Анне Боман - Агата

– Извините за беспокойство, но не могли бы вы объяснить мне, как испечь пирог?

Женщина громко рассмеялась, продемонстрировав две идеальные ямочки на щеках.

– Да с удовольствием. А какого пирога вам бы хотелось?

– Хороший вопрос, – сказал я. – С яблоками, наверное?

– С яблочным пирогом мы справимся. Идемте со мной!

И она повела меня между полок. Взяла муки, сахару и пачку масла, предложила мне понюхать палочку корицы и положила в корзинку несколько больших коричневых яиц.

– Яблоки вон там, – она показала на большие корзины, в которых лежали разные фрукты и овощи, – а кардамон у вас дома найдется?

– Боюсь, все, что у меня найдется, это немного хлеба и засохший сыр.

Женщина снова рассмеялась: – Ну, тогда пора вам немного расширить ассортимент.

Помогая мне собрать остальные ингредиенты, она рассказала, что свежие яйца в магазин каждое утро привозит ее отец, а рецепт пирога, который я буду печь, достался ей от покойной бабушки, которая славилась своей стряпней.

– А для кого вы хотите его испечь?

– Это будет такой пирог мира, – пояснил я, и она кивнула, словно это было самым обычным делом.

Когда все покупки были упакованы в пакеты из коричневой бумаги, я многократно поблагодарил ее.

– Не за что, – улыбнулась она, – у вас есть листочек бумаги?

Она взяла карандаш и начала писать в блокноте, который всегда лежал у меня в сумке.

– А перед тем, как подавать пирог, нужно дать ему как следует остыть. И он будет готов служить делу мира.

___

Все вокруг было в муке. Венчика у меня не нашлось, поэтому, как я ни старался, расправиться со всеми комочками оказалось делом практически невыполнимым. Но потом, когда пирог уже благоухал в старой круглой форме для выпечки, доставшейся мне от матери, и по его поверхности расходился спиралью красивый узор из яблочных долек, мне едва удалось сдержать радость.

Когда я позвонил, сердце гулко забилось в моей груди. Дверь отворилась, и если он удивился при виде меня, то не показал этого.

– Добрый день, – произнес я, двигая губами с преувеличенной четкостью, – я испек пирог. – И я кивнул на блюдо и протянул ему его.

Наконец-то я как следует рассмотрел своего соседа. Навскидку ему было хорошо за 60, и он был несколько плотнее меня. Одет он был в застиранный домашний халат; на голове встрепанные седые волосы, на шнурке на шее – очки с линзами в палец толщиной. Наверное, я оторвал его от чтения газет.

Поскольку он так и стоял, недоуменно моргая, я крикнул: – Пирог! – по-прежнему артикулируя преувеличенно четко.

Он нерешительно принял из моих рук теплый сверток и поднес его к носу, будто собираясь понюхать. Его усталое лицо приняло изумленное выражение. Он медленно поднял руку к сердцу, сложив губы в отчетливое спасибо. И мне вдруг стало страшно жалко его – с этим выпирающим животом и кустиками волос, торчащими из ушей.

Ты существуешь, хотелось мне сказать; когда ты играешь, я слушаю, прямо тут, за этой стеной.

Но я ничего не сказал, кивнул и, прощаясь, неуклюже помахал ему рукой: – Ешьте на здоровье. До свидания!

Подойдя к собственной двери, я обернулся. Так я и думал. Мой сосед все еще стоял в дверях, прижимая пирог к груди одной рукой, а другую подняв на прощанье.

Пирог с яблоками

Растопите в кастрюльке большую часть масла – следите за тем, чтобы масло не подгорело.

Смешайте масло с двумя чашками сахару, постепенно вбейте в смесь 4 яйца. Смесь должна посветлеть.

Смешайте в миске 4 чашки муки, соль на кончике ножа и чайную ложку соды. Добавьте немного кардамона и палочку корицы. Вскройте стручок ванили и выскребите из него несколько зернышек, по вкусу. По желанию можно добавить немного молока.

Как следует смешайте все ингредиенты, и раз! – ваше тесто готово. Смажьте форму маслом, заполните ее тестом, уложите сверху очищенные от кожуры и семян дольки яблок и пальцами слегка вдавите их, чтобы они погрузились поглубже. Сверху присыпьте сахаром.

Выпекать пирог не менее трех четвертей часа при температуре 180 градусов. Перед подачей охладить около получаса.

Бон апети! У себя

Как-то утром я лежал, укутанный в теплое одеяло, разглядывал сеть тонких трещинок на потолке и продумывал грядущий день. Мне предстояло принять пять пациентов, и я вдруг понял, что потерял счет тому, сколько всего сеансов мне остается провести.

Выйдя на кухню, я согрел в чайнике воды. Достал из ящика пачку ревенного чая, понюхал его и засыпал черных листочков в ситечко. Мой сосед тоже проснулся; он тоже кипятил воду, потому что вскоре из-за стены послышалось характерное завывание его чайника. Я выкинул заварку, подлил в чашку молока и на скорую руку позавтракал за кухонным столом, раздумывая, зачем, собственно говоря, глухому человеку играть на пианино. Может быть, раньше он слышал, надо будет как-нибудь спросить его об этом, если хватит смелости.

___

– Доброе утро, месье.

Я был так рад ее видеть, что впервые в жизни обхватил плечи секретарши жестом, напоминающим объятие.

– Как замечательно, что вы вернулись, – воскликнул я, разомкнув руки. – Вы ведь работать?

Мадам Сюррюг смущенно улыбнулась, точь-в-точь юная девушка, получившая первый в жизни комплимент. – Совершенно верно, работать, – ответила она. – Дома мне теперь нечем больше заняться; пора вернуться.

С этими словами она приняла из моих рук трость – даже и для меня стало уже слишком жарко, чтобы ходить в пальто, – а я положил шляпу на полку.

– Я себе позволила записать в календарь нового пациента, – бросила она вскользь, проходя к своему месту.

– Какого еще нового пациента? – крикнул я растерянно ей вслед. – Но это же невозможно!

– Ерунда, – сказала она, обернувшись ко мне, – вы же больше не собираетесь на пенсию?

Она окинула меня пронизывающим взглядом, и я заколебался. Я так и не нашел убедительного ответа на вопрос, чем я займу свое время, когда уйду с работы. Обратный отсчет служил целью сам по себе, но что потом, когда она будет достигнута? Абсолютно пустые зеркала.

Тем не менее я хотя бы из принципа не собирался сразу признавать ее правоту. Я ответил ей взглядом, который, как я надеялся, казался строгим, и сказал: – Напоминаю: принимая подобного рода решения, мадам Сюррюг, вы должны предварительно обсудить их со мной; вам это прекрасно известно. А так дело не пойдет.

Вид у нее был нисколько не виноватый.

– Я обдумаю этот вопрос и сообщу о своем решении ближе к вечеру, – добавил я, и, к чести моей секретарши, следует добавить, что легкого подрагивания ее губ, когда она кивнула и вернулась на свой трон, легко можно было и не заметить.

На обширном столе был восстановлен минималистичный порядок, и мадам Сюррюг, обратив взор на лежащие перед ней бумаги, принялась с бешеной скоростью настукивать по клавишам. Агата XII