Денис Драгунский - Третье лицо

Однажды на студенческо-аспирантской конференции я в кулуарах подошел к одной приятной девушке из другого города. Она была постарше меня, но очень хороша — умна, изысканна в речи и манерах, да и просто красива, чего уж там.

Я сказал ей:

— Недавно я сличал русскую рукопись семнадцатого века, перевод апокрифического «Письма Понтия Пилата Тиберию». Там есть выражение «от всех дел упражнятися в субботу» — то есть «не работать». В латинском подлиннике и в греческом варианте этих слов нет. Мне интересно слово «упражняться». Фасмер, ссылаясь на Преображенского, говорит, что «упражняться» — от слова «праздный», но считает эту этимологию недостоверной. «Упражнение» по-гречески будет askesis — но Шантрен [1] «Этимологический словарь греческого языка» Пьера Шантрена ( Chantraine Pierre. «Dictionnaire étymologique de la langue grecque»). — Примеч. авт. не дает ничего подходящего для этого случая…

Она внимательно меня выслушала и сказала:

— Не ловится.

— Что не ловится? — не понял я.

— Ничего не ловится, — нежно пояснила она, подняв на меня глаза (то ли агатовые, то ли фиалковые, уже не помню, но точно прекрасные). — Милый молодой человек, мне тридцать пять лет, у меня муж и двое детей, а на эту конференцию я приехала с любовником. Успехов!

— Спасибо, — сказал я.

— Да не за что! А у вас что, есть свой собственный Шантрен?

Но я повернулся и ушел.

этнография и антропология

— Мир сошел с ума! — закричал Сторожихин и стал поворачивать к Беспоповцеву свой ноутбук.

Они сидели в кафе.

— Что такое? Бабушка беременна от внука? Уругвай и Парагвай обменялись ядерными ударами? Погоди, сейчас. — Беспоповцев встал со своего кресла, пересел на диван, поближе к Сторожихину. — Ну, что стряслось?

— Мир сошел с ума! — повторил Сторожихин и, двигая курсором по экрану, показал Беспоповцеву целую серию фотографий. Фотопортретов, точнее говоря.

Это были фотографии молодой — не сильно старше тридцати — и очень красивой женщины. Она была на самом деле удивительно хороша собой: тонкие, словно ювелирно выточенные черты лица, большие глаза — умные, добрые и одновременно чувственные. Светло- пепельные волосы оттеняли ее высокий чистый лоб, то привольно взлетая, то гладко сияя, а то небрежными прядками спадая вниз. Излучина губ, лепка скул, тонкий румянец. Изящная шея, хрупкие ключицы. Красивые украшения, кстати.

Снимки были сделаны и в разнообразных приятных интерьерах, и на нейтральном фоне — занавеска, крашеная стена, кирпичная кладка, — и на фоне моря, леса, скал, руин, старинных картин и скульптур в знаменитых музеях. Сидя, как будто утомленно сложив руки, и стоя, дерзко глядя в объектив, и полулежа, опершись на локоть, задумавшись о чем-то…

— Ну и что? — спросил Беспоповцев.

— Красивая, правда? Очень, да?

— Ну да. Правда. И что?

— Вот я и спрашиваю: почему? — пылко воскликнул Сторожихин. — Почему такая прекрасная, такая невероятно красивая женщина до сих пор не составила счастье какого-нибудь замечательного мужчины? Красивого, сильного, богатого? Почему она одна?

— Экий ты уныло традиционный! — поддел его Беспоповцев. — Обязательно, что ли, замуж? И чтобы трое детишек?

— Не обязательно! — отмахнулся Сторожихин. — Но тогда почему ее не снимают в кино? Почему она не царит в салоне, среди поэтов, музыкантов и послов зарубежных стран? Почему она до сих пор какой-то несчастный офис-менеджер в какой-то сраной конторе?

— А ты почем знаешь? — спросил Беспоповцев.

— Я слежу за ней на фейсбуке уже лет пять. Или даже семь.

— Ну и что?

— А вот именно то, что мир сошел с ума! Ну посмотри на нее. Как она прекрасна! Почему за нее не дерутся на дуэли? Почему к ее ногам не складывают горы цветов и всяких подарков? Почему мужчины ради нее не рвут поводья, не бросают своих жен и детей, не ломают карьеры, не расточают миллионные состояния? А когда она им отказывает, не уезжают за границу навсегда, а лучше на войну, только бы вырвать ее из своего сердца? Почему никто не пишет ей: «Я отдам остаток своей жизни за счастье еще раз увидеть тебя в окне»? Ничего подобного. А ведь какая упоительная женщина!

— Какие упоительные фотографии, — уточнил Беспоповцев.

Сторожихин замолчал.

Насупился.

Закрыл ноутбук, позвал официанта и заказал еще пива.

сон на 20 ноября 2019 года

Приснился смешной сон. Целый роман.

У какого-то сверхбогача есть дочь, девушка милая, умная, но страшно некрасивая: длинный и толстый нос, губы ниточкой, узкий лоб, близко поставленные маленькие глаза. Остальное в порядке. «Но смотрят-то сначала на лицо, а не на жопу и тем более не в душу!» — рыдает она.

Папа решил сделать ее красивой и положил на это половину своего состояния — целых 30 миллиардов долларов. Он профинансировал съемки ста роскошных голливудских фильмов, а также трехсот сериалов, где главных героинь, романтических любовниц и прекрасных принцесс, играли актрисы вот такого облика — с низким лбом, толстым длинным носом, губами ниточкой и близко поставленными маленькими глазами. Кроме того, он выгнал из рекламы всех лучезарных блондинок и выразительных брюнеток и заменил их копиями своей дочери. Он специально доплачивал писателям, чтобы все сколько-нибудь привлекательные героини романов выглядели вот так. Не забыл мюзиклы, стриптиз-бары и даже порнофильмы. Не говоря уже о конкурсах красоты.

Прошло тридцать лет. Новый идеал красоты победил. Большеглазые красотки с точеными греческими носиками и пухлыми губками отошли в область предания.

Но его дочери это уже не было нужно. Во-первых, ей было под пятьдесят, а во-вторых, она уже отпраздновала серебряную свадьбу с крупным японским судостроителем, который влюбился в нее с первого взгляда. У них было четверо детей и внучка.

— Папа, — спрашивала она своего престарелого отца, — ну зачем вся эта ерунда? У меня же все в порядке.

— Да я понимаю, — отмахивался старик. — Но уже все инвестиции сделаны, партнеры привлечены, бизнес-план давно разработан и выполняется, результаты хорошие… Как-то глупо все бросать на полдороге. Я так работать не привык.

— Кстати, папа! — еще через год сказала она. — Обо мне пишут, что я сделала себе пластическую операцию! Чтобы стать вот такой! — И она прикоснулась пальцем к своему длинному толстому носу.

— Вот это настоящий успех! — обрадовался он. — Ты рада?

— Счастлива! — сказала она и попыталась улыбнуться.

Рассказывают, что поэт Игорь Северянин был чрезвычайно глуп, но умел молчать так эффектно и значительно (прямо по Пушкину: «С ученым видом знатока хранить молчанье в важном споре»), умел так веско сказать: «Н-да…» — что все, кто общался с ним недолго, считали его очень умным и не верили его близким друзьям, утверждавшим, что он на самом деле полный дурак.