Жорж Старков - Город ненаступившей зимы [СИ]

Потому, сейчас он не хотел отвечать ни на какие звонки. Ничего не хотел. Лишь обнулиться — смыть с себя всё то дерьмо, которое вылилось за шиворот в последнее время. В этом деле лучшим помощником Николай считал водку. В молодости, когда ещё занимался спортом, чтобы стряхнуть психологический груз, брил голову наголо, будто всё плохое скапливалось в волосах и, расставаясь с ними, он расставался и с преследующими бедами. Теперь такой способ давно устарел. Стрижка уже не помогала. Или волшебный обряд растерял за годы свою магию или проблемы стали невосприимчивыми к ребяческому колдовству. Николай вспомнил о своей давней традиции и запустил кисть в русые недлинные волосы. Усмехнулся, попытался ухватить прядь и дёрнуть, словно выдрав клок, вместе с ним из головы покажутся корни того чёрного древа, что выпивает жизненные соки и него и его близких.

— Сука! — еле слышно ругнулся Николай, когда пальцы не смогли ухватить коротко остриженный волос.

— Колёк, ты чего там бубнишь? Давай наливай! Чего завис?

Унылые раздумья оборвал Жека — сосед по улице. Жил он через пять домов от Николая, и практически целыми днями просиживал на скамейке у своего двора в поисках компании. Дружить с ним никто особо не дружил, однако, собеседников-собутыльников он себе, всё-таки, находил регулярно. Жека был простецким мужичком за сорок, нигде не работал, жил с мамой. Пожалуй, только старушка не позволяла ему окончательно скатиться в непросыхающие пьяницы и, хоть изредка, находила для непутёвого сынка различные шабашки. Работать Жека не любил и, под всяческими предлогами, пытался избегать подработок, предпочитая жить на старушечью пенсию ветерана труда. И всё же, иногда, когда у матери заканчивалось терпение, ему приходилось, то подправить соседям забор, то подкрасить гараж, то вскопать огород.

Как правило, честно заработанные деньги уходили на водку, которую Жека предпочитал употреблять в одиночестве, где-нибудь в глубине двора. Мать это, конечно, не радовало, но она мирилась с сим фактом, довольствуясь тем, что сын сделал хоть что-то. Пусть и заработал лишь на выпивку, но ведь заработал! Когда же денег у Жеки не было, он отчаянно искал компанию — кого-нибудь, готового угостить спиртным, в обмен на прекрасные соленья в качестве закуски, которые делала мать и спускала в погреб, откуда «сорокалетняя шкода» таскала их с завидным постоянством.

Вот и в этот день Жека искал, кто бы налил. И в итоге, нашёл компаньона в проходящем мимо Коле Булавине, которого явно что-то тревожило, а значит, он нуждался в выпивке, не меньше, чем обладатель маминых закруток.

— Эй! — помахал рукой Жека перед глазами Булавина. — Есть кто дома?

— Все есть! — незлобно отозвался Коля и начислил в пластиковые стаканчики ещё по сто граммов.

— О! — обрадовался Жека. — А-то думал — ты совсем завис! Бери помидорчик!

Булавин взял протянутый ему маринованный помидор, выпил, предварительно чокнувшись с соседом, и, вместо того, чтобы закусить, положил ягоду обратно на тарелочку.

— Ты чего не закусываешь? — удивился Жека.

— Да, — махнул рукой Коля. — Не хочу. Кусок в горло не лезет.

— Что, проблемы, да?

— Угу, — отозвался Булавин, раскуривая сигарету.

— Ну, сегодня проблемы есть — завтра нет! Это ж, знаешь, дело такое… — беззаботно продекламировал Жека и налил ещё по одной.

— Всё у тебя просто, — грустно усмехнулся Коля. — Проблем нет, и не будет! Да, Жека?

— Да! — довольно ухмыльнулся тот, поднимая стакан и призывая соседа сделать то же самое.

— Может, у тебя и деньги есть, займёшь? — прищурится Булавин, выпил, зажмурился.

— Не, денег, как всегда, нема! А, много надо? — для проформы поинтересовался Жека.

— Миллион!

— О, брат, так — тебе в банк надо!

— Не даст банк. И так должен. Ипотека эта, сучья…

— Ну, тогда не знаю…

— Вот, то-то же… — вздохнул Коля и налил ещё.

— Так, тебе, правда, надо?

— Правда, — признался Булавин и, не чокаясь, влил в глотку спиртное.

— Ну, тогда, может, к Анвару сходишь? У него бабло есть. Может, займёт, может работу какую подкинет… — размышлял Жека.

— Анвар? Этот бандос?

— Ну, это в девяностые все бандосами были! А теперь — бизнесмен, — философски заметил сосед.

Николай уже чувствовал, что спиртное начинает давать в голову. Водка была палёная — другой Жека не пил. Даже когда бегал за пойлом за чужие деньги — по инерции покупал суррогат, которым торговали из подполы, почти во всех магазинах. Кстати, подпольный цех, где разливали такую водку, принадлежал как раз Анвару и пока ею ещё никто не отравился. «Может, не такой уж он и гнида, этот Анвар?» — подумал Николай и вылил в стаканы остатки суррогатного пойла.

Последний час Сергей терпеливо наблюдал, как его брат методично теряет человеческий облик. Собутыльник-Жека уже давно его потерял. Трезвым он, скорее, маскировался под человека с остатками культуры и гражданского сознания, а истинную свою суть являл миру, лишь под градусом, становясь при этом совершенно свободным от нравственных оков. А вот брат сильно напивался не очень часто, а потому, это состояние вызывало у него серьёзный дискомфорт и, можно сказать, некий когнитивный диссонанс, поскольку пьянь, как правило, заполняющую улицы пятничными и субботними вечерами, он не переносил. Однако, Сергей понимал, что Коле нужно обнулиться, и в этом случае внутренние противоречия вполне могли быть отброшены в сторону.

Сергей просто сидел подле и даже сам пару раз приложился к, ставшей его неизменной спутницей, бутылочке бренди. Хотя, конечно, глотки янтарного алкоголя были лишь бледной тенью тех ощущений, что испытывали живые. Бренди не приносил ни опьянения, ни характерного вкуса. Так… Что-то, где-то вдалеке напоминало о былом, не более. Хотя, сейчас Сергею тоже очень хотелось напиться. Потому, выпивая свой бутафорский алкоголь, он вдыхал пары алкоголя настоящего, если таковым можно было назвать раствор, так любимый Жекой. Эффект имелся — легкое головокружение, чем-то схожее с похмельем, но длился лишь доли секунды.

В эти краткие мгновения из памяти улетучивалось осознание того, что ни сегодня, так завтра, Коля станет разменной фигурой в играх продажных полицейских. Сергей знал об этом из первых уст.

Когда мать ушла от начальника, сам Булавин никуда не испарился. Остался в кабинете и слышал каждое слово — и беседу с прихвостнем Горбина, и небылицу, которую тот наплёл брату. Сергею хотелось просто придушить начальника главка. Руки даже сомкнулись на обрюзгшей шее. Однако, вместо того чтобы сжать плоть и не дать сделать подонку следующий вздох, пальцы мертвеца лишь скользнули сквозь живые ткани. Тогда Булавин сильно пожалел, что он не умеет, так как Толик, впадать в неистовство и превращать живых в себе подобных. Лишь, когда гнев ушёл, уступив место, уже привычным, притуплённым чувствам, Сергей подумал над тем, почему у Толика получается убивать, а у него — нет? Правда, ответ так и не пришёл. Но, так или иначе, даже если он не мог закончить всё тогда, ещё оставался шанс. Сергей знал, что должен попробовать предупредить близких, откуда следует ждать беды. Один раз у него получилось поговорить с Витюшей, тогда, когда ещё не понял, что мёртв.