Надежда Михайловна - Дорога в никуда (СИ)

— Повезло тебе там, мужик настоящий! — а про себя добавил, — только ты больше внимания обращала на то, что в штанах у мужиков.

Позвонили по разу Лида и Наталья, Маринка запаниковала:

— Пап, скажи им что-нибудь, я пока не могу с ними говорить, особенно с теть Лидой!!

— Ладно, они девки понятливые, лезть к тебе не станут. Завтра Шурка приедет, пацаны через два дня будут дома, ты это…

— Да, не волнуйся.

Бабуля, сначала испуганно глядевшая на Маринку, как ни странно, ей понравилась — маленькая, сухонькая, а приволокла неподъемную сумку.

Коля, встретивший её с автобуса, ругался, даже дома, поставив сумку на пол, бурчал:

— Сдурела совсем бабка, а если б рухнула под такой тяжестью?

— Зачем такое сказала? Мои мальчики пириезжают, а я с пустой руками?

— Здравствуй, девичка! — баба Шура настороженно смотрела на Маринку.

— Здравствуй, баба Шура! Спасибо тебе за сына, за ребят! — поправилась Маринка.

Та с грустью глядя на неё, сказала:

— Они мине внуки стали, не ругайся, а?

— Не буду! — слабо улыбнулась Маринка.

Как суетилась и хлопотала с утра Шура, наготовила гору плова, запекла как-то по-своему курицу — «Валик всигда так любит,» для Петинька его любимый лагман, потом долго наряжалась, подбирая платок на голову — идти встречать их на площадь, куда привезут всех детей.

Маринка стояла в сторонке, внимательно вглядываясь в лица быстро выскакивающих из автобуса детей — загорелых, шумных, веселых.

Появился шустрый, сильно загоревший мальчика и, сразу же заорав:

— Бабуля, дед! — замахал руками, а за ним выскочил… сын.

Вытянувшийся, загорелый, худенький, тоже закричал что-то, и бегом припустили оба к Коле и баб Шуре. Петька, наобнимавшись, тут же стал мериться ростом с бабулей, радостно заметил:

— А я говорил, тебя перерасту? Говорил??

И как-то внезапно замер — увидел Маринку, молча смотревшую на него.

— Мам, это ты? — как-то заторможенно спросил он.

Маринка кивнула, говорить не могла, горло сжало обручем, даже сглотнуть не получалось.

— Мам, — сын вместо того, чтобы побежать к ней, пятился к деду, прижался к нему и расширившимися глазами, со страхом смотрел на неё.

Маринка не замечала ничего, видела только испуганные глаза своего ребенка, и это было во много раз больнее и страшнее, все её переживания и болезни не шли ни в какое сравнение с этим испугом в глазах сына.

Положение спас Валик:

— Тетя Марина, а я Валерка, здрасьте!

Тетя Марина молча протянула к нему руки, и ребенок, интуитивно поняв, в два шага оказался в её обьятиях. Маринка, ничего не видя от слез, судорожно обняла этого чужого, такого понятливого ребенка, она не рыдала, просто слезы бежали и бежали.

Коля что-то негромко говорил Петьке, тот мотал головой, и не отцеплялся от него.

— Пошли домой, там бабуля наготовила гору всего, небось, проголодались, чижики?

— Дед, не трогай, мы сами понесем! — оба дружно взвалили свои набитые рюкзаки на плечи и шустро пошли домой. Там сначала отдали деду и бабуле привезенные подарки:

— Теть Марина, извините, мы не знали, что Вы вернулись, вот — мы Вам маленький сувенир! — протянул ей магнитик и узенький шарфик Валик. Петька только кивнул.

На кухне, дружно уплетая вкусный плов, перебивая друг друга, рассказывали, как они отдохнули в Витязево.

— Дед, классно, давай на следующий год поедем туда?? — предложил Петька.

— Поедем, если жив буду!

— Мы с Валиком подработку нашли, у нас пацан был, который по подъездам объявления всякие клеит, договорились, он сказал, что платят немного, и работники всегда нужны. Дед, ты разрешишь? На море будем собирать понемногу.

— Надо посмотреть, что и как, — обстоятельно отвечал Коля, любуясь своими чиграшами.

А Маринка чувствовала себя просто лишней здесь в их дружной любящей компании. Валик как мог старался и говорить с ней, и что-то спрашивать, а сын… сын отвечал на её вопросы но как-то с заминкой, словно чего-то опасаясь.

— Вот, Марина Николаевна, тебе и прилетело, сын тебя боится! — горько поняла она.

Вечером, когда пацаны уже спали, Коля, вздохнув и негромко поматерившись, сказал:

— Марин, ты это, не обижайся на него, это Валик уже был приспособленный к той жизни, а наш — избалованный, никого и ничего не слушавший, он попал в жуть, дай ему время. Он намного дольше в себя приходил, почему, думаешь, они на разных диванах не спят?? Петька один первое время боялся, да и кошмары часто снились, сам признавался:

— Проснусь, дед, когда эти рожи бородатые ко мне руки тянуть начинают, а рядом Валик сопит, пинается, бормочет чего-то, ну я и не боюсь уже. Валик — он лидер, а наш во всем за ним тянется. Подожди, Марин, я вот боюсь, как бы сегодня опять не приснилось чего, переволновался он сильно. Хорошо, что ты не сразу объявилась, не представляю, как бы он тогда тебя воспринял. Извини, это неприятно, но факт.

Маринка совсем сникла. Мальчишки рвались в деревню, там речка, велосипеды, ролики, теть Лида передала с дедом для них скейты, не терпелось их опробовать — обычные пацанские дела и проблемы. Уехали все четверо, Маринку теть Наташа пристроила на аптечный склад, собирать заказы, зарплата небольшая, но, самое главное, народу мало.

Пролетел август, Маринка по выходным тоже ездила в деревню, Петька уже не так дичился её, но все равно, не было уже того ребенка — он как-то интуитивно был всегда настороже.

— Петь, — не выдержала Маринка, — ты меня боишься?

— Не очень! — честно сказал сын. — Мам, извини, но я никуда никогда с тобой не пойду!

— Но почему? Я же, сынок, все поняла и тебе никогда-никогда плохого не сделаю.

Сынок по-старушечьи пригорюнился:

— Да знаю я! Валик всегда так говорит, но это где-то вот здесь, — ребенок коснулся сердца, — вот боюсь и все! Даже, не, я не бояка, просто вот мне кажется, что ты меня опять куда повезешь и там будут эти Димка, Зверь и бородачи! — он передернулся.

— Ох, — поникла Маринка.

— Мам, ты не плачь, я, правда, хотел с тобой как раньше, а что-то мешает.

Сходила Маринка на консультацию к психологу, та сказала, что потрясение сильное, вот и отразилось на детской неокрепшей психике страхом.

— Тут нужно время, детская память, она очень долго помнит все события, это как запечатленная в мозгу фотография. Я знаю женщину, ей шестьдесят пять, а она до мельчайших подробностей помнит, как отец бил мать, несмотря на то, что шестьдесят лет прошло. Ни в коем случае нельзя заострять внимание на этом, надоедать со своей любовью, надо ненавязчиво быть рядом, не давить на него — тут поможет только время и ваша выдержка. Понимаю, Вам самой нужна помощь психиатра, но с ребенком будьте очень осторожны, слишком мало времени прошло.

Маринка еле дождалась, когда в конце сентября, спустившийся со своих высот Демид, появился в скайпе. Она выложила ему все без утайки: