Жорж Старков - Город ненаступившей зимы [СИ]

Старушка кивнула.

— А вы, случайно, не Булавина Вера Кузьминична?

Старушка кивнула вновь.

— И вы, вот так к Игнатову? Зачем, если не секрет?

— Ну, — замялась старушка, — узнать о поисках. Я ведь которую ночь не сплю!

— Это понятно. А вы знаете, что у него главный подозреваемый — ваш сын. Второй сын, Николай.

— Это как же? — схватилась за сердце Вера Кузьминична. — Он, же… Он же брат! Да он всё время с нами был!

— Да вы, не волнуйтесь так! — начал успокаивать её парень. — Давайте я вас к начальнику провожу. А к Игнатову я не советую так просто приходить. Если вызовет — то уж куда деваться! А добровольно — очень не советую. Он потом ваши же слова так на суде извратит, что хоть стой, хоть падай! Пойдемте?

— Пойдемте, — согласилась старушка.

Брюнет взял её под руку и повел в кабинет начальника. Сергей послушно двинулся следом.

Вадим Горбин ждал прихода Булавиной, а потому нисколько не удивился, когда секретарша возвестила его о том, что к нему просится на приём пожилая женщина. Он попросил впустить, сам встретил у дверей и препроводил до одного из кресел, стоявших вдоль длинного стола, упирающегося творцом в другой — его личный.

Выслушав чаяния и опасения Булавиной, Горбин, как мог, выказывал участие и сочувствие, как потере старшего сына, так и положению, в которое попал младший.

— Я всё понимаю, — попытался, в очередной раз, продемонстрировать небезучастность начальник главка, — но сейчас для Игнатова ваш сын — главный подозреваемый. Я понимаю — это похоже на бред. Но у Николая с Сергеем был конфликт, пока это единственный мотив.

— Ну, как же так? Ведь он не виноват! Что же делать? — едва сдерживала слёзы старушка.

— Знаете что, пусть Николай ко мне придёт, чем быстрее — тем лучше! — настоятельно посоветовал Вадим Артёмович. — Мы что-нибудь придумаем. Это вопрос не только юридический. Тут и от человека многое зависит. Путь придёт. Только скажите ему, чтобы Ингатову ни слова, ни полслова! Это важно! Этому — лишь бы дело закрыть. А мнеправда нужна. Я хочу помочь.

— Ох, спасибо вам, Вадим Артёмович. Храни вас Господь! — чуть не плача рассыпалась в благодарностях старушка. — Как же так нас угораздило?! Боже сохрани…

— Ну, будет вам, будет, — успокаивал её Горбин, одновременно всем видом показывая, что разговор окончен и гостье пора уходить. — Всё образуется. Не переживайте вы так.

Вера Кузьминична поняла намёк, поднялась и двинулась к двери. Начальник главка был учтив — проводил, открыл перед женщиной дверь, попрощался. Сергей же остался в кабинете. Его переполняла тупая тягучая злоба и какая-то ноющая тоска. Он понимал — всё, что наплёл Горбин его матери — абсолютная ложь. Он не знал как, не знал почему, но чувствовал это и был уверен в тягостных ощущениях.

Через минуту после того, как старушка покинула помещение, в кабинет снова явился тот самый брюнет, что посоветовал ей прийти со своими чаяниями к начальнику управления. Это был капитан Андрей Архипов. В свой тридцать один — капитан! По меркам небольшого городка и при отсутствии ведомственных наград — весьма недурственное звание для такого возраста. На поприще службе правопорядку Архипов не мог похвастаться чем-то выдающимся. Да — раскрываемость у него была неплохой. Да — с отчетностью всё в порядке. Однако, особых свершений в послужном списке никогда не имелось. Да он не стремился к ним. Его таланты раскрывались в полной мере на ином, теневом поле.

Вот уже три года Архипов был верным помощником Горбина в закулисных играх. И, надо сказать, за этот период, не только заслужил благосклонность начальника, что отразилось на количестве и качестве звёздочек на погонах, но и значительно поправил своё материальное положение. За последний год переехал в новую просторную квартиру, прикупил дачу, пересел со старенького двадцатилетнего «Опеля» на годовалый «Ленд Крузер».

Капитан являлся человеком весьма неглупым — хитрым, осторожным, находчивым. А потому, его ум и решительность в, порой, радикальных мерах, была сейчас необходима Горбину, как никогда раньше. К слову, сам же начальник управления обладал теми же качествами. Однако, делать грязные дела своими руками он, конечно, не мог. Потому изворотливый помощник был необходим, словно мастерок опытному каменщику.

— Ну как? — поинтересовался Архипов, без спроса опустившись в кресло, где ещё пару минут назад сидела Вера Кузьминична.

— Всё хорошо, — похвалился Горбин. — Думаю, и дальше так будет.

— А, что вы конкретно планируете? — не удержался капитан. — Просто посадить этого, сына её? Или, может, ещё что?

— Ты меня огорчаешь! — скривился Горбин. — Заявления девки достаточно, чтобы суд счёл его виновным, даже если у Игнатова будут сомнения, а они непременно будут, как ты понимаешь. Тут я другое выдумал…

— Если не секрет?

— Не секрет, для тебя, по крайней мере, — начальник откинулся в кресле и чуть задумчиво продолжил. — Ты же знаешь о моих отношениях с Игнатовым? Точнее, даже о наших…

Архипов, скорчив насмешливую гримасу, кивнул.

— Так вот, с ним надо кончать! — спокойно произнёс Горбин, будто речь шла о каком-нибудь обыденном деле, вроде похода в магазин.

— А, причём тут Булавины? — не понял Архипов.

— Да, не причём! Просто сейчас это можно сделать через них. Вот и всё.

Капитан снова выказал недопонимание, которого Горбин и ждал, как свидетельства своего интеллектуального превосходства и только тогда пояснил.

— Николай Булавин — простой работяга. Не составит особого труда убедить его в том, что единственный способ не попасть на нары — это купить свою свободу. А покупать он её будет у Игнатова, — расплылся в ехидной улыбке начальник. — Вот тогда-то нам и помогут наши друзья-надзиратели из прокуратуры.

— Умно, — признался Архипов. — Грубовато, но может сработать.

— Сработает! — махнул рукой Горбин. — Я же говорю — друзья помогут.

Сергей слушал заговор полицейских и не верил своим ушам. Он никогда не питал иллюзий относительно порядочности блюстителей закона и порядка. Однако, с такими подонками столкнулся впервые. Для них ничего не значила, ни то, что служебная этика, совесть, верховенство правды, а даже человеческая судьба. Им было совершенно наплевать на чью-либо свободу и жизнь. О том, чтобы найти убийцу — его убийцу, вообще не шла речь. Это никому не было нужно. Только, пожалуй, родным, которые, в своём стремлении, стали частью игры, в коей все козыри на руках у демонов, сидящих сейчас на расстоянии вытянутой руки от мёртвого, пришедшего в мир живых.

Лена стояла на пороге ванной комнаты, уставившись в одну точку. Точнее, даже не точку, а линию — трещину, расчертившую эмаль старой чугунной ванны. Трещин таких было много. Но та, к которой приковался взгляд, казалась самой глубокой. Вообще, комната сильно изменилась. Кафель, то тут, то там, растерял глянцевое покрытие. Краны покрылись темной коростой ржавчины. Штукатурка на потолке, местами, обвалилась, оголив голые деревянные рёбра, удерживающей раствор дранки. А ещё цвет изменился. Его будто убрали, оставив лишь самую малость… Всё сделалось иссиня серым, но, вместе с тем, очень чётким. Словно ручку резкости на неведомом пульте выкрутили до предела.