заглянул к генералу Шеридану, узнал то, что было известно остальным — что главнокомандующий находится в Техасе, — и отбыл домой. В кармане у него была телеграмма от президента Джонсона, строго вопрошавшая, на каком основании созвал он Законодательное собрание. Но ничего подобного — он Собрания не созывал, он лишь повиновался воле Собрания, ибо именно Конституция 1864 года, принятая Собранием, и утвердила его губернатором, а судья Хоуэлл лишь реанимировал это Собрание. Нет, ответственности губернатор Уэллс не несет.

Его сын, конечно, в Собрании участвовал. Отец полагал, что опасности для белых участников Собрания не будет. Об этом позаботятся военные. Впоследствии обнаружились свидетельства, что участники Собрания обращались к Бэрду за военной помощью. Но показания Бэрда такие обращения отрицают.

В полдень, однако, в час, когда Собрание в Институте механики должно было открыться официально, выяснилось, что для его открытия не хватает кворума и даже нет самых стойких защитников Собрания, составлявших, так сказать, его авангард. Двадцать с небольшим участников ждали. Доктор Хортон предложил вознести молитву, но никто не появился. Открытие перенесли на час дня. Парламентский пристав был послан с поручением выловить и привести робких и колеблющихся. Большинство участников ждали в зале, но судья Хоуэлл спустился на этаж ниже в апартаменты губернатора. Сам губернатор Уэллс к тому времени сидел, разумеется, тихо-мирно дома.

Томас Е. Адамс, начальник полиции, собрал вверенные ему силы, включая личную охрану и охрану управления.

Части генерала Бэрда находились в казармах Джексона, в трех милях от Института механики.

Все приготовились и ждали сигнала.

Шествие с флагом и барабанщиком во главе двинулось по направлению к Кэнал-стрит. Шли одни негры. Шествие пересекало Кэнал-стрит.

На углу произошла стычка белого прохожего с одним из негров. Негр ударил белого. В ответ тот вытащил револьвер, выстрелил почти в упор и промахнулся. Шествие двинулось дальше. Пробило полдень.

Шествие было уже возле Института. На противоположной стороне улицы, в тени от здания собралась группка белых. Тут была и полиция, правда немного. И еще мальчишки-газетчики, по крайней мере один, потому что по некоторым свидетельствам именно мальчишка, никому не известный уличный сорванец, заварил всю кашу.

Он стал дразнить участников шествия. Полицейский задержал его. По дикой нелепости всего происходившего в тот день под бешеным луизианским полуденным солнцем в полицейского выстрелил негр, возмутившийся задержанием белого парнишки, то есть тем, что полицейский выступил в его, негра, защиту. История достаточно нелепая, чтобы оказаться правдой. Или очень похожей на правду.

И опять наступило затишье. Негр тоже промахнулся.

В начале Драйед-стрит к Институту двигались ряды полицейских. Замелькали дубинки. В ответ на полицейских посыпался град камней, но до пороха дело не дошло. Участники шествия беспорядочно кинулись в здание.

Трижды полиция шла на приступ Законодательного собрания, и трижды атака была отбита; против дубинок оборонялись стульями. Потом пошли дела покрупнее — полицейские открыли пальбу. В ответ из здания тоже стали стрелять. Доктор Хортон размахивал белым платком: «Арестуйте нас! Арестуйте! Мы не оказываем сопротивления!»

— Пленных не берем! — раздался чей-то выкрик. И в доктора Хортона угодила пуля.