Наталия Полянская - Девятая жизнь [litres]

Кряхтя, она дотащила переноску до входа в клинику, оформила визит в регистратуре, села и принялась ждать.

Вокруг сидели другие хозяева – кто с собаками, кто с кошками, кто-то вообще с попугайчиками, а у одного худого неулыбчивого типа из переноски мрачно смотрела игуана. Катька сразу решила, что тип – маньяк, прикинула на него некромантский наряд, игуану посадила на плечо… Надо такую картинку нарисовать, любители фэнтези с руками оторвут. Катька иногда промышляла отрисовкой обложек для писателей и навострилась выхватывать фэнтезийные типажи из жизни. Вон та утонченная дама с сиамской кошечкой сошла бы за эльфийку, а мужичок с хомячком – вылитый гном… Катька подавила желание достать блокнот и начать делать наброски. Она не за тем сюда пришла.

Наконец вызвали и ее. Катька внесла клетку в кабинет ветврача и ухнула на стол.

– Дальше сами разбирайтесь, доктор.

Врач – мужчина лет сорока – посмеялся, каким-то чудом извлек из переноски ошалевшего Фреда и ощупал с ног до головы, потом проделал то же самое с Джорджем. Пришла медсестра, у котиков взяли анализы, измерили температуру… В какой-то момент врач попросил Катьку придержать Джо, и тот вдруг прижался к рукам хозяйки, расслабился, растекся рыжей лужей и мурлыкнул.

– Как они вас любят, – заметила медсестра, улыбаясь.

– Это они зря, – хмыкнула Катька. – Я хозяйка-ехидна.

– Ну, коты здоровы, – сделал заключение врач. – Хотя, конечно, раскормлены. Будем исправлять сей недочет, иначе через пару лет могут начаться проблемы с желудком и печенью.

– А успокоительные какие-нибудь им полагаются, доктор? Ночью тыгыдыкают – сил нет!

– Какие же успокоительные здоровым котам, которым надо побольше бегать? – покачал головой ветеринар. – Пусть лучше бесятся и тратят энергию, чем лежат у мисок.

– Все понятно, – вздохнула Катька, забрала котов, выписанные лекарства для поддержания иммунитета, список витаминок… Пожалуй, ей тоже стоит заглянуть в аптеку – себе успокоительных купить. А может, еще и беруши. Спать-то хочется.

К субботе Катька, погрязшая в разборке дедовой мастерской и составлении черновой презентации для Шагдетова, осознала, что любить обычных котов не так-то просто.

В целом к животным она относилась благосклонно, однако совершенно без фанатизма. Катьке нравилось гладить собак и котов, нравилось, когда теплая тушка лежит на коленях или доверчивое животное лижет пальцы… Однако никаких особых чувств к братьям нашим меньшим Катька не испытывала. Ну, есть они, живут – бегают, летают и плавают. Что особенного?

Обычно для того, чтобы нарисовать кота или ежа с одуванчиком, никакого особого настроя Катьке не требовалось. Просто возникала идея, оформлялась на потоке вдохновения, и можно было жить дальше. Даже с заказными, когда «торкало», Катька справлялась именно этим способом. И было очень неприятно обнаружить, что с дедовым заказом этот номер не пройдет.

Дед просто обожал Фреда и Джорджа. Любил до умопомрачения. Этим были пронизаны все его работы с ними, даже заказные портреты. Катька очень хорошо умела чуять такие штуки: у нее имелось энное количество своих работ, от которых она сама глаз не могла оторвать, потому что все они были о любви. Пара французских пейзажей, несколько портретов деда, какое-то количество абстракций, выплеснувшихся изнутри. Разница была видна. И Катьке совесть не позволяла написать девять объектов с котами… без любви.

В конце концов, поступить так будет совершенно подло по отношению к деду. Он не того от внучки хотел.

Катька смотрела дедовы наброски и картины. Катька гладила котов. Она даже не стала пользоваться берушами и попробовала умиляться тыгыдыку, однако коты так и оставались для нее некими инопланетными и чужими существами. Может, слишком мало еще времени прошло, только вот Катька помнила, как влюбился в рыжие комочки дед – сразу, не останавливаясь на мелочах вроде привыкания. А как поступить ей, если Фред и Джордж для нее просто наследство?

Можно было бы махнуть рукой, но страшное слово «халтура» так и маячило на периферии сознания, и Катька в итоге пришла к решению.

Любовь – это работа. Уж ей-то об этом хорошо известно! И деду, скорее всего, тоже, хотя на эту тему он никогда с внучкой не говорил. А работу можно сделать, не бывает невозможных вещей, стоит только как следует постараться!

Катька не стала гуглить глянцевые советы типа «как влюбиться за семь дней в собственного кота», а подошла к делу со всей основательностью: составила план.

В плане были следующие пункты: замечать в котах хорошее, осознать их как художественные объекты, проникнуться красотой и грацией, гладить почаще, давать вкусное (в пределах прописанной ветеринаром диеты), играть, написать котам стихи… Катька вывалила на бумагу все посетившие ее идеи, ткнула в первую попавшуюся и начала исполнять.

Всю субботу уже не коты ходили за хозяйкой, а хозяйка за ними; Фреда и Джорджа это немного встревожило. У них имелись собственные маленькие грязные тайны, вроде заныканной в щели за шкафом куриной косточки или незаконно облежанной Катькиной черной юбки, и коты категорически не желали, чтобы хозяйка узнала обо всем и сразу. Когда удрать не получилось, коты развалились на полу в гостиной и полдня изображали тушки. Катька сидела, гладила их, трогала розовые пятки и длинные хвосты, смотрела, как движутся бока и растут усы. Фред и Джордж лениво щурились, показывали острые зубки, когда зевали, и видно было, что у обоих розовое небо, а язык шершавый, смешной.

Катька призвала на помощь Марию Михайловну, а та, соорудив кофе и десерт, подробно рассказывала о всяких историях, приключавшихся с котами-близнецами, и о том, как они жили с дедом. По всему выходило, жили обыкновенно, но с огоньком.

Выяснилось, что у Фреда характер более пакостный, чем у Джорджа. Катька уже не помнила, что там было с оригинальными близнецами Уизли (кажется, отжигали оба), но в кошачьей версии хулиганов безусловно лидировал Фред. Это ему принадлежало авторство композиции «Фикус, клубок и луковая шелуха», воздвигнутой в среду в гостиной под покровом ночи. Если бы творец остался лежать рядом и вылизываться, то получился бы перформанс, но кот предусмотрительно сныкался до вечера. Это его лапы оставляли мокрые следы на идеально вытертых поверхностях, и Катька не сомневалась, что тот когда-то извлеченный из еды кошачий ус тоже принадлежал Фреду.

Джордж был поспокойнее и наглядно иллюстрировал поговорку «В тихом омуте черти водятся». Он если и делал пакости, то словно бы мимоходом, а потом смотрел абсолютно честным взглядом: ну извините, так получилось! Это судьба, а порядочный кот против судьбы не попрет! Джо был менее ловким, мог проехаться на пузе по лестнице или угодить лапами в кастрюлю с супом, к счастью остывшим. В воскресенье он застрял за шкафом и заснул там, а когда проснулся, так испугался, что истошно завыл. Катька и Мария Михайловна шкаф подвинули, Джордж выбрался оттуда кормой вперед и как ни в чем не бывало прошествовал ужинать.