Сара Пэйнтер - Язык чар [litres]

– Знаю. Какое заклинание?

– Я хотела, чтобы он влюбился в меня, но ничего не получилось. – На бледном лице Кэти проступили розовые пятна. – Извини. Ты меня предупреждала.

– Иди сюда. – Гвен заключила племянницу в объятия. – Думаешь, я никогда не ошибалась?

Кэти подняла голову и с осторожной благодарностью посмотрела на нее.

– Ты не злишься?

– Нет. У меня просто не осталось места ни для злости, ни для чего-то еще. Я – шелуха.

Кэти поникла.

– Мне так жаль. У меня и в мыслях не было…

– А теперь скажи, что ты вообще делала на том холме?

Кэти потупилась.

– Я сильно расстроилась и решила уйти куда подальше от того дома. Только об этом и думала, больше ни о чем.

– Сколько ты выпила?

Кэти опасливо оглянулась.

– Немного. Пару бутылочек. Я не была пьяна, но плакала так, что не могла остановиться.

– Из-за мальчика?

Кэти вскинула голову.

– Он целовался с моей лучшей подругой.

– Ох, – вздохнула Гвен. – И все-таки. Отправиться куда-то пешком посреди ночи, да еще зимой. Не самый умный поступок.

– Когда я ушла оттуда, никакого снега не было. Я думала, что пройду немного, и они забеспокоятся, найдут меня и извинятся. Но никто меня не хватился, и я шла и шла, а потом заблудилась. У меня гудело в ушах, и я почему-то не могла остановиться. Знаю, звучит глупо, но я действительно не могла остановиться. Как будто что-то заставляло меня идти. – В глазах у нее блеснули слезы. – Я так испугалась.

– Ох, детка. – Гвен обняла племянницу. – Все хорошо.

– Потом в ушах загудело еще сильнее, и больше я уже ничего не помню. Очнулась только в больнице. Мне так жаль.

– Успокойся. Все позади. Ты здорова.

– А почему у меня не получилось? – пробормотала Кэти в плечо тети.

Гвен немного отстранилась и посмотрела племяннице в глаза.

– Нет, нет, я не буду повторять, – торопливо заговорила Кэти, – но мне казалось, оно сработало. Я чувствовала, как что-то как будто сдвинулось. Знаю, это может показаться безумием…

– Не таким уж и безумием. – Гвен еще раз посмотрела в сторону кухни. Притворяться, что ничего такого нет, невозможно. – Вот дерьмо.

– Тетя Гвен! – Кэти рассмеялась и накрыла рот ладошкой.

– Послушай, если ты почувствовала, что заклинание сработало, то оно, возможно, сработало. Может быть, ты немножко небрежно сформулировала.

Кэти покачала головой.

– Я особо обратила внимание на точность. Знаю, ты предупреждала, что с этим нужно быть осторожной.

– Правильно. И что же ты сказала?

– Я сказала, что хочу, чтобы Люк Тейлор влюбился в меня, – без запинки ответила Кэти.

– Уверена? – Гвен вскинула бровь.

Кэти кивнула.

– Но что ты думала при этом про себя?

– Как это?

– В глубине души ты действительно думала, что он сможет полюбить тебя? Ты на самом деле верила, что заклинание заставит Люка Тейлора полюбить тебя – страстно, безумно, глубоко?

Кэти задумалась.

– Может быть, и нет. Не совсем так. Не так, чтобы по уши. Но если бы я считала, что могу и так на это рассчитывать, то зачем тогда заклинание?

Гвен усмехнулась.

– Ну вот, теперь ты начинаешь понимать. Итак, о чем ты на самом деле думала? Какая у тебя была самая сокровенная мысль? Та, которую ты уже не контролировала, которая пришла в последний момент, перед тем, как ты задула свечу или выпила последнюю каплю?

– А откуда ты… – Кэти не договорила, помолчала секунду, потом сказала: – Я хотела, чтобы он меня заметил.

– Ну вот. Получила, что хотела.

Кэти покачала головой.

– Выходит, магия та еще штучка.

– Чертовски скользкая.

В последний день ярмарки Гвен побаловала себя покупкой у одного из торговцев красивого ежедневника в кожаной обложке. Обложка была задорного красного цвета, с клапаном и изящной медной защелкой. Раскрыв ежедневник, Гвен взяла хорошую ручку и написала дату на первой странице. Потом, после недолгого колебания, добавила: «Для Кэти».

Позже, когда она без большого воодушевления мыла пол в прихожей, зазвонил мобильный. Звонил Боб из «Красного льва».

– Здесь тот прощелыга, – сказал он без вступления. – Ты уже видела?

– Нет. Что? – Гвен попыталась сосредоточиться на голосе в трубке. Вход в столовую все еще перегораживала желтая полицейская лента. Глядя на нее, ей каждый раз приходилось убеждать себя, что Лили действительно нет. После полудня должен был прийти муж Аманды – оценить стоимость работ по ремонту потолка и отделке комнаты.

– Райан поместил твое извещение в местной газетенке. Насчет сожжения книжек.

Гвен закрыла глаза. Она совсем об этом забыла.

– Назначено на половину шестого, так что будет довольно темно. Понадобятся факелы, а я приготовлю снэков.

– Только не называй это сожжением книжек, звучит просто ужасно.

– Как хочешь, – терпеливо сказал Боб. – У меня будет готово.

– Спасибо. Я приду и помогу все устроить.

– Не надо. Тебе, похоже, нужен отдых, – успокоил ее Боб. – Главное, появись, Гвенни. Не заставляй меня ждать.

Гвен посмотрела на стоящие в прихожей пакеты с записными книжками Айрис. Лили славно потрудилась, собрав их вместе, но остались и те, что в пакеты не поместились. Лежа на ковре в спальне, Гвен выгребла парочку из-под латунной кровати. Еще три штуки обнаружились в ящике под раковиной. Перелистав страницы, она убедилась, что в них только рецепты, и добавила к той стопке, которую планировала прочесть. Мысль о предстоящих кулинарных опытах добавила хорошего настроения.

Телефон снова зазвонил, и Гвен ответила, полагая, что это Кэм.

– У тебя все хорошо? – Никогда еще она не слышала, чтобы у матери так дрожал голос.

– Кэти поправилась. – Гвен мысленно укорила себя за невнимательность. – Извини. Надо было позвонить.

– Слава богу, – устало выдохнула Глория. – Я раскладывала на тебя карты. Знаю, тебе это не нравится, но я все же разложила и не знаю…

– Все хорошо. Ты помогла, – сказала Гвен, ругая себя за то, что все еще не может переступить через себя и назвать Глорию матерью.

– Кэти действительно в порядке?

– Да. Она совершенно здорова. Ей четырнадцать, так что сама понимаешь, но у нее есть мы, Руби и я, а значит, есть кому позаботиться.

– Хорошо. Я пришлю ей что-нибудь на Рождество.

– Могла бы и приехать, – сказала Гвен и тут же закрыла рот, испугавшись собственных слов.

Ответа не последовало, и она поторопилась заполнить молчание.

– Знаю, это недешево, и тебе, наверно, трудно выбраться, но я хочу, чтобы ты знала: тебе здесь всегда рады. Я убрала в твоей старой спальне и собираюсь покрасить ее в небесно-голубой. А тот жуткий ковер скатала. Половицы выглядели не очень, но я покрасила их белой краской, застелила ковриком, и получилось очень даже мило.

– Не знаю, сможем ли мы оставить ферму, – с грустью сказала Глория.