Дониэль Клейтон - Хрупкие создания

Поправляю костюм и выхожу на сцену. Свет согревает меня и успокаивает нервы. Исчезает напряжение, и я перестаю быть Джиджи и становлюсь феей Драже.

Подпрыгиваю на носочках. Ноги двигаются в унисон с музыкой. Тело выпрямляется, и я практически вбрасываю себя в последовательность движений, растворяюсь в них и не вижу никого вокруг. Руки взметаются над головой – изящные линии мускулов. Держу голову высоко, смотрю только на свою тень. Улыбаюсь зрителям, хотя мне тяжело дышать, а по спине бежит пот.

Мое соло заканчивается. Кланяюсь и слышу гром аплодисментов. Узнаю мамин свист. Улыбаюсь и ухожу из центра, чтобы освободить место для Алека. Пытаюсь отдышаться так, чтобы никто этого не заметил. Сердце бьется о ребра, словно оно – запертая в клетке птица, рвущаяся на свободу.

На сцене мы должны быть невесомыми созданиями даже после самых выматывающих партий. Но я выдохлась. Сгибаюсь, пытаюсь вдохнуть. Из меня выжимает эйфорию, от недостатка кислорода мышцы горят и дергаются. Приказываю сердцу замедлиться. Хочу насладиться этим моментом, а не провести его в сражении за собственную жизнь.

Дышу и считаю, дышу и считаю и наконец-то нахожу нужный ритм. Я все еще переполнена эмоциями, усталостью и счастьем. Но до того, как Алек протянет мне руку, осталась всего пара минут.

Мы исполняем наши па, его руки придерживают меня на каждом повороте, каждом подъеме. Чувствую его тепло повсюду – на моей талии, ногах, руках, пальцах. Ощущение, что я стою под горячим душем. Когда Алек поднимает меня, его длинные пальцы скользят мне под юбку. Пытаюсь не вздрогнуть. Прикрываю глаза, глядя на него, бросаю застенчивые взгляды, словно мы танцуем вместе всю жизнь. Он предугадывает все мои движения, а я полностью ему доверяю.

И вдруг все замирает. Представление заканчивается, занавес поднимают, и все выходят на финальный поклон. Мы с Алеком ждем своей очереди за кулисами, крепко сцепив руки.

– Готова? – шепчет он.

– Да, – отвечаю. Прикладываю ладонь к груди, снова пытаюсь унять сердце. Голова кружится. Никак не сосредоточусь на том, что происходит вокруг.

– Ты была прекрасна, – говорит Алек и выводит меня на поклон.

Все перед нами расступаются. Мы выходим к зрителям последними. Кланяемся им, а потом и нашим балетным мастерам. Они кивают, хлопают в ладоши и кричат: «Браво!» Одна из крошечных крысят выходит с букетом цветов для меня. Я обнимаю ее, и она сжимает меня в ответ. Толпа взрывается, от их криков трясется сцена. Зрение меня подводит: все вокруг смазывается, словно я угодила в торнадо. Алек кружит меня, и зрители начинают хлопать еще громче. Я краснею и улыбаюсь в смущении. А потом он целует меня. Прямо на глазах у всех. И толпа становится совсем дикой.

Цветы выскальзывают из моих рук и падают на сцену. Губы Алека такие мягкие, от него пахнет шоколадом и мятой. Похоже на наш первый поцелуй, только этот мы разделили со всеми. И теперь мне не стоит волноваться и думать, любит ли он Бетт, а не меня. Я больше не слышу шум толпы. Не слышу танцоров. Слышу только свое сердце, и его сердце, и как пульс устремляется куда-то вниз живота. Я позволяю себе раствориться в Алеке и в этом идеальном моменте, потому что знаю, как они на самом деле редки.

ВЕСЕННЯЯ ПОСТАНОВКА: ЖИЗЕЛЬ

Список

Главные солисты

Жизель: Жизель Стюарт

Дублер Жизель: И Джун Ким

Батильда: Бетт Эбни

Граф Альберт: Алек Лукас

Королева вилис Мирта: Элеанор Александер

Вилисы: кордебалет выпускников

Солистки-вилисы: И Джун Ким, Сей Джин Квон

Ганс: Анри Дюбуа

Герцог Курляндии: Уильям О’Райли

Список ролей на весеннюю постановку вывесили двадцать четыре часа назад, и с тех пор я приняла пять таблеток – последние из новой партии. Да, у них есть несколько побочных эффектов – учащенное сердцебиение, трясущиеся руки, сухость во рту, но я их игнорирую. Мне необходима эта смесь спокойствия и четкого фокуса.

В этом году список появился очень рано – на последней неделе января, а не в середине февраля, как обычно. Мистер К. объяснил это тем, что так у нас будет больше времени на подготовку. Но все это большая ошибка. И на репетициях я теперь только и думаю о том, как медленно рушится моя жизнь.

Но из-за таблеток я танцую так, словно пол – это лава, а я – огонь. Не то чтобы кто-то это замечает. Русские на меня больше и не глядят. Пуф! – и все. Вот так просто. Еще и Алек постоянно массирует плечи Джиджи – значит, они официально стали парой. От Элеанор никакой пользы. Она только и делает, что разминается и смотрит на себя в зеркало, словно никогда прежде себя не видела. А может, по-настоящему она и в самом деле себя не видела. За зимние каникулы Элеанор сбросила четыре килограмма, а на ногах проявились мышцы, о существовании которых я и понятия не имела.

Каникулы прошли для меня впустую: я только пялилась в телевизор и держалась подальше от того калорийного дерьма, которым мама забила кухню. Позанималась с Адель в зале с ее персональным тренером – мама платит одной из бывших балетных мадам, которую мистер К. выгнал из школы.

К концу занятия меня всю трясет: то ли от таблеток, то ли от злости, то ли от усталости. Не знаю. Машу Морки, прощаясь, но прежде, чем она успевает заметить меня – а заодно и тот факт, что я сбросила за каникулы полтора килограмма, – около нее останавливается Джиджи, начинает что-то рассказывать и размахивать руками, да так быстро и яростно, словно выпила волшебный эликсир.

Алека я поймать не успеваю. Теперь он не ждет меня у входа.

Никто меня не ждет. Элеанор уже умчалась на тренировку, но лично я себя в зеркале видеть больше не могу. Замираю где-то между студией «А» и лифтами и опираюсь спиной о стену. Раньше после затянувшихся репетиций я ходила к Алеку. Или смотрела фильмы с Элеанор. Иногда искала информацию о танцевальных конкурсах или летних интенсивах. Воображала, как танцую роли, которые были обещаны мне много лет назад.

Ничего из этого я больше делать не могу. Расплетаю ленты на туфлях и высвобождаю ноги. Сдираю бинты и массирую каждый пальчик. Я слишком усердно работаю.

Кручу в руках пустой кулон. Мысли путаются, устремляются туда, где живут самые ужасные мои кошмары. Я боюсь стать обычной, одной из кордебалета. Никем.

Шум от толпы учеников никак не может сравниться с ужасом в моей голове, так что я не сразу замечаю, что ко мне подошел Анри.

– Пошли репетировать.

Анри хватает меня за руку, слишком сильно, и тянет за собой. Это возвращает меня в реальность.

– Нет уж. – Я тяну назад, до боли в запястье.

– Я могу научить тебя кое-каким приемам. – Он снова тянет меня, как будто я дала ему разрешение себя трогать. – Чем скорее смиришься с этим, тем лучше.