Мишель Серр - Девочка с пальчик [litres]

Голос преподавателей – критикуемых, презираемых, нищих и безропотных, а потому смешиваемых с грязью, будь они хоть рекордсменами по числу Нобелевских и Филдсовских премий в пропорции к численности населения, – почти не слышен за самодовольным гвалтом новых, богатых учителей.

Дети живут в виртуальной реальности. Судя по данным когнитивных наук, хождение по всемирной паутине, чтение или набивание сообщений, поиск в Википедии или Фейсбуке активизируют другие нейроны и зоны коры головного мозга, чем книга, грифельная доска или тетрадь. Дети способны обращаться одновременно к нескольким источникам информации. Они познают, интегрируют, синтезируют не так, как мы, их предшественники.

У них другая голова.

Благодаря мобильному телефону им доступен любой человек, благодаря GPS – любое место, благодаря интернету – любое знание. Их пространство – топологическое, где всё соседствует со всем, тогда как мы жили в метрическом пространстве, измеряемом расстояниями.

Они живут в ином пространстве.

Незаметно для нас за короткий период, прошедший с 1970-х годов, возник новый человек.

У него (и у нее) другое тело, другой горизонт жизни, они иначе общаются, видят перед собой иной мир, живут в иной природе и в ином пространстве.

Те, чье рождение было запланированным и безболезненным для матери, которой сделали эпидуральную анестезию, по-другому – поддерживаемые всякого рода паллиативами – боятся смерти.

У них не такая голова, как у родителей, они иначе познают.

И иначе пишут. Восхищенно глядя на то, как быстро они набирают двумя большими пальцами смс – у меня с моими корявыми пальцами так никогда не получится, – я и прозвал их (с нежностью, какую только способен проявить дед к своим внукам) Девочками и Мальчиками с пальчик. Это имя куда красивее, чем старое канцелярское «машинистка» [3] Автор говорит о «старом псевдонаучном слове „dactylo“» ( фр . la dactylo – машинистка, от греч. дактилос – палец). .

Они говорят на другом языке. Со времен Ришелье наша Академия примерно раз в двадцать лет выпускает для справочных нужд словарь французского языка. В предыдущие века различие между каждыми двумя изданиями колебалось в пределах четырех-пяти тысяч слов. Различие между последним изданием и тем, что готовится ныне, составит около тридцати пяти тысячи слов.

Такими темпами наши потомки, надо полагать, довольно быстро уйдут от нынешнего языка так же далеко, как мы ушли от старофранцузского, на котором изъяснялись Кретьен де Труа или Жуанвиль. Эта градация почти фотографически отображает описываемые мною сдвиги.

Резкие перемены в словарном запасе, характерные для большинства языков, отчасти связаны с появлением новых профессий и исчезновением старых. Девочка с пальчик и ее друг будут трудиться совсем на других работах.

Язык изменился, труд мутировал.

Ко всему прочему, оба мои героя стали индивидами. Изобретенный святым Павлом на заре нашей эры, теперь индивид родился по-настоящему. До недавнего времени мы все жили, входя в число – французов, католиков, евреев, протестантов, мусульман, атеистов, гасконцев или пикардийцев, мужчин или женщин, бедных или богатых и т. д. Мы принадлежали – к своему региону, религии, культуре (сельской или городской), языку, цеху, общине, полу, партии, родине. Переезды, образы, интернет, отвратительные войны уничтожили почти все эти коллективы.

Те из них, что еще остались, разваливаются.

Индивид не способен жить в паре – он разводится. Индивид не способен быть частью класса – он болтает и ерзает. Индивид не ходит в церковь вместе со всеми. Прошлым летом наши футболисты не сумели проявить командный дух; могут ли наши политики организовать работоспособную партию или нормально функционирующее правительство? Сплошь и рядом говорят о смерти идеологий, а рушатся-то сообщества, которые они формировали.

Новорожденный индивид – скорее хорошая новость. Положив на одну чашу весов неудобства того, что старые ворчуны зовут эгоизмом, а на другую – унесшие сотни миллионов жизней преступления, совершенные коллективным либидо и ради него, – я готов возлюбить индивидов, этих нынешних молодых людей.

Нужно лишь придумать новые связи. Свидетельство того, что это делается, – число пользователей Фейсбука, сравнимое с населением мира.

Девочка с пальчик – как атом без валентности, голая и ничья. Мы, взрослые, не изобрели ни одной новой социальной связи. Скорее разрыву тех связей, что существовали прежде, поспособствовали укоренившиеся обычаи подозрительности, критики и возмущения.

Редчайшая вещь в истории: человечащие [4] Употребленное здесь автором слово hominescentes отсылает к введенному им неологизму hominescence (человечение), образованному от лат . homo – человек, и – escenсe – становление, состояние, по аналогии с такими словами, как adolescence – юношество, букв . становление взрослым, или luminescence – свечение, букв . становление светом. Речь, самым общим образом, идет о практическом переопределении человека. См.: Serres M. Hominescence . Paris: Le Livre de Poche, 2003. , как я называю их, трансформации рассекли наше время и наши сообщества трещиной, столь глубокой и зияющей, что немногим пока под силу оценить ее масштаб, сравнимый с ясными ныне разломами неолита, начала христианской эры, конца Средневековья или Возрождения.

На дальней стороне этой расселины и стоят молодые люди, которых мы пытаемся чему-то научить, цепляясь за приметы века, для них уже не своего, – здания, школьные дворы, классные комнаты, аудитории, кампусы, библиотеки, лаборатория, сами знания… – за приметы века и, я бы даже сказал, эры, когда люди и мир были не такими, как сейчас.

В связи с этим – три вопроса.

Что передавать? Знание!

Издревле и до недавнего времени носителем знания служил сам ученый, аэд или гриот. Ходячая библиотека – вот что такое был педагог, учивший непосредственно.

Постепенно знание объективировалось: сначала на свитках и пергаментах, служивших основой для письма; затем, начиная с Возрождения, в книгах, служивших основой для печати. Сегодня оно объективируется в интернете, служащем основой для сообщения и информации.

Историческая эволюция пары «основа/сообщение» отражает развитие образования. Педагогика пережила по меньшей мере три резких скачка. В эпоху письма греки придумали пайдейю [5] Пайдейя – греч . воспитание (от пайдос – мальчик); возникшая в Афинах система разностороннего обучения мальчиков как будущих полноценных граждан полиса. . Вслед за изобретением книгопечатания стали множиться педагогические трактаты. А сегодня?