Йозеф Кот - Кегельбан

Ян повернулся к окну, посмотрел на огненный солнечный шар, которым всегда восхищался, наслаждаясь его жаром. Солнце иссушало мусор и недужные листья, и лучи его прочесывали тополя вокруг. «А теперь лейся, ласковый дождь позднего лета или, пожалуй, уже ранней осени, — сказал он, — омой все вокруг, освежи зеленые газоны».

— Ян Морьяк, вы где?

Это был голос той, что продавала книги и своими светлыми волосами смахивала с них пыль, это был голос той, которую он так часто представлял себе и так редко видел. Это мог быть и голос безобразной медсестрички, а также голос женщины, которая мелькала в его сновидениях, но всякий раз, когда он хотел дотронуться до нее, расплывалась в пустоте.

— Вы меня не узнаете? Я принесла вам книжку, которую вы искали.

— Спасибо, мне больше не нужно расписание поездов. Теперь не придется столько разъезжать.

— Ну вот, а я старалась. Решилась прийти прямо к вам, потому что слышала, что вы порядочный человек.

— Я не исключение, — сказал он. — Большинство людей — порядочные.

— Я принесла не расписание, а «Собаку Баскервилей». Расписаниями мы не торгуем.

— Что вы хотите от меня?

— Чудак, — засмеялась она.

— Я сварю вам кофе.

— Вы и правда не будете много ездить?

— Больше прежнего.

Они сели на сухой листик и взлетели над городом, который отсюда, с высоты, выглядел огромным и внушительным. Диск солнца менялся, превращаясь попеременно в знакомые лица. Вот из клуба, где заседал парткомитет, выходит, опустив голову, генеральный директор Когут; ступает тяжело, но он не сдался, он еще надеется и думает о списке телефонов, их номера для него как надежное пристанище, спасительный мол. Но что если вдруг они окажутся лишь набором безликих цифр, если на другом конце провода бросят трубку? Может, генеральный директор Когут вообще не войдет в клуб, заболеет, закроется с головой периной, спрячет под ней потное лицо и станет выжидать, пока это приглашение не забудется? Или отправится вместе с Арендарчиком искать подходящее место для строительства нового кегельбана? Нет, вздрогнул Ян, такое немыслимо, потому что большинство живущих на свете — люди порядочные. В трубке раздавались гудки, никто на другом конце провода не брал ее, генеральный никуда не мог дозвониться. Баскервильская собака неслась по воздуху; может быть, она шлепнулась прямо в операционную доктора Змока и сделала там некрасивую лужу.

А они сидели на сухом листе, целовались и не говорили ни о расписании, ни о других книгах; потом лист рассыпался, как труха, и у Яна защекотало в носу. Он услыхал «Будьте здоровы!» и то же самое пение сверху, на этот раз более напористое и решительное:

И наступило утро, его ждал новый день, он вдыхал полной грудью. Свежий воздух бодрил, в нем кружили пыль и пепел с пожарища кегельбана, пыль и пепел бесконечных путей к правде. Ян взглянул на часы и прибавил шагу.

Морьяк — по-словацки «индюк». — Здесь и далее примечания переводчика.

«Рогач» — словацкий юмористический журнал.

Жинчица — сыворотка от овечьего молока, традиционный продукт питания словацких крестьян, особенно в горных районах.

Дорожный знак, означающий: «Проезд всем видам транспорта запрещен».

Модра — город в Словакии неподалеку от Братиславы, известный своими изделиями из белой керамики с желто-голубым узором.

Когут — по-словацки «петух».

То есть участвовал в антифашистской борьбе.

Магазине (от нем. Kaufhaus).

В Чехословакии выпускники высших учебных заведений, сдав госэкзамены, получают дипломы; защитившие дипломные работы получают звание доктора по соответствующей специальности.

Картофельный гуляш (от нем. Ein Topf).

Слабак, слабый (англ.) .

Национальный комитет — орган власти на местах.

Партийное приветствие коммунистов в Чехословакии.

Парафраза известной словацкой народной «разбойничьей» песни.