Наталья Нестерова - Гости съезжались на дачу
- Название:Гости съезжались на дачу
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент АСТ
- Год:2021
- ISBN:978-5-17-127428-3
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Наталья Нестерова - Гости съезжались на дачу краткое содержание
Читаешь – и дух захватывает!
Гости съезжались на дачу - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Харя подрабатывал ночным дежурным в публичной библиотеке и составил Гале протекцию в биологический музей. Приятель Хари, прежде там работавший, погорел на том, что во время ночной пьянки (названной администратором музея оргией) был поврежден скелет динозавра. Хорошо, что камер наблюдения тогда не имелось и администратор не видела, что пьяные девицы вытворяют с другими экспонатами. Харя поручился за Галю: студент Бауманки, непьющий, негулящий, семейный, у новорожденного ребенка дерматит неясной этиологии, требуется дорогостоящее лечение. Диатез у сына Гали давно прошел – как только уличили бабушку, что сыплет сахару без меры в кефирчик, но администратор прониклась, дала телефон засекреченного волшебника-гомеопата, к которому очередь на полгода вперед и надо сказать, что от Розы Иосифовны.
Галя не подвел: оргий не устраивал и утром, сдавая дежурство, был трезв. Для него это было хорошее время. Разобраться в себе, передохнуть, отвлечься, настроиться на будущее. Он написал научное обоснование проекта аппарата ультразвуковой терапии и сделал чертеж самого аппарата. Ему предложили поступать в аспирантуру. Отказался по материальным соображениям. Сейчас стипендия сорок рублей, плюс зарплата сторожа шестьдесят (дома сразу зауважали). Аспирантская стипендия девяносто рублей, и пусть останется зарплата сторожа – итого сто пятьдесят. Если он распределится в профильное НИИ, то будет получать сто восемьдесят. Тридцать рублей – это для семейного мужика сумма. Цена отказа от мечты.
Ангел и Харя, когда слышали, что СССР впереди планеты всей по балету и космосу, обязательно добавляли: «И по физиотерапии! У нас такие наработки, что тридцать лет нас не догнать!» Галя им много рассказывал.
Он трудился в своем НИИ не до последнего, не до полного распада в девяностых годах. Его десятилетняя работа в НИИ (молодость, зрелость, азарт, вдохновение, патенты, премии) – как симфония, исполняемая вначале слаженным оркестром, потом в нем стали халтурить, потому что инструменты износились и новых не поступало, потом музыкантам перестали платить, и многие удрали, остались только нищие, заедаемые в семьях, наивные энтузиасты. Умер «дирижер» – их руководитель, основоположник большого направления, инженер и ученый мирового калибра. По официальной версии, умер от инфаркта, по слухам, покончил жизнь самоубийством.
Галя не стал дожидаться, когда, вслед за директором, похоронят институт. Устроился в иностранную фирму, торгующую медицинским оборудованием. Благосостояние его семьи резко улучшилось. Стали хорошо питаться, одеваться, ездить на заграничные курорты, купили современную машину и большую квартиру. Он не приспосабливался и не халтурил на работе, у него была слава специалиста, который не втемяшит далекой областной поликлинике негодный томограф и не позарится на большой откат. «У Василия Юрьевича, – говорили о нем, – безоткатное производство». И все-таки была разница. Честно продавать или азартно созидать.
Таня все понимала. Ценила. Была благодарна. Она была замечательным спутником жизни, другом, с которым в разведку. Но с тем, с кем в разведку, подчас бывает нелегко в тылу.
Несколько раз Галя ночь-в-полночь звонил Харе:
– Ты один? Я к тебе приеду переночевать или пожить?
Ни разу не приехал.
Харя потом говорил:
– Ты меня продинамил. Я, между прочим, выпроводил даму, которая чистые сливки.
– Взбитые? – хмыкнул Галя.
– С сахаром.
– Извини. Хотел дезертировать. Удержался.
– Из курса марксизма помнишь про базис и надстройку? – спросил Харя. – Любовь – это базис. Строительство семьи— это надстройка, которая имеет мало общего с романтическими отношениями. Кто-то умеет ее возводить, а кто-то неспособен. Слабак.
Харя хорошо знал про тех, кто хочет и может строить, и, спасибо его папе, про слабаков. С точки зрения Гали, друг напрасно записывал себя в наследственные слабаки. Узнать себя можно только в процессе, а не заочно.
У Хари не было практической цели сохранить Галину семью. Харя рассуждал без задней мысли, без хитроумной политики. Однако именно его рассуждения стали для Гали внутренней самооценкой: слабак ли я? Да и Таня, по большому счету, была замечательной и, что важнее, родной – роднее всех родных. Но… Все, что после «но», Галя никогда ни с кем не обсуждал.
Уход из НИИ, новая работа совпали с рождением дочери Гали и Тани. Не календарно совпали. Когда Галя освоился в новых обстоятельствах, дочери было два годика. Он приходил домой, навстречу ему несся визжащий смерч, Галя приседал, смерч запрыгивал ему на шею.
– Папа! Ты фиволетовый!
– Почему я фиолетовый?
– Птмушта я цвита с мамой учила!
Правильно говорится, что, когда Бог закрывает двери, он открывает окно. Только никогда не знаешь, куда это окно, что за ним.
Галя предположить не мог, что дочь может быть взрывом, распахнувшим окно в неведомые, неподозреваемые в себе самом чувства: медового умиления, безответственной нирваны и расслабляющей благости.
Перед рождением дочери (УЗИ показало пол зародыша) жена предложила назвать дочь Октябриной.
– Нет! – Галя решительно помотал головой. – Имена из календаря мне решительно не нравятся. Все эти Февралины и Декабрины.
– Нет таких имен, – рассмеялась Таня. – Октябрина, Майя…
– Мою дочь будут звать Татьяна. Только Таня! Как ты. Тань много не бывает. Таня Большая и Таня Маленькая. Тань-Танька.
Уже не было бабушки-тёщи, и Танина сестра жила своей отдельной, насыщенной жизнью. Галя хотел сделать приятное жене, которая сначала была поражена своей беременности, потом пребывала в ужасе от того, что снова нужно это пройти, потом утешилась: теперь есть памперсы, микробы на девяносто процентов полезны, и пусть все будет как будет, а остальные пусть сдохнут от зависти.
Когда она сказала совершенно ей не свойственное и смелое: «Пусть сдохнут от зависти», – Галя подумал, понял, почувствовал, что очень любит жену.
Старший сын Гали и Тани, почти подросток, не ревновал к мелкой сестре. Мама перестала делать из него вундеркинда, а папа ему говорил: «Надо – спроси. Не спросишь, значит, не доверяешь». Он спрашивал иногда, папа интересно и внятно отвечал, но, бывало, зависал: «С ходу не отвечу. Давай разбираться». Два раза в жизни отец его выдрал – ремнем и за дело.
Третий раз, когда ему было четырнадцать и он перегнал папу по росту, и повод для наказания имелся основательный (курил с пацанами «травку»), отец сказал:
– Думаешь, не справлюсь с тобой? Легко! Я тебе физиономию так разукрашу, что места живого не останется! Снимай штаны добровольно, на заднице не видно будет.
Таня кудахтала рядом, мол, это не педагогично. Она предпочитала нудные длительные нравоучительные беседы.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: