Салли Николс - На что способна умница
- Название:На что способна умница
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Манн, Иванов и Фербер
- Год:2020
- Город:Москва
- ISBN:978-5-00146-742-7
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Салли Николс - На что способна умница краткое содержание
Роман британской писательницы Салли Николс вошел в шорт-лист National Book Award и премии Медали Карнеги.
На русском языке публикуется впервые.
На что способна умница - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
— Что будем делать?
— Не знаю, — ответила мама, свирепо утирая глаза краем шали. — Что-нибудь придумаем. Не тревожься.
Но не тревожиться было невозможно. Жалованье матери Нелл значило гораздо больше, чем просто деньги. С тех пор как их отец ушел в армию, Берни и Дот давали бесплатные обеды в школе. Но теперь, поскольку их мама, трудоспособная женщина, не работала, по закону о бедных они лишались права получать еду даром.
— Но где же мне работать? — накинулась мать Нелл на учительницу. — У вас есть работа? Если да, я за нее возьмусь. Ведь нет же никакой!
— Сожалею, миссис Суонкотт. — Лицо учительницы и впрямь выражало сочувствие. — Мне бы очень хотелось помочь вам. Но закон есть закон.
— Если эти дети попадут в работный дом, — пригрозила миссис Суонкотт, — это будет на вашей совести. На вашей и вашего чертова закона о бедных!
— Мы ведь не попадем в работный дом, да, Нелл? — спросил Берни тем вечером, когда они сидели на крыльце дома, глядя, как на улице играют дети. Худое личико Берни побледнело сильнее обычного, глаза казались огромными. Он знал, что в работном доме не выживет.
— Конечно, нет, — ответила Нелл. — Не глупи. Все будет хорошо, как только папа пришлет нам деньги.
— Я мог бы работать, — продолжал Берни. — В моем возрасте мама уже работала. Ну ее, эту школу. Я мог бы стать посыльным, как Билл.
Нелл взъерошила ему волосы.
— Ты? — переспросила она. — Какое там! Кто даст тебе на вид четырнадцать лет? А если тебе еще нет четырнадцати, твое место в школе. Таков закон, вот и все.
— Да кому какое дело, — отозвался Берни и был, скорее всего, прав. Но все же…
— Иди в школу, Берн, — велела Нелл. — Мы справимся.
Теперь жалованье в дом приносил лишь Билл, работающий посыльным, а его едва хватало на еду и уголь. Цены взлетели сразу же, едва была объявлена война. Перекупщики разослали своих подручных по всем лавкам скупать запасы их товара, чем еще больше взвинтили цены. Все, что привозили раньше с континента, сразу же исчезло из продажи — как и все, что производили на заводах вроде прежнего места работы Нелл, которые закрылись. Те, кто мог себе это позволить, в панике расхватывали уголь, хлеб, мыло и консервы и этим окончательно осложняли положение. Осень превратилась для Нелл в каждодневное блуждание от конторы к конторе, от дома к дому, от завода к заводу в поисках работы. Но ее не было нигде. И всем, кого знала Нелл, приходилось так же тяжко. Все голодали. Все мерзли. У всех плакали младенцы, капризничали дети постарше, хворали те члены семьи, что послабее здоровьем. Все были в отчаянии, и с каждой тягучей неделей отчаяние росло.
Сильнее прочего тревожила плата за жилье. На одном из домов на той же улице Нелл увидела матерчатый плакат с надписью:
На протяжении нескольких недель матери Нелл лишь чудом удавалось заплатить за жилье миссис О’Фаррелл, а это означало, что и миссис О’Фаррелл не в состоянии вовремя расплатиться с хозяином их дома.
— Не хочется мне предупреждать вас о выселении, — говорила миссис О’Фаррелл, и она не кривила душой. Несколько шиллингов, которые миссис Суонкотт с трудом наскребала каждую неделю, были лучше, чем ничего, а кто знает, сколько времени понадобится, чтобы найти новых жильцов. — Но…
Мистер Суонкотт присылал письма из армейского лагеря. Всем солдатам после мобилизации полагалось денежное довольствие, но его не выдавали. Почему — он не знал. И понятия не имел, когда его выдадут. Он обещал сразу же прислать половину денег домой, когда получит их, но пока что еще не заплатили никому из мобилизованных. Обещания раздать бланки заявлений, чтобы жены получали часть довольствия служащих в армии мужей, так и остались обещаниями. В армии царила неорганизованность на грани хаоса. Никому не дали надлежащей амуниции. Не было даже казарм. Спать приходилось на соломенных тюфяках на полу церкви. Отец скучал по близким и передавал им привет. Когда их отправят во Францию, он не знал.
А тем временем миссис Суонкотт добывала деньги единственным оставшимся у нее способом. Изо дня в день она грузила домашними вещами детскую коляску, на которой еще недавно возила на фабрику готовые рубашки. Изо дня в день она вместе с другими женщинами отстаивала бесконечные очереди в ломбард, отдавала в залог все, кроме самого необходимого. Воскресную одежду детей. Фарфоровых собачек, раньше украшавших каминную полку. Шкаф. Стол. Кровать.
— Вскоре у нас не останется ничего, кроме нас самих, — скорбно говорил Берни. — А что дальше?
А дальше — работный дом. Почти как вся беднота, миссис Суонкотт жила в постоянном страхе перед работным домом. Это место, где отнимают детей. Там принуждают к тяжелой и грязной работе, а кормят впроголодь. И если избежишь голодной смерти, то наверняка умрешь там от еще чего-нибудь. Как уже умерло множество людей.
И с детьми больше не увидишься.
Нелл ходила в женскую организацию, стучалась в двери. Суфражистки, несмотря на все свое сочувствие, ничем помочь не могли. Ежедневно к ним ломились толпы таких посетителей, как Нелл и ее мать, и все рассказывали одно и то же. Но в организации выслушали и саму Нелл, и ее мать и пообещали известить их, если появится работа.
Но она так и не появилась.
Одна из молодых сотрудниц организации суфражисток объяснила Нелл, что ее мать могла бы подать заявление на пособие, полагающееся ей как жене солдата. Миссис Суонкотт весь день простояла в очереди в общественную администрацию Бромли наряду с сотнями других солдатских жен и членов их семей. Но деньги не приходили. Казалось, это симптом общей неорганизованности, в которую была ввергнута вся страна. Кому есть дело до женщин из Ист-Энда, когда у солдат, таких как мистер Суонкотт, нет даже обуви?
В отчаянии мать Нелл металась то в комитет надзора за исполнением закона о бедных, то к приходскому попечителю, снова к суфражисткам, а потом — в уже привычное унылое паломничество на биржу труда, в ломбард и любое место, где могла найтись работа.
— Когда будут писать историю этой войны, — сказала миссис Суонкотт, — надеюсь, не забудут про то, как умирали от голода жены и дети!
— Ага, как же, — подхватила пессимистично настроенная социалистка Нелл. — Напишут про «наших мальчиков», про всех, кто ушел в армию, и тех, кто обходился без шофера, чтобы помочь стране в военное время.
— Ну, тогда стыд им и позор. — Миссис Суонкотт злилась на господ будущих времен так же, как и на нынешних.
— Vive la чертова революция, — заключила Нелл.
Дело принципа
Мэй всегда была не такой, как все. Но раньше это почему-то не имело значения. Правда, в школе ее слегка и беззлобно поддразнивали за суфражистский значок на воротнике пальто и за вегетарианство (на обедах она съедала гарнир, а отбивную оставляла или, к примеру, выбирала только овощи из рагу). Но Мэй знала, что подруги любят ее, даже если находят немного странной, и кому есть дело до того, что думают остальные девочки? Только не ей!
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: