Фиона Валпи - Девушка в красном платке [litres]

– Мирей играла собственную, очень активную роль в Париже. Квартира над ателье, где она шила модную одежду для тех, кто еще мог это себе позволить (а такие были даже в военные годы), использовалась как место для тайных встреч. Мирей была проводником – одной из тех, кто помогал другим сбежать. Одних, наверное, посылали сюда, перевозя с одной квартиры на другую по тайным дорогам, ведущим к Пиренеям, а затем через Испанию в Португалию. Из Лиссабона можно было уплыть в Америку, в безопасное место. О да… – ухмыляется Сара. – Мирей сыграла свою роль, еще как. Но это, пожалуй, отдельная история.

Карен допивает остатки своего кофе и встает, стряхивая с рук крошки печенья, готовая вернуться к работе.

– Ну что, Сара, – начинает она. – Когда ты отведешь Аби познакомиться с ними?

У меня отвисает челюсть, а чашка кофе застывает в воздухе, когда до меня доходит смысл ее слов. До сих пор история Элиан казалась далеким прошлым, и я полагала, что сестры Мартен давно мертвы, даже если им удалось пережить войну.

– Элиан жива? – изумляюсь я. – И Мирей тоже?

Сара кивает:

– Да. Им обеим сейчас далеко за девяносто. Вообще-то, думаю, Мирей в следующем году исполнится сто. Да и Элиан немногим меньше, она всего на несколько лет моложе.

– А Ив? – спрашиваю я с жаром.

Сара качает головой.

– К несчастью, нет. Несколько лет назад у него случился инсульт, после этого он прожил всего несколько месяцев. Но его сестры по-прежнему полны сил. Если хочешь, я узнаю, можно ли в ближайшее время навестить их и попить с ними чаю.

Я улыбаюсь от уха до уха.

– Очень хочу!

Сара и Карен уходят продолжить работу, Жан-Марк поднимается на ноги, снова надевая кепку. Он смотрит на меня и медлит, как будто набираясь смелости что-то сказать. Я встречаю его взгляд, вопросительно приподнимая брови.

– Знаешь, Аби, ты выглядишь совсем иначе, когда улыбаешься, – замечает он робко. – Тебе правда стоит делать это почаще.

Стоял канун Дня Всех Святых, и ночью первый осенний мороз покрыл серебристой пылью каждую ветку, каждую семенную коробочку и каждую травинку. Но теперь октябрьское солнце начинало волшебное представление, стягивая с реки туман и стирая сверкающие иглы мороза, распространяя свое волшебство по темной земле.

Элиан пошла открыть курятник в сопровождении Бланш. Той нравилось наблюдать, как петух важно выходит, с напыщенно-важным видом расправляя крылья и объявляя, что теперь день может начинаться. Затем, шквалом перьев и нестройного квохтанья, за ним высыпали куры, тут же начиная копаться в пыли в поисках насекомых.

Элиан держала корзинку, пока Бланш искала в выстеленных соломой гнездах яйца. Со сменой сезонов их заметно убавилось, а куры стали тощими. Теперь, когда обильных запасов зерна, к которым они привыкли до войны, больше не было, им приходилось обходиться тем, что они находили в траве вдоль реки. Перья на них были тусклые и оборванные, а сами они раздраженно ссорились из-за мельчайшего муравья или червячка, стараясь вырвать его у соседа и удрать с ним. Элиан вздохнула и подумала: « Прямо как люди» . Дружелюбным легче быть, когда еды в достатке, а ты сыт и доволен. Теперь же все просто старались выжить, и это, казалось, пробуждало наихудшие качества, что в курах, что в людях. По большей части жители Кульяка держались заодно. Но когда гестапо и милиция усилили хватку, стараясь взять под контроль все более частые акты саботажа, обвинения и доносы начали становиться обычным делом. От постоянного стресса войны связи между местными жителями начинали разрушаться.

Когда солнце достаточно прогревало ульи, пчелы вылетали из них, по-прежнему неутомимо разыскивая нектар в захудалом тимьяне и остатках клевера. Их одних, кажется, не тронула железная хватка войны.

– Вот, Эан. Раз, два, три, четыре, – Бланш продемонстрировала новоприобретенный навык счета, доставая по яйцу из передника и осторожно перекладывая их в корзину.

– Молодец, Бланш, очень хорошо. Одно яичко папе, одно маме, одно Элиан. Ой, а кому же последнее?

– Мне! – Бланш захихикала и захлопала в ладоши.

– Ну, конечно, тебе! Как это я не подумала. – Элиан обняла девочку и поцеловала в темные кудряшки. – А теперь сходим и поищем грибов? Если найдем большой, толстый, сочный боровик, мама приготовит принцессе Бланш вкусный омлет к обеду.

Они возвращались по узкой тропинке вдоль берега – Элиан держала Бланш за руку, чтобы та не подходила слишком близко к колючей проволоке, скача рядом, – и тут заметили черный автомобиль у двери мельницы.

– Ой! Эан, больно! – запротестовала Бланш, когда Элиан невольно крепко сжала ее руку.

– Прости, Бланш. – Она немного расслабила свою руку, хотя ее желудок все еще сжимался от страха.

Когда они подошли к дому, из кухни вышли двое гестаповцев, явно ждавшие их возвращения.

– Мадемуазель Мартен. – Более низкий из них улыбнулся ей, но глаза у него были холодные, а взгляд двусмысленный, как обычно. – Как приятно снова вас видеть.

– Месье. – Элиан ответила спокойным тоном, стараясь, чтобы голос не задрожал.

– У нас для вас дело, мадемуазель. Вы поедете с нами, – это было утверждение, а не вопрос.

Элиан кивнула, не в силах сказать что-либо, когда на пороге появились Лизетт и Гюстав. По крайней мере, они в безопасности , подумалось ей. Она протянула корзинку матери и подтолкнула Бланш к Гюставу, протянувшему к ней руки.

Более крупный из офицеров, чья шея выпирала из воротника рубашки и складкой свешивалась над узлом черного галстука, сказал второму что-то на немецком. Тот снова улыбнулся своей холодной улыбкой и кивнул.

– Нет. Девочку тоже возьмите.

Элиан в ужасе застыла:

– Но, месье, ей всего четыре. Какое бы у вас ни было ко мне дело, я его выполню, но, прошу, позвольте ей остаться с моими родителями.

Мужчина покачал головой:

– Она нам тоже пригодится.

Лизетт зарыдала, и на мгновение Элиан показалось, что Гюстав может броситься вперед и напасть на офицеров. Она протянула руку, останавливая его, и обратилась к немцу:

– В таком случае прошу, скажите хотя бы, что это за дело. Маленькому ребенку нужен особый уход. Я должна знать… Ей понадобится пальто? Можно покормить ее, прежде чем ехать? Когда мы вернемся?

Он рассмеялся.

– Вы смелая, мадемуазель. Мне это в вас нравится. Хорошо. Как вы, должно быть, знаете, так называемое Сопротивление в последнее время устраивало много актов саботажа, в тщетной попытке не дать властям выполнять необходимые для военных нужд обязанности. Сегодня вечером через эту местность будет проходить поезд, везущий ценные запасы в Бордо. Мы набираем «волонтеров», чтобы гарантировать, что этот поезд без проблем доедет до места назначения. Вы с младшей сестрой и остальными поедете в открытом вагоне в голове поезда, чтобы вас было хорошо видно всем, кто мог подумывать его остановить. Так что да, – засмеялся он, – пожалуй, пальто это хорошая идея. Все-таки ночи теперь становятся прохладными.