Натан Энгландер - Кадиш.com

— Лишь бы кадиш читали; все остальное не имеет значения. Вначале мы пробуем наилучший вариант. А потом ищем иное решение.

— Значит, ее муж мог бы, — говорит Ларри, — если захочет…

— Только не Ави, — говорит Дина. — Только не мой муж. Хочешь нанять представителя — ищи представителя.

А раву Рою она говорит:

— Но если он найдет кого-то другого, это действительно будет кошерно? В полной мере? Все равно как если бы он читал сам?

— В полной мере и во всех отношениях. Кошерно на тысячу процентов, если тот, кто читает, не пропускает ни одного раза и неуклонно упоминает вашего отца в своих молитвах. Не рассказывайте всем вокруг, но это действительно — галахически — одно и то же.

Сестра смотрит на брата. Брат смотрит на сестру. И Дина кивает в знак согласия:

— Ларри, разберись с этим. Сегодня же вечером. Или я прикую тебя цепями к кровати. Понял? Если я не буду знать, что молитву читают, никуда тебя не выпущу.

Она оборачивается к раву Рою:

— Если это действительно кошерно, как вы говорите, ребе, я это приму. Но обязанность проследить за этим — она все равно на нем. Пусть мой брат хоть раз в своей горништ [18] Никчемной ( идиш ). жизни за что-то несет ответственность. Пусть сам разгребает свое говно.

Вот лежит Ларри, придавленный бременем своего долга. Как же ему подыскать человека, который читал бы кадиш вместо него?

Он знает, что сейчас неспособен мыслить рационально: мешают переутомление, отчаяние и скорбь, мешает и то, что он оказался на территории, где хозяйничает сестра, и выбился из привычного распорядка. Поспать бы хоть немножко. Дожить бы до утра — тогда он атакует проблему и лоб.

Если вскоре удастся заснуть, он, авось, все-таки не спятит.

Но чтобы заснуть — Ларри-то знает, — надо выпустить пар. Почти неделю он, хоть и поднимал бунт по мелочам, не курил ни табак, ни травку, не выпил ни рюмки (что уж говорить о трех рюмках!) крепкого спиртного, ни разу не бухнулся на диван в гостиной, чтобы вволю покушать и вволю посмотреть телевизор — обжираться пищей для желудка и пищей для глаз, пока от всякой дряни желудок не сведет изжога и мозги не помутятся.

Ларри воздерживался даже от компьютерных способов расслабиться: никакой электронной почты, никаких игр; воздерживался и от интернета, кроме той неудачной попытки подольститься к племяннику, щегольнув познаниями о морских обитателях. Ларри не делал ничего ради удовольствия или бегства от реальности. Разве не в этом, по большому счету, состоит смысл шивы?

Следовать этому пути размышлений — классический, как Ларри знает и сам, образчик его коронной трусости и непоследовательности в рассуждениях, нежелания вдумываться в свои же заветные мысли.

Если бы он мечтал выпустить пар, искал способ бегства и честно пытался слегка расслабиться, то в списке вариантов в голове Ларри была бы всего одна строка. То, чему после кончины отца он абсолютно определенно не предавался, — ровно то, чему он, хоть никогда не решится себе в этом признаться, начнет предаваться вот-вот.

У Ларри ушли годы и годы пострелигиозного аутотренинга на то, чтобы отключать глаза Бога и глаза дорогих усопших: он больше не чувствует на себе их взгляды, когда ударяется в разврат. Но с минуты, когда он потерял отца, он ни разу не ублажал себя порнухой — не мог прогнать смутное ощущение, что недавно умерший отец смотрит на него сверху.

Если бы он не полагал, что теперь на волоске висит его собственная жизнь, если бы он не был уверен, что, коли не выпустит пар, сам может испустить дух на узкой койке племянника, Ларри ни за что не поддался бы соблазну, пока находится под кровом Дины.

Ларри включает свой ноутбук, запускает браузер. Наушников у него нет, так что он приглушает звук и набирает название сайта. А потом, глубоко вздохнув, драматично помедлив, жмет Enter , наводняя благочестивый дом сестры самой похабнейшей на свете похабщиной.

Когда Ларри кончает, ему становится мучительно совестно и стыдно: невыносимо смотреть даже на то, как скользят взад-вперед эти рыбки — глазеют на него, категорично осуждают. Надеясь отвлечь этих ужасных существ, Ларри подходит к аквариуму. Поднимает крышку и берет банку с кормом, все еще держа в руке мокрые, скатанные в комок салфетки.

Встряхивает вонючую банку, и вместе с метелью из кормовых хлопьев в аквариум попадает немаленькая капля спермы.

На глазах Ларри этот сгусток долетает до поверхности воды, вмиг оборачивается чем-то вроде морского животного — такого, вроде слизня с щупальцами — и неторопливо погружается.

Ларри кладет банку и салфетки, бежит за сачком. Но уже поздно. Эти рыбки… всем скопом уже набросились на это самое, хватают капли своими рыбьими ртами, сердито поджатыми рыбьими губами. Это самое — та частичка Ларри — вмиг проглочено, пожрано без остатка.

Покуда Ларри избавляется от прочих улик и снова заползает под одеяло, ему хочется плакать. На душе скверно, но он нежданно обнаруживает, что битву, которая сейчас идет в его мозгу, выигрывает не сокрушительный стыд — нет, верх берут теплые, щекочущие химические вещества, разлившиеся по жилам, едва он снял напряжение.

Вмиг расслабившись, вопреки всему почувствовав облегчение и ощущая, как подступает дрема, Ларри открывает в браузере новое окно (отключив то, которое пропиталось порнухой, — его крохотные ярлычки выглядывают из-за рамки). В приливе вдохновения принимается искать панацею от всех бед. В этом состоянии фуги [19] Состояние фуги в психиатрии — диссоциативное психическое расстройство, когда человек забывает всю информацию о себе; в состоянии фуги люди могут переезжать в другие места и менять образ жизни, называя себя новыми именами. столбенеет, ужаснувшись источнику новообретенной прозорливости, а потом находит силы на то, что получается у него редко: сам себя прощает.

И вообще, кому какое дело, откуда берется вдохновение? Главное — найти то, что ищешь. Ответ на свои молитвы.

Кто бы мог подумать, что к решению заковыристой проблемы — проблемы Ларри, проблемы его сестры, проблемы души их отца — возможно прийти, смешав воедино все их столь пестрые убеждения?

Интернет и новые технологии — вот решение, традиция — вот решение, и понятие «рассеянного во все концы земли», соединенного внутри себя универсального еврейского дома — тоже, в конечном счете, решение.

Ларри посчастливилось набрести на сайт, базирующийся в Иерусалиме, а за этим сайтом стоит некая ешива, а за этим домом учения — группа прилежных студентов, которые в качестве платной услуги прочтут молитву скорбящего.

Разделяя беспокойство, которое терзало рава Роя и Дуви Хаффмана, разрывало сердце любимой сестре Ларри и свалилось на его собственную дурную башку, молодые школяры предлагали ресурс, созданный, чтобы уберечь покинутую родными безвинную душу от жара очистительного адского пламени.