Фиона Валпи - Девушка в красном платке [litres]

Она крепко обняла его, не желая вспоминать о мире снаружи, мечтая, чтобы этот момент длился вечно…

Но тут они оба замерли. В подвале над ними раздавались тихие, но отчетливые шаги.

Джек крепче сжал нож и встал перед Элиан, загораживая ее.

– Возвращайся в туннель, – прошептал он спешно.

Бочка, закрывавшая верх каменной лестницы, загремела – ее отодвигали, и Джек напрягся, готовясь к удару. Пара полных голеней с синеватыми венами показалась на верхней ступеньке, сопровождаемая хриплыми вдохами и невнятным ворчанием.

– Мадам Буан! – Элиан вышла ей навстречу из тени.

Кухарка согнулась, с некоторым трудом, так как ей мешали ее пышные размеры, и вгляделась в них в тусклом свете лампы.

– Ох, боже мой, – пожаловалась она. – Никогда не думала, что опять смогу спуститься по этой лестнице, в моем-то возрасте. Чуть не свела меня в могилу! Чего только не приходится делать… Элиан, граф говорит, тебе нельзя возвращаться на мельницу. Пока еще это небезопасно. Милиция там. Но тебе стоит подняться на кухню, чтобы ты была на работе, если они придут проверять шато. Так никто не заподозрит, что ты что-то знаешь о местонахождении месье Леметра. Доброе утро, месье, – добавила она запоздало, как будто только заметила его, хотя она явно пришла поговорить с ними обоими. – Граф говорит, вы должны оставаться здесь, пока за вами не пришлют кого-нибудь с мельницы. Должно быть уже недолго – милисьены ничего не найдут, а значит, им скоро надоест и они отправятся устраивать неприятности где-нибудь еще.

Уже не в первый раз Элиан поразила мысль о сети людей, тайно работавших вместе, чтобы передавать жизненно важные сообщения. Она молча восхищалась деловитой манерой мадам Буан. Конечно, она предполагала, что кухарка вносит собственную лепту в тайные операции в шато, но за три года они с ней никогда это не обсуждали. Как сказала когда-то мадам Буан, из них выходила невероятная секретная служба. Но, может, оттого они и были такими эффективными? Она послушно принялась карабкаться по ступенькам, ведущим наверх, в погреб. Мадам Буан цокнула языком.

– Тебе придется помочь мне подняться по ступенькам из погреба. Лучше иди первой и помоги, если я застряну. Видит бог, я тебя раздавлю, если пойду впереди и у меня закружится голова…

Элиан склонилась, чтобы заглянуть в пещеру. Джек улыбнулся ей и показал большой палец, а потом послал воздушный поцелуй. Она не знала, когда снова его увидит. На последний долгий миг она остановила на нем свой взгляд, сохраняя в памяти его выразительные черты, его широкие плечи, его сильные руки и то, как загорались, словно летнее небо, его глаза, когда он на нее смотрел.

Затем она вкатила бочку обратно на место и пошла по ступенькам из погреба перед мадам Буан.

После прохладной темноты пещеры кухня шато была яркой и теплой. Выйдя из погреба, Элиан заморгала. Она протянула руку мадам Буан, помогая той преодолеть последние ступеньки.

– Пойди умой лицо, если хочешь, дорогая, а я соберу тебе завтрак и чашку горячего кофе. Провести целую ночь в темной пещере, что же дальше?

Приглаживая волосы и завязывая платок, Элиан улыбнулась про себя, вспоминая руки Джека, обнимавшие ее в том, другом мире у них под ногами; в мире, где любовь была чем-то простым, высеченным в камне; в мире, таком далеком от трудностей их будней.

Позже в тот день, когда Элиан с мадам Буан готовили ужин, перед главным входом в шато остановился черный автомобиль. С заднего сиденья появился генерал, за ним показались обер-лейтенант Фарбер и еще двое мужчин. В отличие от солдат они носили черные рубашки и длинные пальто, несмотря на жару, а на левом рукаве у каждого была ярко-красная повязка с изображением черной свастики на белом круге. На фуражках же у них был тот же символ, что и на военной форме – серебряный орел с острыми распростертыми крыльями.

Мадам Буан разглядывала их из кухонного окна, прищурив глаза, потом обернулась к Элиан, вытирая руки о фартук.

– Похоже, нас навестит гестапо. Будь спокойна, девочка моя. Не забывай, они ничего не знают. И самое главное – мы с тобой тоже.

На мгновение Элиан испугалась, что они могут направиться к часовне в поисках графа. Но раздавшийся через несколько минут стук в кухонную дверь подтвердил, что они и правда пришли к его слугам.

На пороге стоял обер-лейтенант Фарбер, выглядел он более напряженным, чем обычно. Элиан заметила, как задвигались желваки у него на челюсти, когда он сглотнул, перед тем как сказать:

– Мадам Буан, мадемуазель Мартен, не проследуете ли вы за мной в гостиную? Одни господа хотят задать вам несколько вопросов.

Женщины развязали фартуки и повесили их на спинку стула, а Элиан сняла и свой платок. Она пригладила волосы, пока следовала за обер-лейтенантом и мадам Буан по коридору, ведущему из кухни в главный холл. Двери гостиной были открыты, но как только женщины зашли внутрь, обер-лейтенант закрыл их с мягким щелчком, от которого Элиан слегка вздрогнула. Нервы у нее были на пределе.

Генерал и двое в черных пальто сидели на диванах напротив огромного камина в одном конце комнаты. Над каминной полкой из цельного камня висел герб графов де Бельвю, вырезанный из большого куска известняка того же кремового цвета, что и стены пещеры, таящейся под ними. Элиан не спускала с него глаз, пока они с мадам Буан шли вперед, пытаясь найти силы в латинском девизе, высеченном на знамени над парой геральдических львов, держащих между собой щит: Amor Vincit Omnia . Это было напоминание, что любовь поможет ей выдержать любое испытание, возможное впереди: любовь к родителям, к Иву, скрывающемуся где-то в холмах, и к Джеку Коннелли. Прятался ли он еще в пещере у них под ногами? Или к этому времени кто-нибудь пришел с мельницы и увел его вниз по туннелю, чтобы прятать среди макизаров?

Мадам Буан и Элиан стояли бок о бок перед мужчинами, спиной к камину, а обер-лейтенант примостился на элегантном кресле эпохи Людовика XV – при других обстоятельствах контраст между обстановкой и его серой формой и мрачным выражением лица показался бы почти до смешного нелепым.

– Дамы, – заговорил более низкий из двух гестаповцев – скользкий на вид мужчина без подбородка. Он говорил на французском, хотя по сравнению с обер-лейтенантом Фарбером звуки у него были резкие, гортанные. – Нам стало известно, что в деревне Кульяк проживает вражеский агент. К несчастью, он исчез. Однако мы уверены, что все сознательные граждане местной общины захотят выполнить свой патриотический долг и помочь нам найти его – и, естественно, любых других предателей, которые могли оказывать ему содействие.

Он сделал паузу, ожидая, когда они заговорят.

Мадам Буан посмотрела на Элиан, убедительно изображая на лице потрясение.