Наталия Полянская - Девятая жизнь [litres]

Примерно через час Валентин Петрович простонал:

– Дамир Кирмитович, пощадите! Сил никаких больше нет. Сейчас лопну и перестану соображать, а думать-то надо! Вы нам устроили настоящий пир.

– Ладно, – смилостивился Шагдетов. – Так уж и быть! Но разве это пир… Вот приедете к нам в гости на Кавказ… Кстати, это приглашение! Там и увидите, что такое настоящий пир. Дня на три, а то и на неделю.

– Я окочурюсь неделю так жрать, – шепнула Катька Климанскому, пока Дамир где-то на кухне распоряжался насчет кофе и десерта. – Это какими бездонными глубинами надо обладать, чтобы выжить после такого?

– А что, в Грузии вас не закормили? – усмехнулся Валентин Петрович.

– Мы там один день всего пировали, улетать нужно было. Неделя – это тренироваться надо, курс по еде пройти!

– Вот и проходите, пока угощают. Дамир Кирмитович вас теперь просто так не отпустит.

– В смысле – просто так?

– Вы ему понравились, неужели не заметили?

– Да мы и виделись-то один раз.

– Некоторым и минуты хватает. Я вас предупреждаю, Катерина Филипповна, потому что вы девушка творческая и можете не заметить. Уверяю, работе его интерес не помешает, я Шагдетова знаю не первый день. Это очень воспитанный черкес. Но – черкес. Он не переступит черту, если вы ему не позволите. А если позволите… Женщин такие мужчины выбирают раз и навсегда.

– Шок – это по-нашему, – пробормотала Катька. – Вы меня удивляете, Валентин Петрович. О каком позволении может идти речь? Я, между прочим, почти замужняя девушка.

– Почти не считается, – хмыкнул Климанский. – Да и, Катерина Филипповна, вы сами знаете, как я отношусь к Игорю Марковичу. Человек он хороший, но иногда этого недостаточно. Причем пострадавшей стороной в случае чего окажетесь не вы, а он.

– Это в каком смысле?

– А в таком, что у вас есть характер. Сильный и не очень простой. Обычный хороший человек с этим не справится. Вы его перемелете и сами не заметите, как такое произошло. Простите, что в вашу личную жизнь полез, но давно уже хотел вам это сказать.

– Вы меня всю жизнь знаете, вам можно. – Катька покачала головой. – Давайте об этом не сейчас, вон и Шагдетов возвращается…

Со стола убрали остатки пиршества, перестелили скатерть и подали кофе и к нему какие-то новые тарелочки, но Катька есть уже не могла.

– Ну что ж, приступим, – сказал Дамир, глядя на нее своими невозможными восточными глазами. – Расскажите нам, что придумали, Катерина!

Она открыла папку, разложила веером листы.

– Итак, у нас девять объектов, те самые девять жизней. Герои, проходящие через все росписи и истории. Два рыжих кота. Кстати, предлагаю их не называть Фредом и Джорджем, это слишком явная отсылка к Роулинг, да и зачем нашей мэрии иностранные имена? Наши коты служат музами и вдохновляют, но это не их приключения, а тех котиков, которых я нарисую.

Шагдетов переглянулся с Климанским и кивнул:

– Логично.

– Пусть тогда пиарщики придумают имена, я в этом ничего не понимаю… Первый объект – это детский дом, начало нашей истории. Очень хорошо, логично. Герои – коты, но в детдоме я нарисую еще мальчика и девочку, нашедших котиков. Здесь у нас будет все ближе к наиву и чистые цвета, детям понравится.

– Мне тоже нравится, – сказал Шагдетов, разглядывая набросок. Катька примерно половину взяла из дедовых идей, а остальное домыслила сама.

– Дальше – школа. Обычная такая школа, не элитный лицей, в которую ходят обычные ребята из всех окрестных домов. Тут у нас такая история: хитрые коты решили, что тоже хотят учиться, ведь есть пушкинский персонаж – кот ученый! Вот я его тут изобразила. – Катька ткнула в рисунок. – Поэтому они отправляются в школу и вместе с ребятами получают знания. Здесь я использую стиль, близкий к иллюстрациям Сутеева – был такой очень известный советский художник, он и мультфильмы рисовал, и книжки оформлял. То, что нужно для школы. Так, дальше спортивный центр. Коты любят спорт! Вместе с друзьями-спортсменами они становятся быстрыми и ловкими, спортсмены гоняют мяч, а коты – мячики, девочка дразнит их бантиком на веревочке. Словом, движение – жизнь! Здесь я сохранила довольно много от первоначального дедовского наброска, только коты теперь не наблюдают, а играют сами.

– Мне очень нравится, – пробормотал Валентин Петрович. – Живенько так!

Катька улыбнулась.

– В спортцентре и надо, чтобы живенько! А вот дальше у нас по плану реабилитационный центр для детей с функциональными нарушениями. Я правильно вычитала в описании, что они используют иппотерапию?

Шагдетов вздохнул.

– Они вообще молодцы. Я в этот центр племянника одного моего управляющего определил, мальчику очень хорошо помогли. Да, есть конюшня в Подмосковье, туда возят детей.

– Конюшню мы не расписываем, расписываем стену в холле. Тут я больше обратилась к классическому стилю: много зеленого цвета, спокойствие, мягкость… Наши коты путешествовали и пришли к ребятам. Они сидят вокруг костра, солнце заходит, сгущаются сумерки. С ними взрослый, который держит на руках мальчика лет пяти, а вот тут лошади.

– Как вы это здорово придумали, Катерина! – сказал Дамир. – Вроде простой сюжет, но целая история.

– Она еще не закончилась. А дальше стены открытого театра в парке «Фили». И тут я хочу тех же персонажей, что на предыдущей картинке из реабилитационного центра, перенести в новую реальность. Они выздоровели и вместе с котами ставят спектакль. Мэрия не разрешила нам расписывать все ярко, попросила ограничиться минимумом возможного. Можно было бы просто взять графику, как дед планировал изначально, но… Я очень люблю вот этот стиль. – Катька выложила на стол еще один лист. – Его называют линейным рисунком, татуировщики говорят – лайнворк. Это довольно свежее направление в искусстве, ему всего-то лет десять. Суть в том, чтобы изобразить весь сюжет одной непрерывной линией.

– Я помню, вы еще в детстве такое рисовали, – сказал Климанский. – Но попроще, конечно. Это… Это высший класс, Катерина Филипповна.

Катька замлела от удовольствия. Над линейным наброском она просидела дольше всего; еще предстояло его качественно доработать, но основное уже было сделано. Веселые коты вместе с детьми и взрослыми ставили пьесу, линия начиналась в одном углу задника сцены, выписывала кренделя, создавала фигуры, пейзаж, предметы и прощалась со зрителями в противоположном углу.

– Спасибо, Валентин Петрович. Дамир, что скажете?

– Я такого вообще никогда не видел. Но очень хочу посмотреть.

– Тогда считаем утвержденным. Поехали дальше. А дальше у нас… ага. Онкологическое отделение больницы. Здесь я, честно скажу, оставила то, что дед придумал, только будет не наив, а модерн, он же ар-нуво. Он очень подходит – такой нежный, тонкий, кружевной… как человеческая жизнь. – Катька сглотнула. – Наши коты снова пришли в гости. На улице весна, цветут вишни, распускаются цветы. На лавочке сидит женщина, она немного грустит. Один кот протягивает ей лапку, женщина в ответ тянет руку. А второй кот в это время был занят – он охотился. И теперь тащит в пасти крысу. Я сначала не поняла, что дед имел в виду, но потом посмотрела на цвета, которые он определил для крысы, и увидела… Это болезнь. Коты ее поймали. Теперь все будет хорошо.