Шанель Клитон - Следующий год в Гаване

История моей семьи пронизана чувством долга. На Кубе носить фамилию Перес означало свято хранить честь и репутацию своей семьи. После революции и переезда в Америку, когда мои предки так многого лишились, семейные принципы не только не отошли на второй план, но укрепились — моему прадеду и его детям нужно было утвердиться в обществе, которое не сразу их приняло. Им пришлось работать с удвоенной силой, чтобы вернуть утраченное, и двигаться дальше. Это тяжелая ответственность — в каждом своем действии быть достойной своей семьи, и мне иногда кажется, что эта ноша мне не по силам.

Моя семья считает, что я, как истинная кубинка, должна искусно готовить паэлью, хорошо одеваться, удачно выйти замуж, развлекаться и наслаждаться жизнью. Однако я не должна забывать, что моей семье пришлось бороться за место под солнцем, поэтому я также должна преуспеть в профессиональном плане.

В моей бабушке гордость и чувство долга сочетались со здоровой дозой прагматизма и стремлением любить. Может быть от того, что однажды она осмелилась нарушить волю семьи и последовала зову сердца?

— А теперь ты поняла? — серьезно спрашивает Луис.

Я пытаюсь улыбнуться.

— Хотелось бы, но боюсь, что все еще пытаюсь разобраться в себе.

Я хочу, чтобы моя жизнь имела какой-то смысл. Хочу, чтобы работа вдохновляла меня так же, как его вдохновляет его дело. Хочу чувствовать себя так же, как он, когда читает лекции. Хочу заниматься тем, что буду страстно любить, и хочу быть уверенной в том, что смогу внести свой вклад в развитие мира, и после моей смерти он станет хоть немного лучше. Это удивительно трудная задача.

— В этом нет ничего постыдного, — говорит он.

— Ты уже смог это сделать.

Луис пожимает плечами.

— Не верь всему, что видишь. Я все еще сомневаюсь, все еще задаюсь вопросом, тот ли путь я выбрал и достаточно ли много я делаю. Мои близкие полагаются на меня, и я не хочу их разочаровывать.

— Я кое-что знаю о том, что значит не оправдать ожидания родных, — говорю я с кривой усмешкой. — Трудно думать о будущем, когда от тебя многого ждут, не так ли?

— Так оно и есть.

Он протягивает руку и, прежде чем опустить ее, прикасается к моей щеке и заправляет за ухо выбившуюся прядь.

— Расскажи мне историю этого места, — говорю я. Мой голос слегка дрожит, а по телу пробегают мурашки.

Луис стоит, прислонившись к столу и скрестив руки на груди. Он смотрит на меня задумчивым взглядом.

— Ты хочешь послушать лекцию по истории?

— Разве я не за этим пришла?

Лекция кажется мне самым безопасным решением. С самого моего приезда я чувствую, что притяжение между нами растет, но я скоро уезжаю, и мне не хочется быть вовлеченной в отношения, у которых нет будущего, как бы сильно меня к нему ни тянуло. И, несмотря на это, я сегодня здесь.

— Так вот зачем ты пришла? — мягко произносит Луис. Он качает головой в ответ на мое молчание. В его голосе я слышу улыбку, которую он пытается спрятать, склонив голову. — Наш университет — один из первых в Америке. Он был основан в начале восемнадцатого века и первоначально располагался в Старой Гаване. В это здание он переехал в начале двадцатого века. Батиста закрыл университет в пятьдесят шестом году, потому что боялся радикальных идей, исходящих отсюда. Когда Фидель вновь открыл его, университет подвергся реформам и был переориентирован с тем, чтобы полностью соответствовать революционной идеологии.

— Кстати, о революционерах. — Я делаю глубокий вдох. — Твоя бабушка связалась с одной женщиной, которая живет в Санта-Кларе. Ее зовут Магда, и она работала в нашей семье. Она была няней у моей бабушки и ее сестер. Возможно, она знает что-то о прошлом бабушки. Ты мог бы отвезти меня в Санта-Клару? Она согласилась со мной встретиться. Если я слишком много прошу — скажи, я все пойму и возьму напрокат машину или как-то иначе туда доеду.

Выражение его лица меня настораживает.

— Мне совсем не трудно самой туда доехать. Я понимаю, что это далеко.

— Дело не в расстоянии. — Луис на мгновение замолкает. — Ты должна быть осторожна, Марисоль.

— Ты считаешь, что навестить ее слишком опасно?

Беспокойство моих двоюродных бабушек возвращается ко мне, я вспоминаю то, о чем меня предупреждал Луис и о чем я читала в рассылке от Госдепартамента. Неужели они правы? Может быть, я недооцениваю политическую реальность на Кубе? Неужели я создаю проблемы для него, для Анны? Не навлеку ли я беду, переступив порог дома Магды?

— Не знаю, — отвечает Луис. — С одной стороны, ты просто навещаешь старого друга семьи. Конечно, если этот человек представляет особый интерес для режима, то может быть опасна даже простая попытка найти его. В этом-то и проблема. Иногда ты знаешь, что своими действиями привлекаешь внимание властей, но иногда даже не догадываешься, что власти могут воспринимать твои действия как угрозу, пока не становится слишком поздно.

— Я не хочу, чтобы у вас из-за меня были неприятности.

— У меня такое ощущение, что, если я отвезу тебя к бывшей няне твоей бабушки, это будет наименьшей моей проблемой, — комментирует он. — Я больше беспокоюсь о тебе. Ты рискуешь так же, как и любой из нас. Здесь твое американское гражданство тебе не поможет и тебя не защитит. Режим не слишком благосклонно относится к журналистам.

— Даже к тем, кто пишет о том, как правильно обустроить гардероб? — спрашиваю я, с трудом сдерживая раздражение.

— У тебя есть голос и точка зрения. Этого достаточно, чтобы они насторожились.

Он потирает свою щеку в том месте, где красуется синяк.

— Насколько это важно для тебя?

— Я не хочу, чтобы из-за меня кто-нибудь пострадал, и я не хочу, чтобы меня упрятали в какую-нибудь местную тюрьму. Но для меня это очень важно.

Луис вздыхает.

— Тогда мы поедем к ней. Я собирался отвезти тебя в Варадеро. Санта-Клара не так уж далеко оттуда. Мы можем съездить туда после пляжа. — Он колеблется. — Чтобы наша поездка не была слишком утомительной, мы могли бы переночевать где-нибудь, если ты не против.

Я делаю глубокий вдох.

— Звучит превосходно.

Луис берет мою руку и сжимает ее, наши пальцы переплетаются. Он подносит наши сплетенные руки к губам и целует костяшки моих пальцев. На его лице сомнение, он до конца не уверен в правильности того, что делает, так же как и я.

Неужели это будет обычная интрижка? Курортный роман, состоящий из украденных моментов, которые я буду с нежностью вспоминать через месяц или два? Я всегда предпочитала стабильные отношения. Я пытаюсь представить себе, что сижу с друзьями в баре в Майами, потягиваю коктейль и рассказываю им о Луисе, но картинка выглядит совершенно неправдоподобно. В его манерах нет ничего, что указывало бы на беспечность. Он кажется человеком серьезным и не склонным к мимолетным романам.