Павел Иевлев - Небо над дорогой

— Привет ему и мои наилучшие пожелания.

— Трап! — напомнила Ольга.

— Ольга Павловна, знаете, что погубит вашу Коммуну? Не Комспас, нет. Жадность. Неумная жадность и привычка считать своим всё, на что взгляд упал.

— Сергей, мне плевать на ваше мнение. Опустите трап.

— Да, привычка плевать на чужое мнение тоже. Вы фактически взяли в плен Ивана, который попал в Коммуну случайно и не по своей воле. Вам было плевать на его мнение, а теперь вы удивляетесь, что он сбежал.

— Я не удивляюсь. Я пришла его вернуть. Он носитель критически секретной информации.

— На него и его семью вам плевать?

— Да. Общество выше личности. Вы опустите трап, или нам начинать стрелять?

— Ольга, вы сами себя слышите? Вы готовы убивать женщин и детей ради своих целей?

— Это цели Коммуны. И да — готова. Идёт война, и с предателями поступают по её законам.

— Иван — не предатель, он фактически похищен Коммуной и насильно принуждён к труду на её благо. Артём не дезертир, а человек, попавший к вам случайно и не сразу разобравшийся. Башня — не ваша, она построена за столетия до появления вашей жадной компашки. Дирижабль не ваш, а просто стоит на ограбленном вами чужом заводе. Даже название «Коммуна» не ваше, а присвоено ради краденой чужой репутации. Настоящая Коммуна снабжала Мультиверсум энергией, а не мародёрствовала, не грабила и не тащила всё, что гвоздями не приколочено! Знаете, Ольга, я начинаю в чём-то понимать Комспас.

— Отличная речь, Сергей, — спокойно ответила она, — а теперь опускайте трап. Борь, прострели им чего-нибудь для начала.

— Борис, это плохая идея, — сказал Артём.

— Тём, я давно выбрал сторону, ты знаешь. Эти разговоры за всё хорошее — в пользу бедных. Извини, дело военное.

— Я не об этом. Видишь, он цвет меняет?

Обшивка дирижабля начала отливать тёмным серебром, по рулям побежали волны полупрозрачности. Иван запустил ходовую машину.

— Ну.

— Корпус под нагрузкой. Если в него сейчас неудачно попасть, он взорвётся так, что разнесет здесь всё к чертям на километр в окружности.

— Он блефует, Борь.

Пулемётчик с сомнением поглядел на Ольгу, потом на дирижабль. В ангаре раздался громкий треск. Что-то основательно бумкнуло, сотрясая пол.

— Это ещё что? — спросила Ольга.

Никто ей не ответил. Створки купола вздрогнули и с тяжким скрежетом стали расходиться. С них посыпались вниз пыль и мусор. Вода в противовесы набралась.

— Плевать, я рискну, — сказала Ольга и подняла свою винтовку.

— Чёрта с два, — сказал внезапно Андрей и направил на неё пистолет, — опустите оружие все.

— Вот сейчас не понял, — сказал Борух, но пулемёт опустил.

— Зелёный, забери мою семью, слышишь?

— Обязательно, — пообещал я.

— Оль, можно я его, наконец, пристрелю? — спросила Марина. — Давно пора же.

Дирижабль плавно пошёл вверх, мы с Артёмом медленно отступали к двери гондолы.

— Тут кто-нибудь кроме меня думает не жопой? — возмущённо закричала Ольга. — Вы понимаете цену вопроса?

Взревели пропеллеры, и я не расслышал ответ. Вроде бы внизу хлопнул выстрел, а может, и не один — но я уже задраил дверь, притянув её рычагами фиксаторов. Под ложечкой неприятно ёкнуло — сработали резонаторы. Иван не стал дожидаться, пока кто-нибудь пальнёт по нам, и ушёл на Дорогу.

— А где Дорога? — Артём растерянно смотрел вниз через стёкла кокпита.

Впрочем, наш капитан предпочитает называть это «ходовой рубкой», а мне всё равно. За панорамным остеклением нет привычного туманного пузыря со смутными проекциями пейзажей. Зрелище абсолютно чёткое, ясное и неприглядное. Тёмно-бурое небо, тёмно-бурая земля, неприятно-желтоватый свет. Джунгли превратились в высохшее и истлевшее переплетение чёрных стволов и гнилых веток. Из него торчат оскаленной пастью разведённые створки ангара — стёкла на них большей частью выбиты, усыпав пол. У заводских цехов обрушилась крыша, внизу можно разглядеть затянутые той же мёртвой растительностью станки. В стороне я увидел водонапорную башню — ручей возле неё пересох, как и питавшее его озерцо в холмах неподалёку. Теперь я отчётливо его видел, как и идущие по земле трубы.

— Тут как тыща лет прошла! — удивлённо сказала Василиса.

— Дорога-то где? — повторил свой вопрос Артём.

— Ты штурман, ты скажи, — парировал Иван.

— Я такого никогда не видел. Я не знаю, где мы.

— Это не та? — спросила Василиса, показав пальцем вниз.

Огибая ангар, среди холмов проложена старая, заваленная обломками сгнивших стволов дорога. Раньше мы её не видели из-за джунглей.

— Нет, это просто дорога. Местная. Чёрт его знает, куда нас занесло.

— Давайте погасим резонаторы, — предложил я. — Только отлетим немного в сторону, чтобы если мы окажемся, где были, никто по нам стрелять не начал сдуру.

— Тогда лучше подальше отлететь, — мрачно сказал Артём, — Ольга сейчас ух как зла, а винтовка у неё дальнобойная.

Иван двинул вперёд рычаг тяги, пол еле заметно завибрировал, мрачный пейзаж поплыл назад.

— Это не просто очередной вымерший срез, — констатировал очевидное Артём, — здесь произошло что-то ужасное. Причём, кажется, очень давно.

Нет цветов, кроме чёрного и бурого. Мёртвая растительность, высохшие водоёмы, полуразрушенные здания, жуткое тёмное небо. Развалин много, мир был густонаселён и технически развит. Никакого движения. Ни одного следа.

Иван вёл дирижабль над изгибами заброшенного шоссе, тренируясь управлять в движении.

— Это ручка тяги, она работает на оба мотора разом, — объяснял он попутно. — Это рычаг распределения тяги. Можно дать больше на левый, можно — на правый. Штурвалом поворачиваются вертикальные рули…

Он продемонстрировал, повторяя изгиб вьющейся между бурых холмов дороги.

— А зачем тогда распределение тяги? — спросила любознательная Василиса. — Разве это не дублирование руля?

— Отчасти, — согласился капитан, — можно поворачивать рулевым, можно — тягой. Но рули работают только при движении, и чем больше скорость, тем эффективнее. А моторами можно повернуть без хода, вот ручки реверса винтов. Один тянет вперёд, другой назад, дирижабль разворачивается на месте. Как корабль. Дирижабль вообще похож по управлению на подлодку — он уравновешен в своей среде, а не отталкивается от неё, как самолет. А если совмещать управление моторами и рулями, то можно маневрировать гораздо активнее, для этого моторные продублированы на второй пост управления…

Мы немного потренировались — я рулил тягой, Иван — крутил штурвал. Выходило приемлемо. Всё-таки летит эта штука небыстро, маневрирует неспешно, с достоинством — инерция. Это не самолётом управлять.

— Может, вернёмся уже в нормальный мир? — спросила сзади Светлана. — Уж больно зрелище… не позитивное.