Эшли Шумахер - Мгновения Амелии

Но этого не происходит.

Не стоило мне приезжать.

Когда я проезжаю мимо озера, в нем уже нет китов. Среди деревьев ничего не скрывается и не предвещает ни приключений, ни угроз. Обыкновенное озеро. Обыкновенные деревья.

Все вернулось на свои места. Ну, на новые места, в которых нет Дженны.

Просыпаясь каждое утро от техасской жары и доносящихся из телевизора звуков, я повторяю это как мантру.

Все вернулось на свои места.

Я иду на подготовительное занятие и пишу подробный конспект. На самом деле там много экспертов, ведущих тренинги личностного роста и здорового образа жизни, которые дают полезные советы, например, как из дешевых продуктов сделать вкусный салат или как устроиться на неполный рабочий день, при этом совмещая и общение с друзьями, и большую академическую загруженность.

Занятие заканчивается, и, когда я начинаю собирать вещи, ко мне с благодарностью о посещении подходит одна из преподавателей и спрашивает о выбранном мною университете.

– Мизула, – отвечаю я.

– Отличное заведение, – озаряется ее лицо. Она так неподдельно рада, словно я сообщила ей, что выиграла в лотерею два раза подряд и теперь хочу разделить с ней выигрыш. – Ты будешь в восторге! Уже решила, что будешь изучать?

Я долго не отвечаю, потому что полностью поглощена сбором ручек, блокнотов, проверкой, не забыла ли свой телефон, поэтому ляпаю первое, что приходит на язык.

– Фотографию.

Ложь, ложь, ложь.

– Ах! – Наклонившись, она радостно берет меня за руку. – Сходи в «Художественный музей Мизулы». С ума сойдешь от него!

Остаток дня я прилагаю массу усилий, чтобы прийти в себя – вот мое наказание за неосторожность. И клянусь, что больше такого не повторится.

Когда интернет взрывается от новости о продолжении «Орманских хроник», я вместе со всеми узнаю, что в них будет пять книг, а не три. Н. Е. Эндсли не звонит мне и не сообщает, что третья часть выйдет в следующем году в июле; я тоже не звоню ему.

Дважды в неделю я ужинаю у Уильямсов. Мы подписываем стипендиальные документы, обсуждаем грядущий семестр. Однако на прощание я не иду в комнату Дженны. Ведь что еще не было сказано?

Все вернулось на свои места.

Кроме фотографии.

Через несколько дней после семинара я забываю про внутреннюю мольбу о привычной повседневной жизни, направляюсь в Downtown Books и сообщаю заведующему, что до конца лета буду фотографировать их мероприятия. Разумный ветер здесь ни при чем, ведь он остался в Локбруке; просто чтобы дожить до осени, мне нужно позаниматься тайным увлечением. И возможно, таким образом я избавлюсь от абсурдной погони за снимками и смогу вернуться к жизни.

Всего лишь месяц.

– Мы не сможем заплатить тебе, – объявляет мне начальник Бекки в трениках и футболке, совершенно не похожий с Валери. – Бюджет не позволяет.

– Мне просто нужен опыт, – поясняю я.

Ложь, ложь, ложь.

Значит, я буду делать не одиночные снимки, чем освобожу себя от прежней вины. С авторских встреч, проходящих по крайней мере два раза в неделю, у меня набирается столько снимков, что галерея на сайте Downtown Books еженедельно увеличивается в два раза.

– У тебя талант, – сообщает мне писательница, которую я помню по КДКФ. Когда она подписывала книгу фанату, я успела запечатлеть ее смешок. – Тебе стоить заняться этим профессионально.

Я благодарю ее, стараясь не концентрироваться на комплименте, который отзывается во мне, словно камень, брошенный в колодец.

Сегодня возвращение домой кажется особенно мучительным. Я измотана. В магазине друг за другом прошли два мероприятия, отчего не чувствую ног, а еще я весь день корпела над университетской анкетой по подбору соседки в общежитие.

Полагается, что так мне подберут идеальную соседку, и до начала семестра у нас появится время на знакомство и общение. Эта мысль преследовала меня целый день, как грозовая туча, и раз разумный ветер так и не последовал за мной, пришлось тянуть ее за собой, чтобы дождь не грянул на невинных посетителей.

Вернувшись домой, я бросаю камеру на одеяло, не в силах прибрать ее на место, и позволяю себе притвориться еще раз. Несмотря на то что привычная жизнь подразумевала отказ от всех грез, кроме чтения, я, направляясь в душ, все же тяну за собой тучку. Представляю, как она подплывает под кран, темнеет, наполняясь водой, и выливает дождь на мою голову.

Поделом мне.

Я обматываю тело полотенцем и вместе с клубящимся за спиной паром возвращаюсь в комнату, чтобы перед сном отредактировать пару фотографий.

– Мам?

Она вскидывает голову, так что светлые волосы взлетают от неожиданности, и быстро откладывает в сторону фотоаппарат.

– Прости, – виновато оправдывается она, будто читала мой дневник.

Она выглядит старше своих лет – плечи ссутулились, руки одряхли, а ногти стали болезненными и хрупкими.

Подвязывая полотенце, я сажусь на кровать рядом с ней и тянусь к камере. Она все еще включена: на экране рядами аккуратно выстроились фотографии с сегодняшнего мероприятия.

Мне следует злиться за ее любопытный нос, но этого не происходит.

Она искоса смотрит на меня, потому что из гостиной виднеется телевизионная реклама электрической щетки. Однако сидя рядом с ней, моей мамой, которая после ухода отца так и не нашла себе пристанище, я проникаюсь к ней жалостью.

А еще я раздумываю о Нолане, раскладушках и Ормании.

Нолан.

Впервые после отъезда из Локбрука из волн с надеждой показывается кит, но я отталкиваю его обратно в воду и продолжаю плыть на надежно управляемом и в целом надежном судне рациональности и зрелости.

– Я фотографировала в книжном магазине, – поясняю. – Раздача автографов и все такое.

Поворачиваю к ней экран, на котором взрослый мужчина с раскрытым ртом, который держит в руках чересчур толстую книгу.

– Джон Ринкер. Пишет очень скучные книги, которые все обожают.

Я пролистываю несколько снимков, останавливаясь на фотографиях с прошедшего неделю назад мероприятия. Широко улыбаясь в камеру, женщина подняла над головой, как кубок Супербоула [9] Супербоул ( англ. Super Bowl) – в американском футболе название финальной игры за звание чемпиона Национальной футбольной лиги (НФЛ) США. , детское фэнтези.

– Писательница, еще неизвестная. Она была вне себя от радости, ведь ее книгу опубликовали, и ее нисколько не волновало, что на презентацию пришло только шесть человек. Она заявила, что после публикации теряешь контроль над книгой, но насладилась ее написанием и теперь наслаждается тем, что люди – не важно, сколько – читают ее.

Мама молчит, но и не возвращается к своим шоу.

Я листаю дальше в попытке найти что-то интересное, но по большей части на всех фотографиях только радующиеся приобретенным книгам люди. И тут я дохожу до самого первого снимка.