Дэвид Левитан - Записная книжка Дэша и Лили

На мобильный Лэнгстона пришло сообщение.

– Бенни! – схватил он телефон и забегал большими пальцами по кнопкам.

Ясное дело, мне и мистеру Диккенсу придется подождать.

Я вышла из комнаты.

Брат даже не спросил, не обменяться ли нам подарками. Да, мы обещали родителям открыть все подарки на Новый год, но я бы не отказалась смухлевать.

Я вернулась в свою комнату и увидела на мобильном пять голосовых сообщений: два – от дедушки, одно – от кузена Марка, одно – от дяди Сэла и одно – от бабушки Иды. Понеслась великая рождественская карусель звонков.

Сообщения я слушать не стала. Выключила телефон. Решила устроить рождественскую забастовку.

Сказав родителям в прошлом году, что не против более позднего отмечания Рождества в этом году, я, естественно, покривила душой.

Как они не догадались?

Этим утром мы должны были раскрывать подарки, лопать вкусный завтрак, смеяться и петь всей семьей.

К своему удивлению, я вдруг поняла, что есть кое-что, чего я хочу больше этого.

Свою записную книжку.

От нечего делать я завалилась на постель. Как, интересно, празднует Рождество Бука? Мне представилось, что он живет в Челси, в каком-нибудь стильном лофте со своей суперхипповой мамой и ее суперклевым новым бойфрендом, у них всех асимметричные стрижки и, возможно, они говорят по-немецки. Представилось, как они сидят у очага, попивают горячий сидр и едят мои лебкухенские печенья, пока в духовке готовится индейка. Бука, с беретом набекрень, играет на трубе – мне почему-то захотелось вообразить его музыкальным вундеркиндом в шляпе. И вот, когда он заканчивает играть мелодию своего собственного сочинения, являющуюся рождественским подарком родным, они плачут и твердят: «Danke! Danke! [17] Danke! ( нем .) – Спасибо! » Мелодия была столь прекрасна и совершенна, его игра столь виртуозна, что даже сидящий вместе с ними кукольный Бука хлопает в свои кукольные ладоши и от чарующей музыки оживает словно Буратино.

Поскольку с Букой возможности поговорить нет, а значит, нельзя узнать, как проходит его Рождество, я решаю одеться и прогуляться в Томпкинс-сквер. Я там всех собак знаю. После прискорбного инцидента с мышкой и кошкой родители запретили мне заводить питомцев, поскольку я к ним сильно привязываюсь. В качестве компромисса они разрешили мне подрабатывать выгулом тех соседских собак, чьи хозяева знакомы им самим или дедуле. Мне такой вариант пришелся по душе: за последние пару лет я не только перезнакомилась с множеством четвероногих, с которыми замечательно проводила время, но и обзавелась неплохими деньгами.

Погода для Рождества была невероятно теплой и солнечной. Казалось, на дворе июнь, а не декабрь – еще один признак неправильности этого Рождества. Расположившись на скамейке, я встречала всех знакомых и незнакомых собак ласковым воркованием: «Привет, щеночек!» Знакомых я к тому же тискала, чесала за ушами и угощала праздничными красно-зелеными печеньями в форме косточек, которые напекла вчера вечером. С прохожими я почти не разговаривала, но внимательно слушала. Похоже, только у меня Рождество вышло отстойным. Я видела их новые свитера и шляпы, их новые часы и кольца, слушала рассказы об их новых телевизорах и ноутбуках.

Но мысли мои были заняты Букой. Он представлялся мне в окружении безумно любящих родителей, с желанными подарками в руках. Я воображала, как он распаковывает мрачные черные водолазки, гневные романы, написанные сердитыми молодыми людьми, лыжную экипировку (мне нравилось думать, что однажды мы, возможно, прокатимся на лыжах вместе, хоть я и не умею кататься) и стопку англо-каталонских словарей.

Бука уже побывал в Дайкер-Хайтс? Поскольку я выключила мобильный и оставила его дома, единственный способ узнать это – повидаться с бабушкой Идой, входившей в список людей, с которыми я себе сегодня разрешила говорить.

Бабушка Ида живет в особняке на Восточной двадцать второй улице около Грамерси [18] Грамерси (Грамерси-парк) – район на северо-востоке Нижнего Манхэттена с роскошными домами и элитными апартаментами. . Моя семья из четырех человек живет в маленькой тесной квартире (без животных, гррр…), которую мои ученые родители могут позволить себе только потому, что дедуля – владелец здания. Вся наша квартирка размером с один этаж особняка бабушки Иды. Особняка, занимаемого ею единолично. Она никогда не была замужем, и у нее нет детей. Бабушка Ида в свое время была фантастично успешной владелицей художественной галереи. Она так преуспевала, что смогла приобрести на Манхэттене свой собственный дом. (Хотя дедушка не устает повторять, что она купила этот дом, когда город постиг экономический кризис и прежние владельцы особняка чуть ли не сами приплатили бабушке Иде, лишь бы сбагрить дом с рук. Вот счастливица!) Шикарный особняк в шикарном районе не сделал бабушку Иду снобкой. Наоборот, она до того не снобка, что, имея кучу денег, один день в неделю работает в музее мадам Тюссо. Говорит, ей необходимо какое-то занятие и ей нравится находиться среди знаменитостей. Мне кажется, она пишет скандально откровенную книгу о том, чем занимаются восковые фигуры, когда их не видят.

Мы с Лэнгстоном зовем бабушку Иду миссис Бэзил. Так звали героиню нашей любимой в детстве книги «Из архива миссис Бэзил Франквайлер, самого запутанного в мире». Книжная миссис Бэзил – богатая пожилая дама, отправляющая двух детей, сестру с братом, на поиски сокровищ в нью-йоркский музей Метрополитен. Наша с братом «миссис Бэзил» устраивала для нас во время школьных каникул целые музейные приключения. И каждый раз они заканчивались путешествием за огромными порциями сливочного мороженого с фруктами. Насколько замечательной должна быть бабушка, кормящая своих внучатых племянников на ужин мороженым? По-моему, невероятно замечательной!

Бабушка Ида/миссис Бэзил заключила меня в радушное рождественское объятие. Мне так нравится, как она пахнет! Губной помадой и элегантным парфюмом. И она всегда облачена в костюм истинной леди – даже в Рождество, когда можно расхаживать по дому в пижаме.

– Привет, Медвежонок Лили. Смотрю, ты нашла мои сапожки, оставшиеся со школьных дней в Вашингтон-Ирвин-Хай.

Я потянулась за еще одним объятием. Обожаю ее обнимать!

– Да, – кивнула я бабушке в плечо. – Откопала их в нашем старом сундуке с одеждой. Они мне великоваты, но с толстыми носками на колготки хотя бы не спадают с ног. Моя новая любимая обувка.

– Отличная идея – золотая мишура со шнурками. А мы с тобой так до Нового года обниматься будем? – пошутила она.

Я неохотно отпустила ее.

– А теперь, пожалуйста, сними сапоги. Не хочу, чтобы на паркете остались следы от набоек.