Надежда Михайловна - Дорога в никуда (СИ)

— Шухрона? Она жива? — удивилась бабушка. — А что вы такие грязные?

— А мы пешком шли из Таджикистана, мылись только в речушках! — Валик покопался в своей убитой куртке, вытащил из подкладки небольшой пакетик и отдал бабуле.

Та быстро прочитала его, как-то жалостливо взглянула на них.

— Заходите, но сразу мыться, в дом таких грязных не пущу!!

Дала им мыло, какой-то шампунь, мочалки и отправила в стоящий в дальнем углу летний душ. Ребята намывались долго, вода поначалу была черная, потом отмытые, завернувшись в старенькие полотенца, они вылезли во двор, бабушка, поджидавшая их, удивленно воскликнула.

— Мальчики, какие вы стали красивые. Вот вам старенькие рубашонки и штаны внука моего взрослого, оденьте, а ваше рванье только выкинуть осталось, забирайте, что нужно, из карманов, я замочу ваши грязные одежки. Хамза скоро придет, у него последний урок через полчаса закончится!

Тут же во дворе, под развесистым деревом, усадила их за стол, и Петька наевшись, моментально заснул, спал долго, не слышал, как пришел Хамза Бердимуратович, как долго и негромко разговаривали они с Валиком, как с жалостью глядел на спящего худенького русского мальчишку этот пожилой мужчина. Отправил спать и Валика, сказав, что ему надо сделать много звонков.

Заслуженный учитель Республики, блестящий ученый, преподававший когда-то ещё во Фрунзенском университете, Хамза на пенсии переехал в Исфану — старенькая матушка требовала ухода, кроме него у неё детей не было. Его же дети сын и дочка давно уже жили в России, сын в Москве, дочка в Питере. Хамза сделал несколько звонков, о чем-то долго говорил с матерью, с утра пошел на занятия. Провел несколько уроков, договорился с директрисой о замене, пришедший к обеду автослесарь тщательно проверил его машину, поменял масло, подкачал колеса, взяв с учителя небольшую плату, ушел, а мальчишки все спали.

— Умаялись, бедняжки, — горестно вздыхала матушка, слышавшая рассказ Валика и об их странствиях, и о мамках, погнавшихся за призрачным счастьем.

Проснулись оба почти одновременно, захотели в туалет, умылись, оделись, пообедали, бабуля положила им в дорогу лепешек и конской колбасы, набрали воды побольше и поехали с Хамзой Бердимуратовичем в Бишкек. Как радовались пацаны, что они спокойно едут, ни от кого не прячась.

В Бишкеке просидели пару дней в квартире какого-то знакомого дяди Хамзы, смотрели телик, спали, играли в какие-то смешные нарды. Валик постоянно обыгрывал Петьку, а тот и не обижался. Отдали дяде Хамзе свои паспорта — у Валика срок к Новому году заканчивался и он шумно радовался, что успевает убраться из Средней Азии.

— Дядь Хамза, я лучше в подвале буду бомжевать, но среди русских, ведь если бы поймали — стопроцентно прибили бы.

— Валик, ты про этих… нелюдей никому здесь не говори, люди, они разные, мало ли!

К вечеру пришел расстроенный.

— Не получится вас по вашим паспортам домой вернуть, согласие родителей нотариально заверенное надо.

Мальчишки поникли, Валик, что-то подумав, встрепенулся:

— Дядь Хамза, если деньги нужны, у нас вот есть… тут и мои, и Петькины, он успел вытащить из кошелька, а то бы как вещи — моментально сперли.

А Петька вспомнил:

— Ой, у меня же в шортах ещё есть, мне дед на дорогу давал, на море… — достал свои совсем ветхие шорты и, покопавшись, вытащил три бумажки по пять тысяч и одну синенькую, — эта какая-то другая? Вспомнил!! — он начал ощупывать пояс. — Я тогда спрятал, когда мамка… спала, — он вытащил ещё три бумажки по пятьсот евриков.

Хамза просиял:

— Вот теперь совсем хорошо, моих-то денег не хватает!

И через неделю улетали два смуглых коротко стриженных, бедновато одетых пацаненка вместе с пожилым киргизом в Москву. Многочисленные друзья и знакомые помогли Хамзе, нашлись два паспорта, которые уже сдали на обмен, срок действия вот вот истекал, но неделя ещё была в запасе, и полетели мальчишки с Хамзой вместе, его как бы внуками.

Он не говорил мальчишкам, стоила эта афера ему многих нервов и седых волос, но выросший, выучившийся, получивший все в годы Советской власти, он таки остался порядочным, да и был у него долг Шухроне, а она очень просила помочь ребятишкам попасть в Россию.

В аэропорту их встречал сын дяди Хамзы, позвал к себе отдохнуть-переночевать, но мальчишки заторопились домой к Петьке, он от нетерпения аж приплясывал.

Записали телефоны Хамзы и сына, твердо пообещав, что позвонят и скажут, что и как. Мужчины посадили их в автобус, едущий из аэропорта мимо их города, и пацаны поехали.

Через полтора часа были на месте. Петька торопливо, чуть ли не бегом рванулся поскорее попасть домой. Валик еле поспевал за ним, а у подъезда Петька вдруг встал.

— Петь, ты чего, пошли?

— Боюсь, Валик!

— Чего ты боишься??

— Вдруг дед пьяный, или заболел, или… совсем его не стало??

— Тю, дурень, пошли!

Из подъезда как раз мамочка выкатывала коляску, Валик помог свезти коляску по пандусу… Петька держал дверь, и пошли на второй этаж.

Коля приладился днем спать, ослабел он сильно, так, шаркал по квартире туда-сюда, иногда что-то готовил себе, ничего было не мило, пить после пропажи своих резко перестал, тошно было, вот и мотался неприкаянный.

Часто ходил в полицию, но ответ был один и тот же — «Поиски продолжаются!!»

Если вначале он матерился и проклинал Маринку, то сейчас он впал в уныние.

Резко зазвеневший дверной звонок заставил его подпрыгнуть. Пошаркал к двери, открыв, увидел пацана смуглого.

— Иди отсюда, я чурбанам не подаю!!

Вздохнул, закрыл дверь, повернулся идти в комнату, звонок опять резко затренькал. Коля разозлился:

— Я же сказал, — начал он, а пацан как дурак радостно улыбался. — Ты чё, совсем дебил?? Сбоку, как-то резво метнулся другой пацан — худой такой, и не говоря ни слова, молча уставился на него.

— Вы чё, совсем нич… ё… ё…..?? — Коля задохнулся, стоял, выпучив глаза и открыв рот, пацан тоже молчал, смотря на него такими знакомыми серыми глазами… внука. Дед жадно вглядывался в худого, вытянувшегося, какого-то серочерного окраса, но такого долгожданного Петьку.

— Петь, — заторможенно спросил дед, — Петь это ты? Я ни х… я не сплю?

Внук кивнул, его ставшие совсем большими глаза наполнялись слезами.

— Петька, Петька, Петька!! — заорал на весь подъезд Коля, рванулся к внуку, сгреб его в охапку и, прижав к себе, глухо зарыдал. Петька, уткнувшись в теплого, такого родного деда, тоже тоненько всхлипывал.

— Дед, пойдем домой, а? — задыхаясь, проговорил Петька. — Дед, — вытирая бегущие слезы, заикаясь, сказал внук, — это Валик, он мне братом стал, мы с ним пешком долго шли из этого проклятого Таджикистана.

Дед, шмыгая носом и мотая головой, сказал: