Владимир Высоцкий - Песни и стихи. Том 2

Только Высоцкий мог сказать так жизненно и просто: правда «долго болела, скиталась, нуждалась в деньгах», или:

Он был для всех одинаково близок, родственен и понятен: для «марафонцев» и для «бегунов с барьерами», для генералов и солдат, академиков и портных из провинциальных ателье, для врачей, официантов, священников, служащих министерств и департаментов — соотечественников всех рангов.

Володя был русским певцом, это не умаляет достоинства певцов других, возможно, значительных, но феномен его был в его русской фольклорности, которую он наполовину выдумал сам.

Мы часто так торопимся на наших жизненных скачках, что на скаку не замечаем, «что рядом товарища нет». Владимир Высоцкий об этом всегда печалился, надрывая свой неукротимый голос непревзойдённым темпераментом.

Он что-то знал про себя то, чего не знали мы, и предрекал свой час и смело шёл ему навстречу. Последняя строфа его

предсмертных стихов звучит так:

… И в бою терять друзей нелегко. Но в бою легче. А вот так, среди бела дня, в чёрную пятницу, взять и отдать земле то, с чем смиряться нету сил, невыносимо.

Но нужно не отдавать других, защищая их доброту и талант, непримиримость к несправедливости, жить, не стесняясь и гордясь, как это делал он, волею судьбы вдруг ставший старше нас.

Григорий Поженян

Всего несколько недель тому назад мы беспокоились о том, что будет с представлением «Гамлета», которое должен был показать в Варшаве в рамках Международных театральных встреч Театр на Таганке. Из Парижа пришло беспокойное известие об инфаркте, который пережил молодой, но уже великий артист Владимир Высоцкий, исполнитель главной роли в этом спектакле. К счастью, состояние здоровья Высоцкого поправилось настолько, что актёр приехал в Варшаву, сыграл Гамлета и очаровал варшавскую публику. И вот теперь из Москвы пришло известие о его смерти.

Мы сохраним его в памяти в этой необычной роли, которая так значительно выросла и развилась на протяжении тех лет, в течение которых он её играл. Я видел его в этой роли несколько раз. В первый раз в 1973 году во время Международного театрального конгресса в Москве. Весь конгресс поехал тогда на Таганку, чтобы посмотреть это необычайное представление и этого необычного актёра. Был он молодой, бунтующий, страстный. Сейчас, несколько недель тому назад, показался мне другим: горьким, одиноким, более глубоким, но и более печальным. Сидел, как всегда в начале представления, с гитарой в руках и пел своим хрипловатым голосом прекрасные, мудрые стихи Бориса Пастернака «На меня направлен сумрак ночи». Было в этом стихотворении кредо Гамлета и кредо Высоцкого. Актёр смог без остатка слиться с ролью. С этого времени я всегда буду видеть Гамлета в небольшой фигуре Владимира Высоцкого, как многие годы видел его в Лоуренсе Оливье, а поздней — в Смоктуновском.

Когда Юрия Любимова спросили, почему он поручил роль Гамлета Высоцкому, он ответил: «Я считал, что человек, который сам пишет стихи, умеет прекрасно выразить так много глубоких мыслей, лучше способен проникнуть в разнообразные сложные конфликты: мировоззренческие, философские, моральные и очень личные, человеческие проблемы, которыми Шекспир обременил своего героя».

Когда Высоцкий поёт стихи Пастернака, то это что-то среднее между речью и песней. Когда говорит текст Шекспира, то есть в. этой прозе всегда музыкальный подтекст.

И может быть, именно в этом содержится тайна его необычайности. Вырос в Театре на Таганке как выдающийся актёр. Играл много ролей, начиная от первого представления «Доброго человека из Сезуана» Брехта (где прекрасно представил безработного лётчика) и до последнего спектакля этого коллектива. Гамлет наверняка был его наивысшим актёрским достижением, в котором он дозревал, выражал себя. Но одновременно стал любимцем миллионов людей не только в Советском Союзе, но и в целом мире, благодаря своим песням, написанным и исполняемым только ему присущим образом. Был певцом-актёром и певцом-поэтом. Принёс в наше время что-то из великих традиций русских певцов-поэтов начала века, из традиций Есенина, Маяковского и Вертинского, хотя одновременно не чужды ему были образцы французской поэтической песни от Вийона через Беранже до Ива Монтана, Азнавура. И при этом он всегда был самим собой: Владимиром Высоцким, русским человеком XX века, трагически потерявшимся среди трудных дел и проблем нашего времени.

Итак, каким он был в последние годы? Был полон лирической задумчивости над судьбой человека, меньше было в нём бунта, больше печали и понимания того, что в этом страшном мире трудно перебороть зло, несправедливость, ложь. Был Гамлетом в наилучшем, наиболее глубоком, шекспировском значении этого слова. Понял он Гамлета до конца, был Гамлетом не только в этой роли, но также и в своих песнях, в своей жизни. Эксплуатировал свой талант без жалости, хотел победить зло, жил стремительно и необузданно, не берёг ни себя, ни своих близких. Горел в искусстве и горел в жизни, как будто хотел убежать от забот и переживаний в преждевременную смерть.

Избранники богов умирают молодыми. Остальное пусть будет молчанием. Высоцкий не сыграет уже ни одной роли, не споёт уже ни одной песни. Однако, останется в нашей памяти. Шекспир сказал: «Искусство актёра — это зеркало, в котором отражается настоящий мир». Именно таким актёром был Владимир Высоцкий.

Р.Шидловский

Сегодня сороковины. И все эти дни не выходит из памяти, всё звучит, всё болит и болит всё сильнее Володино: «Протопи ты мне баньку по-белому, я от белого свету отвык…» И не только это, конечно. То одно вспыхивает, то другое…

«Купола в России кроют чистым золотом…»

«Двери настежь у вас, а душа взаперти…»

И конечно: «Вдоль обрыва…»

Непостижимо: откуда, откуда он, молодой, так много и так кровно знал про нас про всех? Про войну, хотя сам не воевал; про тюрьмы и лагеря, хотя сам не сидел. Про деревню нашу, ведь сам-то горожанин прирождённый. Как успел прожить он столько жизней и каких? Как всё-таки невероятно много может сделать один человек, а ведь он не всё сделал…

Вот уж кто не щадил себя, чтобы найти, сказать, прохрипеть правду, чтобы сблизить людей и (это кажется уж и вовсе невозможным) сблизить совсем разные далёкие поколения — шестидесятилетних и двадцатилетних. А чем ещё можно сблизить их надёжно кроме правды, помощи друг другу?