Владимир Высоцкий - Песни и стихи. Том 2

Вед.:Что вы цените в мужчине?

В.В.Сочетание доброты, силы и ума. Я когда надписываю фотографии пацанам, я обязательно пишу: «Вырасти сильным, умным и добрым».

Вед.:Что вы цените в женщине?

В.В.Ну, скажем так, я бы написал: «Будь умной, красивой и доброй». Красивой не обязательно даже внешне, как вы понимаете.

Вед.:Если бы вы не были Высоцким, кем бы вы хотели стать?

В.В.Высоцким! Нет, вы не поймите… Однажды такой знаменитый человек появился в одной компании в Москве, и все окружающие люди договорились посчитать, сколько за первую минуту он скажет слово «я». За первую минуту было 7 (по секундомеру), за вторую — 8. Я всё боюсь впасть в эту самую крайность и, значит, чтобы мы начали разговор обо мне, тогда я вынужден буду говорить «я, я, я…». Я это не очень люблю, поэтому давайте так, чтоб мы могли избегнуть этого.

Вед.:Я постараюсь, насколько у меня это получится. Ваше любимое изречение, афоризм?

В.В.У меня есть друг, он известный кинорежиссёр, он даже не только кинорежиссёр, он может быть и литератором, сам пишет сценарии, статьи в газетах и вёл передачу по телевидению — Саша Митта. Он просто считает, что каждый человек обязан выписывать, запоминать афоризмы. Я никогда этим не занимался. Я только помню «вени, види, вици — пришёл, увидел, победил» — это приятно, хорошее изречение.

Вед.:Какой вопрос вы хотели бы задать самому себе?

В.В.Счас. Вы очень хорошо составили анкету, но надо готовить людей заранее к этому. Я вам скажу, может, я ошибусь: Сколько мне осталось лет, месяцев, недель, дней и часов творчества? Вот такой я хотел бы задать себе вопрос, вернее, знать на него ответ.

Вед.:Насколько искренни ваши ответы?

В.В.Вы понимаете, нет смысла мне отвечать неискренне. Я сюда пришёл вовсе не для того, чтобы кому-то нравиться. Я пришёл сюда, чтобы правду ответить на интересующие вас вопросы; и думаю, что у многих людей, которые смотрят сейчас нашу передачу, было какое-то своё впечатление по записям, по фильмам. У нас вообще принято отождествлять персонаж, которого играешь на экране, или от имени которого поёшь, а так как я не только сочиняю стихи, а я актёр, мне проще, чем другим поэтам говорить от первого лица, и поэтому меня отождествляют. Я всегда говорю «я». Это не от нескромности, а просто удобно и по форме, и потому, что я часто бывал в шкуре других людей. Это не ячество, это для удобства формы. Всегда, когда приглашают люди на беседу, они хотят знать, что у тебя там, за рубахой, что ты из себя представляешь. Я надеюсь, вы не хотите показать меня зрителям таким, как бы вам хотелось? Пускай у них останется впечатление у каждого от встречи со мной такое вот истинное, естественное, теперешнее, сиюминутное. Мне нет смысла ни лгать, ни подхалимничать сейчас, ни притворяться. Хотите — верьте, хотите — нет. Я не только по телевидению, во всех своих выступлениях, во всех беседах, даже дома, стараюсь разговаривать искренне.

Вед.:Вопрос, в общем, естественный, потому что многие люди стараются, или у них так получается, но не всегда бывают искренними.

В.В.Знаете, я вам счас скажу одну вещь: вы часто меня видели по телевидению?

Вед.:Практически не видел.

В.В.И не могли видеть. Первый раз я согласился, потому что здесь живут мои близкие друзья, и очень близкий друг работает на телевидении, и я сказал: «Давайте мы это сделаем». Я никогда этого не делал, я не люблю, потому что даже самые уважаемые мной актёры, писатели, поэты обязательно чуть-чуть не то, чтоб подыгрывают — это не то слово — но всегда есть котурны во время этих передач. Я очень надеюсь, что из-за того, что у меня так часто прямой контакт со зрителем, с моими друзьями дома, что всё-таки я стараюсь избегнуть этого недостатка и пытаюсь сойти с этих котурн. Я не знаю, насколько мне удастся, но только можете мне поверить, что все люди стараются казаться умнее, чем на самом деле, и даже многоуважаемые мной актёры, которых я жутко люблю, когда они играют на экране, или певцы, или писатели вот в таких передачах не то что умнее, а чуть-чуть другие, чем они есть, а ведь самое интересное, какие они есть на самом деле.

Вед.:Вы сказали в одном из ответов «я, в отличие от других поэтов», вот я тоже вас считаю поэтом по преимуществу, а вы кем себя считаете?

В.В.Это сложно ответить на этот вопрос. Я думаю, сочетание тех жанров и элементов искусства, которыми я занимаюсь и пытаюсь сделать из них синтез, может, это даже какой-то новый вид искусства.

Не было же магнитофона в 19-ом веке, была только бумага, теперь появились магнитофоны и видеомагнитофоны. Вон у нас как случилось, что мы можем прийти в студию, записать и показать в другое время, подчистив, придав этому какую-то форму. Так что появился новый вид искусства — телевидение, и, значит, может появиться новый вид искусства для меня. Нет, я не говорю сейчас о технике. Вы спросили, кем я себя больше считаю — поэтом, композитором, актёром? Вот я не могу вам впрямую ответить на этот вопрос, может быть, всё вместе будет называться каким-то одним словом, и тогда я вам скажу: «Я себя считаю вот этим-то». Этого слова пока нет. Больше всего я работаю со стихом, безусловно, и по времени, и чаще ощущаю эту самую штуку, которая называется вдохновением, которое тебе сядет на плечо, пошепчет ночью где-то к шести утра, когда изгрыз ногти, и кажется — ничего не выйдет, и вот оно пришло… вот больше всего в работе над стихом.

Вед.:А когда появилась гитара?

В.В.Гитара появилась, вы знаете, совсем случайно и странно. Я давно, как все молодые люди, писал стихи. Писал много смешного, на капустниках в училище театральном я писал громадные капустники, которые шли 1,5–2 часа. У меня, например, был один капустник на втором курсе — пародии на все виды искусства, оперетта, опера… мы делали свои тексты и на темы дня, и на темы студийные, и я всегда являлся автором, т. е. писал комедийные вещи всегда с какой-то серьёзной подоплёкой, и занимался стихами очень давно, с детства. Гитара появилась так: вдруг я однажды услышал магнитофон, когда они совсем плохие были — магнитофоны — сейчас-то мы просто в отличном положении, сейчас появилась аппаратура и отечественная, и оттуда, хорошего качества; а тогда я вдруг услышал приятный голос, удивительные по тем временам мелодии и стихи, которые я уже знал — это был Булат — и вдруг я понял, что впечатление от стихов можно усилить музыкальным инструментом и мелодией. Я попробовал это сделать сразу, тут же брал гитару, когда у меня появлялась строка, и вдруг это не ложилось на этот ритм, я тут же менял ритм и увидел, что даже работать это помогает, сочинять. Поэтому многие люди называют это песнями. Я не называю это песнями, я считаю, что это стихи, исполняемые под гитару, рояль, какую-то ритмическую основу. (Я сейчас очень многословен, потому что не знаю, когда ещё придётся побыть здесь, у вас в гостях, и поэтому я хочу объяснить уже всё до точки, добраться до сути). Вот из-за этого появилась гитара. Я попробовал сначала петь под рояль и под аккордеон, потому что, когда я был маленьким пацаном, меня заставляли родители из-под палки — спасибо им — заниматься музыкой. Значит, я немножко обучен музыкальной грамоте, хотя я, конечно, всё забыл, но это дало мне возможность хоть как-то худо-бедно овладеть этим бесхитростным инструментом, гитарой. Я играю очень примитивно, иногда, даже не иногда, а часто слышу упрёки в свой адрес по поводу того, что почему такая примитивизация нарочитая? Это не нарочитая примитивизация, это — нарочная. Я специально делаю упрощённые ритмы и мелодии, чтобы это входило сразу моим зрителям не только в уши, но и в душу, чтоб ничто не мешало: мелодия не мешала воспринимать текст, а самое главное — то, что я хотел сказать. Вот из-за чего появилась гитара. А когда? Уже лет 14. После окончания студии.