Павел Иевлев - Небо над дорогой

— Это было ужасно, — сказала Василиса на следующей остановке.

Алексей захотел в туалет, и мы встали посреди красивой лесной дорожки на покрытой прелой листвой дороге. Тут вовсю цвела и шумела молодой листвой весна.

— Не отходите далеко, — сказал я Светлане, сопровождающей сына, — мало ли что тут в лесу…

— Это кошмар, — повторила Василиса. — Так нельзя.

— Мы не могли им помочь, Вась, — примирительно ответил Иван, — никак. Это проблемы целого мира, точнее даже — всего Мультиверсума.

— Тогда надо спасать Мультиверсум, — упрямо наклонила голову девушка.

— Нужен супергерой, — уверенно сказал возвращающийся из кустов Лёшка, — супергерои всех спасают! Железный Человек или Человек-паук.

— Человек-«хрюк-хрюк», — придавила ему кончик носа кверху, превращая в пятачок, Василиса, — супергероев не бывает.

— Отстань, — шлёпнул её по руке мальчик, — ты ничего не понимаешь в супергероях! Это не для девчонок.

Удалился гордо в машину. Ну и нам пора в путь. Если встретим по пути Супермена с Бэтменом — оставим им заявку на спасение этого мира. В порядке общей очереди.

Никого, к счастью, не встретили. Три безлюдных пустых зигзага, и мы финишируем в ангаре.

— Но он же…

— Да-да, не сможет летать с таким баллоном, — перебиваю я Ивана, — но его проблема не в этом. Разгружаемся, и я покажу…

Я запустил сервисные системы, вернув в гнездо акк, и мы с Иваном, даже не умывшись с дороги, полезли в хвостовые гондолы. Невозможно же утерпеть. Пусть пока моются дети и женщины. К моему удивлению с нами увязалась и Василиса.

— Привыкла дочка возиться с техникой, — вздохнул, извиняясь, Иван, — развлечений там маловато было, сверстников и вовсе никого. Вот и выросла среди взрослых инженеров, как техномаугли. Хлебом не корми, дай в железках поковыряться. Уж и не знаю, как она социализироваться будет.

— За такой красоткой социализация сама прибежит, ещё с ружьём отгонять придётся! — немного польстил я его отцовским чувствам.

Но совсем чуть-чуть, правда. Василиса не то, чтобы писаная красавица, нет — курносая, со светлыми веснушками, с приятными округлыми чертами полудетского пока лица, которые по мере взросления могут как развернуться в неотразимый женский шарм, так и остаться на уровне «симпатичная». Но есть в ней какое-то удивительное обаяние открытости и непосредственности. От неё исходит та лёгкость и позитивный интерес к жизни, которые превращают людей во всеобщих любимцев куда надёжнее красоты. Нас, скучных Свидетелей Унылого Говна, составляющих основную часть Человечества, тянет к таким неудержимо. В них нечто для нас недоступное — искренняя радость бытия.

— Ух ты! — восхитилась Василиса. — Какая круть! На нашу главмашину похоже, да, пап? Ну, то есть, уже не нашу, конечно, но всё равно круть!

Зелёные глаза сияют восторгом.

— А это главный вал, ага… Ух, какой здоровый, крутящий момент передает, наверное — отвал башки! А куда он?

— В центральный баллон, который на самом деле не баллон, конечно, — пояснил я, — а что именно там приводится таким конским моментом я и сам, признаться, не знаю. Думаю, что-то меняющее плавучесть аппарата, но как?

— Разберёмся. А это куда трап? — спросил Иван, с улыбкой глядя на скачущую белкой по машинному отделению дочь.

За несколько минут она успела сунуть курносый нос во все углы, подёргать привода, проверяя люфт, покачать рычаги, проверяя свободный ход, постучать по трубам, прислушиваясь к звонкому эху. Видно было, что это не бестолковая детская суета, а вполне осмысленные и даже привычные действия.

— Пойдём, покажу, — я жестом пригласил его спуститься вниз, в загадочную шарообразную гондолу.

По пути он несколько раз стукнул по центральной колонне, вокруг которой завит спиралью трап, и что-то про себя задумчиво пробурчал.

— Вот эта хрень мне тоже непонятна, — сказал я, показывая на цилиндрический металлический кожух, занимающий почти все пространство, — не пойму, что это за штука и что должна делать. С остальными частями её связывает только этот столб…

— Энерговвод. Это не столб, а энерговвод. А под кожухом — энерготанк. Судя по индикаторному стеклу — пустой.

Он показал на нечто, по форме похожее на зажатую в латунную обойму рюмку. Она подсвечивалась, как приборы в рубке, но ничего не показывала. Просто молочно-мутное стекло.

— Светлое — танк пустой. По мере заполнения танка — темнеет.

— Как акк? — догадался я.

— У танка с акком много общего, да. Но энерготанк гораздо большей ёмкости и иначе заряжается-разряжается.

— Гораздо больше, чем в акке? — поразился я. — Да зачем дирижаблю такая прорва энергии?

— Самому дирижаблю столько не надо, верно. Но летающий флот Первой Коммуны возил в первую очередь не грузы и пассажиров, а энергию. В отличие от акка, в танк её можно не только залить, но и слить. Не только через работу — тепло или электричество, — но и перекачать в такой же танк. Например, чтобы запитать машины, которые стояли на здешнем производстве. Каждый дирижабль Первой Коммуны — в первую голову танкер-батарейка, а уже потом всё остальное. Они привозили энергию в разные срезы, сливали часть её на местные нужды и летели дальше. К нашему сожалению, ходовая машина тут запитана от него же. К сожалению — потому что он пуст.

— А откуда они брали энергию, чтобы заполнить энерготанки?

— Предполагается, что от маяков. Возможно, не только.

— А от акков нельзя? У меня есть несколько заряженных.

— Нет, ДядьЗелёный, — шустрая Василиса ссыпалась по трапу и уже шуршала в отсеке. — Акк — это исполнительный источник. С него можно снять электричество или тепло. А Тёмную Энергию туда можно только залить.

— Тёмную Энергию? — вплеснул руками Иван. — Вась, квантовая физика тебе ещё не по возрасту!

— Пап, ну она же тёмная! Чёрная даже. И энергия! Как её ещё называть?

— Но в целом она права, — признал Иван. — От энерготанка можно зарядить акк, если есть подходящий интерфейс. Наверняка тут где-нибудь найдется, если поискать. А вот наоборот — никак.

— Да что его искать, — засмеялась девочка, — вот же он!

Она сдвинула металлическую заслонку, которую я считал декоративной заглушкой — под ней действительно оказалось гнездо для акка. Какая наблюдательная и сообразительная у Ивана дочь.

— Я в рубку, ладно, пап? Там столько интересного…

— Беги, Вась. Маме только напомни, что хорошо бы ужин организовать.

— Оки! — и резво загрохотала ботинками по трапу наверх.

После ужина сидели в кают-компании. Семья Ивана осваивалась в новом пространстве, я осваивался с их присутствием. Пили чай, мы с Иваном и Артёмом — с добавкой шикарного домашнего бренди. И правда, весьма приятные напитки делает бывший главный механик Коммуны. Василиса, сняв крышку с меднотрубчатого кухонного девайса, увлечённо ковырялась внутри — у меня до этих камбузных прибамбасов пока руки не доходили. Младший Лёшка, сидя на полу, собирал какую-то плоскую головоломку, типа сложного геометрического паззла, Светлана наблюдала за ним из кресла. Эли сидела у меня на коленях, хрустела печеньем, излучала сытое довольство жизнью. Хотя, если вдуматься, поводов для него пока не было.