Андрей Шляхов - Расследование доктора Данилова

– Так, показывайте-ка мне быстро ваши сумки! – распорядилась Ирина Константиновна, когда заведующий и Вера ушли.

Сестры, одна за другой, продемонстрировали ей содержимое своих сумок. У Тани Ирина Константиновна нашла початую упаковку печенья и сокрушенно покачала головой.

– У нас нет тараканов, Ирина Константиновна, – залепетала Таня, краснея лицом. – Мы в новостройке живем, вы же знаете. Дом восемь месяцев назад сдали, там пока еще никакая живность завестись не успела…

– Девчонки! – Ирина Константиновна обвела сестер начальственным взглядом. – Будьте бдительны и аккуратны! Если я увижу еще одного таракана, то никому мало не покажется! И вымойте, наконец, микроволновку, на нее смотреть противно, не то, чтобы еду в ней разогревать!

Пристально оглядев пол и стены, она вышла из сестринской, перекинулась парой слов с сидевшем на сестринском посту Бурлаем, и скрылась в своем кабинете. Следом за ней туда вошел Данилов.

– Браво! – сказал он, закрыв за собой дверь. – А с учетом того, что у вас практически не было времени на подготовку, так просто волшебно.

Ирина Константиновна смущенно улыбнулась и махнула рукой – подумаешь, пустяки какие.

– Мне очень любопытно, откуда вы взяли таракана? – продолжал Данилов. – Лично я здесь ни одного не видел.

– Я тоже, – ответила Ирина Константиновна и указала взглядом на ведро для мусора, стоявшее у ее стола.

Данилов заглянул в ведро. На дне лежали несколько скомканных бумажек и разломанная надвое булочка.

– На крошки приманивали? – неуверенно предположил Данилов.

Ирина Константиновна отрицательно покачала головой. Данилов развел руками, давая понять, что других версий у него нет.

– Изюм! – сказала Ирина Константиновна. – Знаете байку про пекаря Филиппова, который съел таракана, найденного в выпеченной им булке, доказывая, что это не таракан, а изюм. Если таракана можно выдать за изюм, то можно и изюм выдать за таракана. Все равно, никто пристально рассматривать такую пакость не станет.

– Какая же вы умница! – восхитился Данилов.

– А еще красавица, спортсменка, творческая натура… – подхватила Ирина Константиновна. – И при этом одинокая.

Теперь настал черед смущаться Данилову, не ожидавшему подобного поворота.

– Простите! – спохватилась Ирина Константиновна. – Вырвалось случайно глупое слово. А Верка, однако, тварь! Интересно, она одна действовала или на пару с Надькой?

Данилов молча пожал плечами.

– Как хорошо, что вы ее раскусили, Владимир Александрович! – Ирина Константиновна восхищенно покачала головой. – А мы все, словно слепые котята… Нет, вот просто поверить не могу, несмотря на то, что сама у нее ампулы нашла! Вот зачем?

– Чтобы отомстить Денису Альбертовичу, – ответил Данилов. – Он их обеих обидел… Точнее, они считают, себя обиженными…

– Да бросьте вы! – фыркнула Ирина Константиновна. – Обидел, как бы не так! Это же на моих глазах было. Надька пришла сменять Верку в состоянии полного нестояния, вот реально – на ногах стоять не могла. Я удивилась – как можно приходить на работу в таком виде? – а она мне: «я сейчас кофе выпью и в норму приду, всю ночь глаз не сомкнула, маме клизмы ставила». Ну, Денис Альбертович и посоветовал им прекратить этот бесконечный подвиг, а они взбеленились и подняли хай. Но ладно бы это, а людей убивать зачем? Такое впечатление, будто я в сумасшедшем доме работаю!

За дверью послышался шум, сопровождаемый криками. Выйдя из кабинета, Данилов увидел Веру, стоявшую у распашной входной двери отделения. На Вере не было ни шапочки, ни маски. Лицо ее покраснело до свекольного цвета, глаза горели ненавистью, того и гляди – кудряшки превратятся в змей.

– Чтоб вы все сдохли, сволочи!

Вера смачно плюнула на пол и выскочила за дверь.

– Что вообще происходит? – завелась Дебихина, осматривавшая одного из пациентов. – Что за армагеддон такой? И куда она ушла? Ей же до утра работать!

– Вера Алексеевна, у нас больше не работает, – сказал Денис Альбертович, подходя к сестринскому посту. – Я так понимаю, что и Надежда Алексеевна тоже.

– Опаньки! – Дебихина по-простонародному хлопнула себя ладонями по бедрам. – А кто же работать будет? С сестрами и так был напряг…

– Сегодня я останусь, а завтра вместо Надежды на сутки выйдет Виктория, – сказала Ирина Константиновна. – А я прямо сейчас пойду трясти Маргариту Самвеловну, может она нам кого-то из других отделений даст на время.

Маргаритой Самвеловной звали главную медсестру больницы, эффектную молодую брюнетку, похожую на врубелевскую Царевну-Лебедь. Данилов был знаком с ней заочно – видел фотографию на сайте, когда изучал больничную администрацию.

Денис Альбертович посмотрел на Данилова и качнул головой в сторону своего кабинета.

– Ну и дела! – сказал он, усевшись за свой стол. – С одной стороны, хорошо, что мы их больше не увидим, а с другой плохо, что они не ответят за свои дела.

– Вы уверены, что они действовали вдвоем? – Данилов сел на диван и закинул протезированную ногу на здоровую. [29] Обстоятельства, приведшие к травме, которая потребовала протезирования левого коленного сустава, описаны в книге «Доктор Данилов в МЧС». – Почему? Вера раскололась?

– Вера строила из себя оскорбленную невинность, – Денис Альбертович закатил глаза и покачал головой, давая понять, что спектакль был еще тот. – Но они же очень близки. Даже если Надежда в этом не участвовала, то она знала, что делала Вера, в этом никаких сомнений быть не может.

– Вам виднее, – ответил Данилов. – Вы их лучше знаете. Что же касается ответственности, то тут действительно ничего не докажешь. Но не могли же мы ждать, пока она угробит кого-то еще, причем – на глазах у свидетелей. Этого можно было прождать до морковкина заговенья. Черт с ними, я верю в высшую справедливость и в то, что в конечном итоге все получают по заслугам. Главное, что пациенты больше не будут умирать понапрасну.

– Да, это главное, – согласился Денис Альбертович. – С меня, Владимир Александрович, обещанная «поляна». Готов выслушать ваши пожелания.

– Вы мне вчера авансом ее накрыли, – усмехнулся Данилов. – Не помню, когда ел такие богические стейки.

Новомодное слово «богические» перекочевало к Данилову из лексикона дочери. Произнесешь и думаешь: «хорошо, что мама не слышит». Мать Данилова все отступления от норм литературного русского языка воспринимала в штыки. Если непутевый сын приходил домой пошатываясь, но говорил: «Прости, мама, выпил лишнего после дежурства», то никаких репрессивных мер к нему не принималось – прими душ и отсыпайся. Но стоило сказать: «что-то я пережрал, мама», как сразу же приходилось выслушивать пространную лекцию о вреде алкоголизма и о деградации личности, к которой приводит эта пагубная привычка. В качестве наглядного примера деградации приводился лексикон алкоголиков – «пережрал», «набухался», «залил шары» и тому подобное.