Кирилл Рябов - Никто не вернётся [сборник litres]

Через полчаса кто-то позвонил в дверь. Ульяна открыла. Там стоял Коко.

– Ты вернулся? – спросила она.

– Та. Нет. Вот, я вспомнил, что ты хотела тоше билет…

Он протянул ей лотерейный билет, неловко улыбнулся и зашёл в кабину лифта.

Потом Ульяна сидела на кухне, курила и смотрела на дурацкий лотерейный билет. Она не знала, как им пользоваться. Она забыла, какие цифры ей приснились. И вообще ей было наплевать, пусть даже эта бумажка сулила выиграть миллиард. Ульяна зашла ную. Коко забыл свой бритвенный станок «Жиллетт», пену для бритья, гель для душа, вонючий дегтярный шампунь, мочалку, зубную пасту, щётку, расчёску. От жалости к себе она поплакала, умылась, собрала волосы в хвост и вернулась на кухню. В холодильнике стояла початая бутылка водки. Ульяна налила в рюмку и выпила залпом. В голове прозвучал радостный голос матери: «Это моя дочь!»

Она налила вторую, потом третью. Выглянула в окно. Двор был пуст. «Никто не вернётся», – подумала Ульяна. Она выпила четвёртую, достала кухонный нож из ящика стола и сделала несколько порезов на левой руке, чуть ниже локтя. Кровь потекла слабо. Ульяна задрала футболку и в нескольких местах порезала живот. От водки во рту был неприятный привкус. Она напилась воды из крана. Стало ещё противнее. Кроме водки в холодильнике нашлось салями. Ульяна отложила нож, сунула в рот кружок колбасы и, жуя, пошла в комнату. Опьянение наступало медленно. Она сидела на полу и ждала, когда водка наконец выбьет из неё сознание. Время шло, но ничего не происходило. Ульяна сходила на кухню за бутылкой. Закуску брать не стала, но прихватила пакет томатного сока. Пила и запивала. Плакала. Принесла нож и каждый раз, когда подступали слёзы, резала руку. Лезвие было туповатое, это бесило. В конце концов она отшвырнула нож, и он улетел под кровать.

На неё накинулась мучительная икота. Идти на кухню, чтобы попить воды, уже не было сил. Она на четвереньках доползла до кровати, опрокинув пустую бутылку, с трудом вскарабкалась и моментально уснула. Сначала Ульяне приснился бредовый сон, будто она своя собственная мать. Произошло раздвоение. Ульяна-мать орала на Ульяну-дочь и лупила её дедовским солдатским ремнём. Она злилась, ненавидела себя, и при этом ей было страшно и больно. Вошёл отец и сказал, что все куры передохли. После этого сон поменялся. Ульяна шла по улице. Рядом с ней шагал мужчина. Это был одновременно Виталик, Аркадий и Коко.

– Я на четвёртом этаже живу, – сказал он. – В доме за углом. Сейчас покажу.

– А там красиво? – спросила Ульяна.

– Да, очень.

Они зашли в парадную пятиэтажки и поднялись на лифте.

– Вот тут я живу, – сказал мужчина и показал пальцем на красную дверь. – Но тебя не пущу.

Он зашёл в квартиру и захлопнул красную дверь у неё перед носом.

Ульяна заплакала и проснулась. В комнате было темно. Держась за голову, она сползла с кровати и кое-как добрела до ванной. Руки были измазаны засохшей кровью. Её долго и тяжело рвало. Глаза лезли из орбит, и она испуганно придерживала их ладошкой. Болело горло, будто она наглоталась толчёного стекла. Голова налилась свинцом и распухла. Ульяна подумала, что больше не выдержит. Ей представилась картина. Через два с половиной месяца приедет хозяйка квартиры, бабка с гонором, как говорил Коко, и найдёт повисший на бортике ванной оплывший труп. Потом явятся люди в костюмах химзащиты и сгребут её лопатами в мусорный пакет. Аркадий узнает об этом мает: «Так вот где ты пропадала всё это время, дура».

Минут через пять её немного отпустило. Она отплевалась, высморкалась, тщательно умылась и по стеночке вышла на кухню. Ульяна знала, что водки больше нет. Но рассчитывала на чудо. Надо было поправить здоровье, прийти в себя и решить, что делать дальше. Кое-какие мысли уже появились. Она перерыла холодильник и нашла в ящике для овощей две банки русского пива. Видимо, Коко купил несколько штук на пробу, но не оценил и убрал с глаз долой подальше.

Последний привет от несостоявшегося финского мужа. Это и было маленькое чудо.

Она вскрыла банку и стала медленно пить. Первые глотки давались тяжело. Она с трудом удерживала пиво в желудке. Но затем случилось второе маленькое чудо. Руки перестали трястись, в голове прояснилось. Ульяна допила, достала вторую банку и вернулась в комнату. Оглядела порезанную руку. Футболка прилипла воту и немного пропиталась кровью. Ульяна дёрнула за край и зашипела от боли. Затем она достала из тумбочки телефон, воткнула зарядку и включила. Экран зажёгся и показал время: восемнадцать тридцать. Ульяна глотнула пива и подумала, что чуть позже, может быть, сходит в магазин и купит ещё. Пять банок будет достаточно. Или десять. Она вспомнила, как однажды в магазине за ней увязалась Маргарита, купившая десять банок пива. Вроде бы это было недавно. Но в другой жизни. Ульяне стало грустно. Она расплакалась. Допила из банки. Из-за того что она всхлипывала, немного пива попало в нос.

Телефон в её руке протяжно зажужжал. Звонил Аркадий.

«Вот как», – подумала Ульяна.

– Слушаю, – сказала она, сдержав подступившую отрыжку.

– Наконец-то, – сказал Аркадий. – Ну наконец-то. Почему телефон был выключен? Я уже дней пять или шесть не могу дозвониться. Где ты пропадаешь вообще?

– Ах! – сказала зачем-то Ульяна и сама не поняла зачем. – Погоди, постой, Аркаша. Я тебе перезвоню через три минуты.

Не дав ему возразить, она нажала отбой. Пришло несколько эсэмэсок. Ульяна не стала читать. Она разволновалась. Кажется, наступил важный момент.

«Послушай, Аркаша».

«Да?»

«Я подумала над твоим предложением».

«Стой. Ты что, пила?»

Тьфу ты!

«Аркаша, послушай и не перебивай. Я подумала о твоём предложении…»

О твоём? Над твоим?

«Аркаша, я приняла решение. Не перебивай. нусь. При одном условии. Бомжа ты выгонишь вон. Нет, он не переедет жить в квартиру Ларисы…»

Тьфу, блин!

«…Раисы Львовны, а пойдёт туда, где ты его подобрал. Напомни где? На кладбище? У помойки? А, газина „Белорусские продукты“. Вот пусть туда и валит. Нахуй из моей жизни! Ты меня понял?»

«Да, любимая».

Ну нет. Это вряд ли.

«Ты понял мои условия?»

«Да, но…»

«Никаких но. Иначе я никогда к тебе не вернусь».

«Можно я хотя бы дам ему денег? Ты ведь сама предлагала дать ему денег».

«Это было давно. Никаких денег. Можешь дать ему пинка».

«Но Ука!»

Аркадий сам перезвонил.

– Три минуты прошли, – сказал он. – Нам нужно срочно встретиться.

– Послушай, Аркаша, и не перебивай. У меня есть условие. Помнишь, ты мне сделал предложение… Ну в морге, помнишь?

– Звонил Бражников, насчёт Виталика, – перебил Аркадий. – Неделю назад. Ни я, ни он не могли связаться с тобой. Где ты? Я приеду. Разговор серьёзный. – Я сама сейчас приду, – сказала Ульяна. – Аркаша! Он нашёлся?