Антон Секисов - Песок и золото

Лысый парень, не поздоровавшись, сразу прошел на кухню. Опять зашумела вода.

— Здравствуйте. Мы знакомы? Что тут у вас? — женщина вошла в спальню, деловито оглядываясь, как врач Скорой помощи.

— Ничего. Сергей умер, — сказал Миша.

— Что? Сергей Николаевич умер? — спросила женщина.

— Нет. Мой Сергей.

— А... Твой Сергей. Какая жалость, — женщина сморщила носик и опять улыбнулась Жене.

Наступила неловкая пауза. Миша покашлял в кулак. Женя угрюмо склонила голову.

— Меня зовут Юля. А вас?

Женя бросила взгляд на Мишу, потом посмотрела опять на женщину.

— Юля? — переспросила она.

— А что удивительного? — женщина довольно ловко стащила первый сапог и бросила его в открытые дверцы шкафа. Раздался глухой удар.

— Наверное, ничего, — сказала Женя и тоже представилась.

— Кого попало приводит, а меня и спросить не надо, — вдруг пробормотала Юля, совсем не громко, но так, что Женя услышала, и бросила следом второй сапог. На кухне громыхнула посуда.

— Петя, поставишь чай!? — Юля крикнула так, что на улице залаял пес. С кухни не отозвались.

В квартире стало ужасно некомфортно. Женя не понимала, куда себя деть. В носу зачесалось — наверное, аллергия на пыль, но чихнуть она не решилась — у нее это всегда выходило смешно и громко.

— Это Петя, — сказала Юля. — Мой жених. А вы давно здесь... — Юля некоторое время раздумывала, пытаясь подобрать нужный глагол и, подобрав, произнесла его с манерной вкрадчивой интонацией. — ...общаетесь?

— Мы не общаемся, то есть общаемся, но не... — Женя нахмурилась и почесала костяшки пальцев. Ей было неприятно, что приходится вот так, как школьнице, оправдываться перед женщиной, которая чуть ли не младше нее, да и в чем — она ведь только хотела помочь рыбке.

— Вы вообще... Ну ясно. Вы рыбку пришли смотреть, да, это я понимаю. Рыбы... Его послушать, так можно подумать, что он женат на этих рыбах, — Юля прошлась по комнате, поглядывая то на Женю, то на Мишу. Вещи запутывались в ее ногах, но она не обращала внимания. От нее будто бы шел жар — в комнате сделалось невыносимо душно. — А вы хорошо знакомы с Мишей?

Женя пожала плечами.

— Думаю, что не очень хорошо, — сказала Юля, оглядев ее с ног до головы так, как будто ее джинсы, толстовка, носки могли что-то сказать о степени их знакомства. — Но вы должны кое-что знать. На случай, если... Если вам опять захочется посмотреть рыбок, — сказав это с напускной скромностью, Юля вдруг широко и резко улыбнулась, отчего Женя невольно вздрогнула. Она вспомнила поэтическую строку про рот, который располосовало улыбкой. Это были тот самый рот и та самая улыбка.

Улыбка все не сходила с лица. По-видимому, Юле очень нравился придуманный ей эвфемизм про рыбок.

Женя стояла, потупившись, и думала о том, что легко побьет эту бабу за две секунды, а за пять секунд она забьет ее коленями и локтями до смерти. Совершенно ясно, что Юля была не старше ее, но Женя не могла избавиться от детского чувства беспомощности, ощущения двоечницы у доски.

— Миша — особенный человек. Вы знаете, что у него есть справка из психдиспансера? Нет? — Юля, чувствуя свою власть, приближалась, нависала над Женей. — А знаете, что написано в этой справке?

Юля стала копаться в сумке, очевидно, рассчитывая найти справку.

— Чего она все время молчит? — сказала она Мише, заметно раздражаясь. Справки нигде не было.

Миша тоже молчал и мял листы с эскизами.

Вздохнув, она уселась в кресле, продолжая копаться. В сумке было слишком много вещей, чтобы найти хоть что-нибудь.

— Я хочу сказать... Я хочу вам дать дружеский совет, как женщина женщине. Вот только... — Юля, наконец, отложила сумку. Взмахнув рукой, она показала Мише на дверь — небрежным и не лишенным изящества жестом. Пальцы у нее были длинные, с разноцветными ногтями.

Что-то пробормотав, Миша вышел из комнаты и встал сразу за ней, не зная, куда себя деть. На аквариуме остались лежать эскизы с рыбами.

Жене больше всего на свете хотелось тоже уйти из этой душной комнаты, и она с трудом удержалась, чтобы не сделать этого.

— У вас должна быть о нем полная информация. А у нас — полная информация о вас. Так обычно бывает в приличных семьях. Согласны?

— Не знаю! — сказала Женя чуть громче, чем нужно, почти выкрикнула. Женя хотела сказать, что в приличных семьях не принято оставлять мусор гнить посреди комнаты, и вообще, кто она такая, чтобы перед ней отчитываться, и что за странная ситуация сложилась в этой квартире? Миша, он что, живет с бывшей женой и ее женихом? И все это в однушке? Ведь этого просто не может быть. Это отвратительно.

— По-вашему, у нас грязно? — спросила Юля, поймав ее взгляд. — Это еще не беспорядок. Да и вообще, когда животные в доме...

— У вас не так уж и много животных в доме, мне кажется, — набравшись сил, Женя посмотрела в глаза Юле. У нее были круглые, чуть выпученные глаза. Женя вспомнила, что ее обеденный перерыв, каким бы долгим он ни был, давно закончен.

— Как минимум два рогатых скота, — сказала Юля, возвысив голос. Миша и Петя о чем-то тихо переговаривались.

Дальше Юля говорила, не меняя мягкого улыбчивого выражения лица.

— Ну так вот. Я понимаю, чем Миша привлекает женщин. Это материнский инстинкт. Женщины хотят его защитить, накормить, и вообще, отряхнуть как-то. Но все это ненормальные отношения. Все-таки Миша есть Миша.

Она потянулась, взяла эскизы с аквариума, стала их перебирать, не всматриваясь.

— Миша есть Миша, — повторила она со значением. — Мишеньке лучше всего одному... Хотя и совсем без присмотра он тоже не сможет. Я надеюсь, у вас серьезные намерения.

Женя и не собиралась ничего говорить, но Юля решительно взмахнула рукой, желая пресечь любые возможные возражения.

— Нет-нет, конечно, я знаю, вы пришли посмотреть рыбку, — Женя заметила, что Юля крутит в руках листок с трилобитом, пытаясь с разных сторон его рассмотреть. — Это благородно. Это очень благородно с вашей стороны. Вы добрая девушка.

— Она в самом деле мне помогла, — сказал Миша из коридора. — Это не ее вина, что Сережа умер.

Юля улыбнулась так, как будто ей стало неловко за Мишу.

— Знаете, а я привязалась к этому дурачку. Он добрый и трогательный. Но все это несерьезно. Конечно, несерьезно. Надо это четко понимать. Вот вы были замужем? Нет? Я так сразу и подумала. А Миша уже побывал в этой петле. Хе-хе, больше ему этого даром не надо.

— Наверное, мне пора, — Женя медленно поднялась и стала отряхиваться.

Видя, что она собралась уходить, Юля заговорила быстро, серьезно.

— Ему нельзя влюбляться. Если он влюбится — это конец. Не будет давать жить ни себе, ни людям. Видите, как он на меня смотрит? Как больной щенок. Думаете, если он ходит за тобой по пятам, это такое уж удовольствие? Вы должны знать, что у Миши родовая травма. Не так важно, какая именно, но она есть. Миша очень легковозбудимый, нервный, он часто впадает в ярость, бывает просто неуправляем, честно говоря. Я уж молчу про некоторые анатомические дефекты...