Никола Хотель - Это всегда была ты

– Как же мне хочется сейчас избить твоего отчима, – сердито вырывается у Обри.

Я безрадостно смеюсь. Но потом я поворачиваюсь к ней и исповедуюсь ей в том, в чем Ричард признался мне только сегодня, и на лице Обри отражается мой собственный ужас.

– А если он сказал это только для того, чтобы ты ушла? Ты уверена, что он тебе не солгал?

Я устало киваю. Хоть я и не помню аварии, я почувствовала, что на этот раз он рассказал всю правду. Впервые за четыре года.

– Ты собираешься рассказать Ашеру?

– Он уже знает, – с трудом произношу я, чувствуя, как мне тяжело сдерживать слезы, которые все это время норовят хлынуть неудержимым потоком. – Он все знает. Он услышал слова Ричарда.

Самое важное я не произношу, потому что это очевидно: все кончено.

Шесть часов я спала как убитая и при этом даже не пошевелилась. И поэтому мое левое ухо сейчас пульсирует как сумасшедшее. Оно покалывает и скорее всего горит огненно-красным цветом. Мое горло совершенно пересохло от всех слез, что я выплакала. Кажется, теперь у меня их и вовсе не осталось. Обри встает и приносит мне бутылку воды, которую я полностью опустошаю, за исключением небольшого остатка. Затем я снова закрываю глаза.

Когда я просыпаюсь в следующий раз, Обри уже не лежит рядом, а сидит в кресле и наблюдает за мной. Она одета в простую футболку, и ее темные волосы, подстриженные под лохматый боб, выглядят еще более кудрявыми, чем обычно.

– Выспалась?

– Да, – хриплю я и натягиваю одеяло до самого носа, потому что мне все еще холодно, хотя солнце светит через окно, а на нашем этаже не меньше двадцати пяти градусов.

– Я зарядила твой телефон, и он вибрировал несколько раз. Хочешь проверить свои сообщения? Хочешь, я принесу его тебе?

У меня вырывается стон. Не только из-за моего уха, которое снова начало пульсировать, но и потому, что я ни в коем случае не хочу читать сообщения. Но я не могу убегать от этого, потому что если я убегу, это будет преследовать меня внутри. С измученным лицом я принимаю сидячее положение. Обри бросает телефон ко мне на кровать. Я прокручиваю ленту сообщений, чтобы немного осмотреться. Никаких вестей от Ашера. Хотя я и не ожидала этого, разочарование подобно лавине, погребающей меня под собой. Я просто пытаюсь дышать. Только дыши, Айви. Затем я решаю посмотреть сообщения от Харпер. Она написала мне три раза и спрашивала, все ли в порядке, как дела у Ашера и не хотим ли мы вместе навестить его сегодня днем. Значит, она еще не знает, что я снова в Нью-Йорке. Отчим сухо ответил на мое сообщение, что они с Ноем забрали машину. Последнее сообщение от Ноя.

Ной: Что это за фигня, ты просто так вдруг испарилась? Что за чрезвычайная ситуация? У твоей соседки по комнате нет других друзей, к которым она может обратиться за помощью? Когда ты вернешься?

В первый момент я совершенно не понимаю, о чем он, но потом догадываюсь, что отчим, должно быть, придумал какую-то историю, чтобы объяснить мой внезапный отъезд. Что мне теперь делать? Я не могу сказать Ною правду, но и не могу скрыть ее от него. Он заслужил правду. Но я боюсь потерять и Ноя, если он обо всем узнает.

Не знаю, почему я это делаю – может быть, потому, что хочу наказать себя, но я открываю профиль Ашера. На секунду я позволяю себе взглянуть на его профиль и допускаю боль и ощущение, будто в моей ране копошатся. Но когда я вижу, что он в сети, то быстро выключаю телефон.

Ближе к вечеру следующего дня Обри уговаривает меня пойти с ней в супермаркет, и на обратном пути в общежитие я вижу плакат в «Амерсфорт-парке». Одна метровая реклама мыла «Блейкли». Плакат с Ашером. Его правая рука с маленьким родимым пятном в маленькой впадинке между большим и указательным пальцами. Она так знакома мне, что боль накатывает на меня новой с силой, и я стою как вкопанная, потому что не могу отвести взгляд.

Обри отвозит меня домой.

– Что ты теперь будешь делать? – спрашивает она после того, как я плюхаюсь на диван, и мое лицо со стоном прижимается к его обивке.

Я просто никогда больше не встану. Но не произношу этого вслух.

– Я постараюсь не думать о нем, – бормочу я в подушку, не зная, сможет ли Обри вообще разобрать мой лепет.

Я понимаю, что все это полная чушь и что я не могу этого сделать. Не думать об Ашере – все равно что пытаться дышать под водой. Я не могу, никто бы не смог. И если бы Хедвиг все еще был со мной, я бы вложила в него эту фразу. Вместо этого я пытаюсь улыбнуться, когда Обри говорит, что тогда нам лучше всего устроить уютный вечер кино – для того, чтобы отвлечься.

Она заказывает пиццу в службе доставки. У нас есть две банки колы и по упаковке мороженого для каждой. Обри выбрала фисташковое, а я, немного подумав, решила взять со вкусом булочек с корицей. При этом у меня в голове тут же зазвучал возмущенный голос Ноя. Мне так хотелось бы отправить ему фотографию, но я со вчерашнего дня больше не подходила к своему телефону и даже не знаю, как себя вести по отношению к нему. Чуть больше двух недель назад мне в принципе не пришла бы в голову идея написать Ною, а теперь он настолько стал частью моей жизни, что мне становится жаль, что я никогда больше не вернусь на остров. Это все привело только к тому, что я снова потеряла свою семью. Потому что это именно то, что я сейчас переживаю. Я хотела всего и сразу, а теперь я потеряла все.

Чтобы поднять мне настроение, Обри рассказывает мне о своем следующем проекте озвучки. Я не могу оценить, действительно ли она в восторге, или Обри просто пытается вытащить меня из моей дыры, но она сияет как прожектор, когда начинает это делать.

– Это компьютерная игра, просто огромный проект. Был настоящий кастинг, и я – тада-а-ам – получила одну из главных ролей. Все это еще суперсекретно, но поскольку я знаю, что ты умеешь хранить тайны, я расскажу тебе. Игра называется «Ashes of Fear» или «Пепел страха».

Моя подруга выжидающе смотрит на меня.

Я пытаюсь не обращать внимания на сходство с именем Ашера.

– Я действительно рада этому, Обри. Только скажи, на этот раз ты озвучиваешь не маленького мальчика?

– Нет. – ее улыбка выглядит крайне довольной. – Я охотница на демонов.

И этим она действительно заставляет меня на какое-то время не думать о боли в моей грудной клетке. С моих губ срывается восторженный возглас.

– Есть ли сцены сражений?

Она восторженно кивает:

– Их там очень много. А я радуюсь этой работе как дурочка!

– Вау, это действительно звучит здорово. Поздравляю.

Я размышляю, может ли это быть игрой, которая понравилась бы Ною, и тут же пучина уныния затягивает меня с новой силой.

– А теперь, – быстро говорит она, – давай смотреть фильм. Так что хоть я и сказала, что ты можешь выбрать сегодня, но я солгала… – Обри держит два диска. – Либо мы любуемся замечательной, непревзойденной, потрясающе красивой и стильной Блейк Лайвли в «Веке Адалин», либо просто вот этот – другой фильм.