Никола Хотель - Это всегда была ты

– Потому что ты не можешь этого вынести.

Мое горло становится совсем сухим.

– Конечно же, нет.

Ашер делает эти три шага, и я позволяю ему отобрать у меня мороженое и поставить его на столешницу. Затем он обхватывает мои ледяные руки своими теплыми.

– Потому что я не в силах вынести, чтобы ты страдала так, как делаешь это сейчас. Отец никогда не должен был говорить тебе об этом.

– Ашер, – в отчаянии говорю я. – Я разрушила всю твою жизнь.

Мой голос срывается. Я видела это в его взгляде и никогда больше не смогу выбросить его из головы. Это моя вина.

– Айви, – вздыхает он. – Даже если так, мне плевать. – его руки обхватывают мои плечи.

Но его ответ не проникает до моего мозга, и мой голос становится все громче.

– Из-за меня ты чуть не умер.

Я начинаю дрожать.

– Машина увернулась от тебя. Черт, Айви. Неужели ты думаешь, что я предпочел бы, чтобы она сбила тебя? Я сказал папе, что рад, что все так вышло. Потому что ты… потому что с тобой ничего не случилось, черт возьми.

– Ты, должно быть, шутишь. Все это вообще не должно было произойти. Что если твой отец прав? Что если мы действительно причиняем друг другу только вред? Посмотри сам, ты только что сбежал из больницы без разрешения врача, не так ли?

– Это же полная чушь. Папа просто не может перестать все контролировать. Ни в компании, и уж тем более не в нашей семье. Он наделал ошибок. Не я и не ты. Я точно знаю, что для меня хорошо и чего я хочу.

– А чего ты хочешь?

Я задерживаю дыхание, но Ашер тут же отвечает мне вопросом на вопрос:

– А чего хочешь ты?

– Я… я хотела вернуть свою семью. А еще я хотела тебя. А теперь я потеряла и то и другое, потому что твой отец, возможно, прав. Потому что он этого не допустит, и Ричард скорее лишит тебя наследства, чем согласится, чтобы мы с тобой были вместе.

– Нет. – Ашер наклоняется ко мне, и наши лбы соприкасаются. – Ты не потеряла меня и не потеряешь, чего бы это ни стоило. Спроси меня еще раз, чего я хочу.

Я едва могу произнести слова, и когда я наконец произношу их, это больше напоминает всхлипывание.

– Чего ты хочешь?

– Тебя. Ответ всегда один: тебя. Если папа не может смириться с этим, то это только его проблема, Айви. Разумеется, я желаю, чтобы он смирился с нами, но если нет – тогда я вполне смогу с этим жить.

– Потому что ты не знаешь, каково это – потерять свою семью, – вырывается у меня. И это правда.

Ашер целует меня в висок, в щеку, а потом прижимает свои губы к моим. Так крепко, что делается почти больно.

– Но я знаю, каково потерять тебя.

Поцелуй выражает все отчаяние, которое мы испытываем. Его дыхание участилось.

– О боже, Айви, если мне придется выбирать, то я выберу тебя. Если и есть что-то единственное на этом свете, чего я ни в коем случае не хочу потерять, то это ты. Нам больше никогда не нужно будет возвращаться на остров, если ты не захочешь. И если нам придется бежать, то я просто спрошу тебя, насколько далеко. Но независимо от того, что мы будем делать, мы сделаем это вместе. Вместе, слышишь?

– Ты это серьезно?

Ашер снова целует меня, показывая тем самым, насколько он серьезен. Чувства, пронизывающие меня, сравнимы с целым океаном. В моей грудной клетке огромная тяжесть. Хорошая тяжесть. Небесная тяжесть. Такая, которая кажется легкой и сильной одновременно. Потому что с ним я чувствую себя как дома независимо от того, где мы или кто мы. Я отвечаю на его поцелуй, не сдерживая слез, катящихся у меня из глаз. А потом он вдруг очень крепко притягивает меня к себе и зарывается лицом в изгиб моей шеи. Он весь дрожит. Я чувствую дыхание Ашера и облегчение, с которым он выпускает воздух из легких.

Больше никаких секретов. Больше нет ничего, что может быть между нами или разлучить нас, если мы уверены. А я уверена. Я никогда не была так уверена.

– Я прочитал твою книгу. Твой ежедневник.

Тепло ползет по моей обнаженной коже вплоть до самого лица. Я совсем забыла об этом.

– Спасибо, что дала его мне. – мы оба молчим, потом Ашер откашливается. – Никогда нельзя судить о ком-то по главе, в которой вы с ним встречаетесь, не так ли? – в ответ я только фыркаю. – Ты очень часто думала обо мне. Неужели я вел себя так плохо по отношению к тебе?

– Иногда. Но разве ты не прочитал много приятных вещей, которые я написала? Они все там сзади.

Я улыбаюсь.

Он поднимает меня и при этом обвивает свои руки вокруг меня так крепко, что мне становится не по себе.

– Черт возьми, Айви. Я так скучал по тебе.

– Я тоже скучала по тебе.

Так скучала, что даже не в силах описать это словами.

Вдруг кто-то снова звонит в дверь, и я пытаюсь оторваться от Ашера, чтобы нажать кнопку для открытия двери. Но мне это не удается, потому что он не отпускает меня.

– Если это служба доставки, ты наверняка поделишься со мной своей пиццей, не так ли? Она же вегетарианская?

– С пепперони и дополнительным сыром.

Ашер ухмыляется во весь рот, затем толкает меня к двери, чтобы быстро нажать на кнопку.

– О боже, я люблю тебя.

Я не знаю, что он хочет этим сказать. Любит ли он бога, пиццу или меня. Но когда я поднимаю взгляд, он смотрит на меня, и янтарь в его глазах загорается.

– Тебя, Айви.

– Тебя, – повторяю я, потому что у меня больше не получается выдавить ни слова, настолько его слова выбивают из меня воздух. И по его улыбке я вижу, что Ашер точно знает, что происходит во мне.

– Помнишь, что ты сказала мне на дне рождения Сэма? На террасе после того, как мы сыграли в игру с выпивкой? – он не ждет моего ответа. – Ты рассказала мне, как сильно ты тогда хотела, чтобы кто-то разыскал тебя и вернул домой. Прости, что не смог, Айви. Но теперь я здесь. Я искал тебя и верну домой. А дом всегда будет там, где мы вместе.

Маленькая ямочка образуется рядом с уголком его рта, и мое сердце горько сжимается. Потому что сюда было так трудно попасть. Потому что теперь я чувствую себя так легко. Потому что нам предстоит еще одна битва. И потому что мы сделаем это вместе. Не важно, чего это будет стоить.

– Ты испугаешь папу, если вдруг покажешься при нем в таком виде. Ты выглядишь как чертов налоговый консультант. Какого хрена, Ной? То, что на тебе надето, – это сраный похоронный костюм.

– Что, правда? Ты действительно так считаешь?

Ашер в растерянности качает головой, и мне, к сожалению, приходится с ним согласиться. Ной одет в темно-серый костюм с белой рубашкой и полосатым галстуком. Ткань скрывает каждый дюйм его татуировок. Только когда он поворачивает голову, на его шее можно увидеть крошечное пятнышко чернил.

– Блин, чувак, ты сказал, чтобы я надел что-нибудь приличное. Уже забыл?