Владимир Видеманн - Запрещенный Союз – 2: Последнее десятилетие глазами мистической богемы

Человек у мазара оказался вовсе не тем, о ком я думал. «Да, Мирза здесь сегодня был, но пару часов назад уехал домой, в Бируни». Вот незадача — разъехались! Ну что ж, мазар-то хоть осмотреть можно? Оказалось, нельзя. Смотритель категорически отказывался открывать мне двери, говоря, что «прием на сегодня окончен». Не помогали ни мантры, ни деньги. Неожиданно ко входу подошли еще несколько женщин. Они о чем-то поговорили со смотрителем, и тот пошел отпирать небольшую дверь, врезанную в тяжелые ворота святыни-каабы под куполом. Вместе с этими женщинами туда вошли мои попутчики из автобуса, а за ними, конечно же, и я. Правда, на этот раз посидеть как следует не удалось, но главная цель была достигнута: «узкие двери» распахнулись, и я оказался в прохладном темном склепе с могилой хазрата.

Рядом с мавзолеем Увайса аль-Карани находится хауз со священными рыбами. Местная легенда утверждает, что две такие рыбы захоронены в голове святого. Рыба — древнейший символ плодородия, и не исключено, что культ деторождения возник на этом месте именно благодаря естественному водоему — чуду в пустыне. Омовение в его водах должно было способствовать оздоровлению души и тела и увеличению жизненных сил. Я тоже ополоснул в нем лицо и руки, но от полного купания пришлось отказаться по причине присутствия женщин. Автобус отъезжал назад в Бируни, и я решил вернуться, чтобы теперь уже наверняка встретить Мирзу и разобраться с Абаем.

И вот снова остановка в пригороде Бируни. Совхоз «Коммунизм», пятая бригада, одиннадцатый участок. От остановки до дома Мирзы я шел, представляя себе, как сейчас наеду на Абая. В жизни не был таким злым! Адреналин прямо бился в венах, как горный поток в узком каменном русле. В общем, как сказал поэт, «я матом крыл без передышки». Подхожу к дому Мирзы — во дворе маленькая сгорбленная старушка что-то подметает. Наверное, мать хозяина. Рыжеволосой не видно. Зато в натянутом между двумя стволами гамаке лежит Абай. Заметив меня, он настороженно приподнялся.

Прежде чем устраивать разборку, я решил выяснить, где же все-таки находится Мирза. Абай на этот раз не стал меня водить за нос, а сразу сказал, что Мирзы пока нет.

— А когда наконец будет? Мне сказали на Султан-Бобо, что он отправился несколько часов назад домой.

— Не знаю, сюда он не приходил. Мирза — странник. Сегодня здесь, завтра там… Никто не знает, где и когда он появится.

Абай не советовал оставаться в этих местах на ночь и предложил лучше пойти в гостиницу в Бируни:

— У нас тут по ночам хулиганы разные ходят, могут быть неприятности.

Он объяснил, как побыстрее добраться до отеля, и сказал, что зайдет ко мне завтра с утра. Может быть, Мирза вернется…

Небольшая двухэтажная гостиница в Бируни оказалась довольно чистой и опрятной. Дежурным администратором была пожилая русская дама интеллигентного вида, похожая на учительницу. Я с большим удовольствием выспался в чистой постели, принял с утра душ, поел в ресторане и попросил одного из посетителей написать мне записку для Мирзабая на узбекском языке. На всякий случай, если того опять не будет.

Мирзы, как я в глубине души и подозревал, дома опять не оказалось. Абай сказал, что он может прийти и через час, и через день, и через неделю. Ну, значит, не судьба. Я попросил передать мэтру записку. Абай обещал все исполнить. На этот раз он держался совершенно не агрессивно, и я даже подумал, что сейчас его можно было бы раскрутить на контакт. С другой стороны, меня совершенно не интересовали трюки новой школы, да и старой-то, откровенно говоря, не очень. У нас свои университеты. Мне хотелось посмотреть на Мирзу чисто из спортивного интереса, чтобы рассказать потом о своих впечатлениях нашему эстонскому мэтру. По крайней мере, сам Абай являл наглядный пример «концентративного секс-гуру» (в нашей терминологии), одержимого острым шизофреническим комплексом власти. Я понял, что рыжеволосая так шугалась вовсе не из-за опасений привести «хвост»: просто боялась озлобить Абая из-за несанкционированного попутчика мужского пола. Играть в такие игры мне было неинтересно в той же степени, как и бесконечно караулить Мирзу. Я направился к шоссе ловить машину на Нукус.

Дорога от Бируни до Нукуса идет вдоль Амударьи, пересекая область одной из древнейших цивилизаций на планете. Места эти были заселены еще в эпоху неолита, если не раньше. Некогда здесь находился цветущий оазис. Многочисленные нашествия с разных сторон света — греки, арабы, монголы и другие народы — разрушали и обогащали местную культуру попеременно. Сейчас вся эта область представляет собой довольно пустынный ландшафт, оживляемый лишь стоящими на плоских холмах остатками древних святилищ и крепостей, как правило, еще доисламского периода. Существует мнение, что некогда, в седой древности, Амударья впадала не в Аральское, а в Каспийское море. Окружающие хорезмский оазис красные и черные пески когда-то представляли собой цветущий густонаселенный край. Судя по находкам и открытиям последних лет, амударьинскую цивилизацию вполне можно сравнить с великими речными государствами Инда, Евфрата и Нила. В том числе по древности. Эти места когда-то были центром огнепоклонников, точнее — цивилизации маздаизма [116] Название ряда древних индоиранских религий, предшествующих зороастризму. , производными которого вместе с зороастризмом были туранские религии (в том числе дожившая до наших дней гиндукушская и бон, тибетский вариант маздаизма). Последняя улыбка амударьинский цивилизации — доисламский Хорезм.

Сергей Толстов в своей книге «По следам древнехорезмийской цивилизации» пишет: «Комплекс сказаний Авесты, связанных с подвигами первых каянидов, особенно Сияваршаны и Хусравы, развертывается в обильной озерами стране, недалеко от Урвы (по Захау — Ургенч), моря Вурукаша (Аральское море) и страны дахов (низовья Сырдарьи) и сарматов (сайрима, приволжские степи). Здесь, близ моря Вурукаша, на разделенных его протоками островах, то есть в дельте Амударьи, создаются семь киршваров — древнейших населенных областей, куда на священном быке Сасраока прибывают первые поколения людей и священные огни маздаизма, древнейший и наиболее чтимый из которых воздвигается Йимой-Джемшидом на вершине одной из хорезмийских гор».

Древнейшая неолитическая культура на территории Приаралья — кельтеминарская, ее возраст может доходить до восьми тысяч лет. Около трех с половиной тысяч лет назад ее сменила тазабагъябская культура, ассимилировавшая кельтеминарцев и их наследие. К середине II тысячелетия до н. э. относятся стоянки суярганской культуры. Согласно аль-Бируни, древнехорезмийские системы летосчисления начинались с XIII в. до н. э. Ряд исследователей отождествляют с древним Хорезмом упоминаемую в Авесте северную страну Айрьянэм Ваэйджа — мифическую прародину древних иранцев-ариев. Здесь, по преданию, родился основатель зороастризма — легендарный Заратустра.