Тоомас Винт - Возвращение [романы, новеллы]

Отчаяние лишило Александра последних сил, слезы, навернувшиеся на глаза, застилали все вокруг; он вытер глаза тыльной стороной ладони, решив, что, как только смахнет слезы, сразу же увидит идущего незнакомца, но кругом были лишь низкие сосенки, справа возвышался лес, по-утреннему неподвижный и безмолвный. Он побежал наугад, споткнулся, упал и даже не попытался встать. В нескольких метрах от него валялся узелок, из которого торчал золотой краешек тарелки; Александр попробовал подтянуть его к себе, но в пальцах остался лишь осколок фарфора. Тарелка, выпав из узелка, разбилась, ловец золотой рыбки исчез, утро выдалось пасмурное и унылое. Все было окутано плотным туманом, сосны, подобно призрачным скрюченным человечкам, подстерегали его.

Наконец Александр встал, но куда идти, он не знал — окрестность была незнакомой и пугающей, он все время шел за незнакомцем и ничего не запомнил, к тому же большую часть пути они двигались в темноте, где единственной вехой был мигающий огонек фонаря. Александр развязал узелок, решив подкрепиться, но при виде осколков аппетит у него пропал, он расшвырял их в разные стороны и пошел куда глаза глядят. Тропинка вилась меж сосен, и Александр подумал, что, очевидно, она приведет его к какому-нибудь хутору, а там он спросит дорогу. Вдали что-то сверкнуло, лес поредел, и внезапно Александр обнаружил, что стоит на берегу озера. Перед ним была серая масса воды, и небо сливалось с ней. В нескольких десятках метров отсюда, в зарослях кустарника, кто-то копошился… Александр быстро спрятался за ствол дерева, но его душа ликовала от счастья — у него было такое чувство, будто он уже держит в руке золотую рыбку.

Теперь можно было не торопиться; он пошел обратно в лес, чтобы, сделав крюк, незаметно подкрасться к ловцу золотой рыбки. Александра охватило приятное волнение ожидания, и он стал напевать про себя: золотая рыбка, золотая рыбка, тебе нужны жертвы… За деревьями поблескивала вода. Возле кустов было топко и вязко, дорога, устланная ветками и жердями, вела к кромке воды словно к крошечному полуострову. Там, метрах в десяти от того места, где стоял Александр, находился ловец золотой рыбки.

Над сверкающей поверхностью воды возвышалась чья-то вялая, безучастная фигура, и внезапно Александр увидел себя — как он стоит за кустом и подглядывает — словно глазами кого-то постороннего, и этот посторонний рассуждает так: тот человек и Александр думают об одном и том же, разница в том, что один ловит золотую рыбку, а другой наблюдает… Небо было облачным и тревожным. Где-то закричала утка, что-то прошелестело в верхушке дерева, затем снова раздался далекий крик — и тишина. Мужчина сидел на складном стуле, держал в руке удилище, и уже одно то, что он сидел, а Александр стоял, подчеркивало его преимущество.

Александру никогда не везло в жизни, вечно он с завистью смотрел на везение других, и лишь во сне выпадала ему порой мимолетная радость. Но сейчас это был не сон, в котором можно поймать золотую рыбку и снова отпустить ее. Сейчас было мучительное ожидание, оно кончится в тот миг, когда посторонний человек будет держать в руках свое счастье… Быть свидетелем чужого счастья — и только? Александр почувствовал, что мысли у него начинают путаться. Каждый стебель тростника с издевкой шептал: для чего ты вообще явился сюда? Что тебе здесь надо? Разумеется, я пришел для того, чтобы поймать золотую рыбку, робко ответил Александр. Ну и как, поймал? — прошелестел тростник, но Александр промолчал.

«Ты должен это сделать!» — раздался чей-то повелительный голос, и Александр внезапно оказался не один; в висках застучало, он машинально стал переставлять ноги, вокруг чавкала грязь, ноги увязали, он шел через силу, но голос то и дело подгонял его, и ему приходилось идти вперед, он уже ничего не мог изменить. Палка дрожала в его руке, но ноги двигались все быстрее и быстрее: еще десять шагов, еще четыре… три… Он стоял теперь прямо за спиной незнакомца, но тот ничего не слышал. Он походил на чучело, на безмолвное изваяние, ожидающее своей участи. Неподвижность мужчины разозлила Александра, ему хотелось, чтобы тот вскочил, стал бороться за свое счастье, но вокруг была тишина…

И тогда Александр размахнулся и ударил, что-то брызнуло ему в лицо.

Безжизненно повисшая голова незнакомца окрасила воду красным. Налитые кровью глаза глядели в небо, затянутое темными облаками, пальцы судорожно вцепились в удилище, рот был растянут в ухмылке. Александра трясло, он не мог оторвать глаз от тела, наполовину ушедшего под воду. Рука сжимала палку, пока та не выскользнула из рук и не упала на землю. Послышался глухой стук. Теперь он видел лишь белый поплавок на поверхности воды, поплавок манил взять в руки удилище и не отрывать от него глаз.

Сумрак рассеялся, и неожиданно озеро перестало казаться глубоким. На дне он увидел коряги и водоросли, среди них плавали крошечные рыбки. Александра охватило странное чувство — он всегда думал, что золотая рыбка прячется на больших глубинах, здесь же было довольно мелко. Его мучил голод, но когда он откусил кусок хлеба, к горлу подступила тошнота. Появились мухи и оводы, они все кружили и кружили возле него, и их невозможно было отогнать. Белый поплавок застыл, Александр не заметил, чтоб он хоть раз дернулся. Пара уток опустилась неподалеку от него на воду, они плыли друг за дружкой, словно какая-то невидимая сила подгоняла их сзади, подплыли к самому удилищу и вдруг с криком взлетели, Александр вздрогнул и отогнал мух.

Стемнело. Александр растирал промокшие закоченевшие ноги, казалось, они потеряли чувствительность. Поплавок так ни разу и не дернулся, возможно, зацепился за какую-нибудь корягу или кто-то утащил наживку. Но вытаскивать удочку нельзя, едва ли Александр сумел бы снова забросить ее туда, где находилась рыбка. Надо было терпеливо ждать. Руки, державшие удилище, ныли, однако постепенно боль притупилась, Александр перестал что-либо чувствовать, решил, что в промежутке спал, хотя не был в этом уверен. Он больше уже ни в чем не был уверен.

Вдруг Александр услышал за спиной хруст, будто кто-то наступил на сухую ветку. Он обернулся, но никого не увидел, и все же ему казалось, что кусты подозрительно шевелятся. Подозрительно — он уже не понимал смысла этого слова. Повторил его громко и услышал какой-то нечленораздельный звук. Его охватил страх. Вначале он не мог понять, чего же все-таки боится, но затем почувствовал на своей спине чей-то алчный взгляд. Ему вспомнилось, как он сам утром с завистью смотрел незнакомцу в спину. Он попытался не думать об этом, но в голове пульсировала мысль: ведь и за ним могли следить, и тут вспомнил, что заметил нечто такое, что испугало его. Но что? Этого он не помнил. Он так и не смог освободиться от ощущения, будто чей-то безумный взгляд сверлит ему спину — он дотронулся до нее в страхе, что сейчас пальцы погрузятся в две дыры. Затем его пронзила мысль, что тот, кто его преследовал, уже обнаружил труп, который Александр оттащил в кусты, и тоже понял, что должен убить. Александр знал: невозможно равнодушно взирать, как другой человек ловит свое счастье, и мышцы его напряглись. За спиной хрустнула еще одна ветка, затем чавкнула грязь. Александру показалось, что он слышит тревожные удары двух сердец, затем дуновение ветра от взмаха палкой. Он с криком вскочил, чтобы поймать смерть, но поймал только воздух и упал лицом в грязь.