Холли Борн - Все места, где я плакала

– Амели! – воскликнул он, заметив меня. – Я не видел тебя целую вечность.

В животе радостно бурлило от того, что меня узнали и пропустили.

– Переехала на юг, – объяснила я. – Вернулась только на одну ночь, чтобы посмотреть на ребят.

– Да ну! Это отстой. В следующем месяце у нас будет ночь фолк-музыки, и я уже собирался записать тебя.

Я протянула ему руку для печати.

– Может быть, приеду, – предложила я.

– Да, отличная идея!

Я повернулась к Джессе.

– Я могу снова остановиться у тебя, да?

Она скорчила милую рожицу.

– Конечно же. Думаю, тебе нужно чаще бывать здесь. Ты пропала надолго, вот все и стало странным.

Я подумала о том, как она права, когда мы вошли в клуб. Здесь я чувствовала себя лучше, самой собой. Надо чаще вырываться сюда. Это было бы полезно. Я стала представлять свою жизнь. Как это было бы – приезжать хотя бы раз в месяц. Передо мной начало простираться счастливое существование, наполненное хорошими воспоминаниями, ожидающее своего звездного часа.

Но, конечно, после той ночи я больше не была желанным гостем у Джессы.

Ночные клубы при дневном свете – забавная штука. Их словно не должно существовать. Как будто они появляются только с наступлением ночи, словно какой-то волшебный цирк. В этом весеннем солнечном свете трудно представить, как выглядит «Свинцовая мельница» после дневных сумерек. Сложно вообразить колышущуюся толпу, стоящую в очереди, музыку, пульсирующую в подошвах ваших ботинок, головокружительное ощущение в зоне курения. Повсюду видны следы вчерашнего вечера – лужи высохшей на тротуаре рвоты, окурки, которые еще не убраны, подозрительная, наполовину выпитая бутылка пива. Но даже со всем этим, стоя здесь, глядя на него прямо сейчас, я не могу сравнить это тихое здание с пульсирующим клубом, которым оно становится каждый вечер.

Сесть негде, поэтому я стою, обхватив себя руками, чтобы не замерзнуть и не выдать своих эмоций.

Не уверена, что смогу это сделать.

Не уверена, что смогу вспомнить именно эту ночь.

Но что-то подсказывает: мне это нужно.

«Мельница» была именно такой, какой я ее помнила. Даже с украшенной к Рождеству искусственной елкой, свисающей с потолка вниз головой, она казалась знакомой. Здесь даже пахло так же. Этот затхлый, почти вонючий запах, когда клуб еще не разогрелся от жара танцующих тел.

Джесса хлопнула меня по спине.

– Все тот же? – спросила она, читая мои мысли.

Я повернулась, чтобы улыбнуться ей.

– Да, слава богу.

Мы направились к бару, чтобы заказать лимонады, а Кимми и остальные пошли поболтать со знакомыми. Самое плохое в нашей популярности в этом клубе было то, что все знали о нашем несовершеннолетии. Поэтому нас никогда не обслуживали и всегда выгоняли в 22.30. Каждые две минуты меня заключал в объятия какой-нибудь старый знакомый, крича: «КАК ТАМ НА ЮГЕ?» и говоря, что все дико скучали по мне. Было приятно видеть всех, но это отвлекало меня от очень важного дела – набраться храбрости и поговорить с Алфи.

Танцпол медленно забивался желающими посмотреть на выступающих с хороших мест. Группа Ральфа была довольно популярна в Шеффилде, хотя они еще не смогли вырваться в другие города.

Я почувствовала руку Алфи на своем плече.

– Пойдем на наше обычное место? – предложил он.

– Зачем нарушать традицию?

Он повел нас к правой стороне сцены, почти за нее. Однажды Алфи применил физику, чтобы объяснить мне, как распространяется звук и почему это было лучшее место. С тех пор на каждом концерте мы пробирались туда и чувствовали себя самодовольно из-за превосходного знания акустики. Люди начали тесниться позади нас, пытаясь выдавить весом своих тел, но мы стояли твердо, иногда пропуская кого-то вперед. Кто-то пихнул меня, толкая обратно к Алфи, и он схватил меня за плечо, чтобы поддержать.

– Осторожно! – заорал он на толкача, который его проигнорировал. Алфи повернулся ко мне, его рука все еще лежала на моем плече. Он покраснел. – Извини.

– Все нормально. Спасибо.

Мы смотрели друг на друга, его рука не покидала моего плеча, а мне не хотелось, чтобы он ее убирал.

– Нам нужно поговорить, – выпалила я. – Сегодня вечером было бы неплохо.

Алфи улыбнулся.

– Да, конечно. Я собирался сказать то же самое. – Его улыбка стала шире, глаза светились радостью, подтверждая мое подозрение, что он подумал, будто это будет хороший разговор.

И снова мое тело не знало, как реагировать. Одна только мысль о том, что для него все еще не кончено, поколебала мою любовь к Ризу. Или, может быть, это просто возродило мою любовь к Алфи. Я думаю, одно из самых больших заблуждений – что вы можете любить только одного человека в одно время. Подозреваю, что сердце может разделяться. Что оно может вырастить в себе стены камер, специально зарезервированных для каждого, в кого мы влюбляемся, – это позволяет испытывать чувства к разным людям. И эти чувства не влияют друг на друга.

Я не знала, что делать. Ощущала, что время замедлилось, давая мне шанс хорошенько подумать. Я понимала, что разобью сердце Алфи тогда, когда расскажу ему о том, как нарушила нашу сделку. И все же мне очень, очень не хотелось этого делать. Не хотелось разрушать то, что он построил для меня в своем сердце. Мысль о том, что Алфи будет знать… Каждая клеточка моего тела кричала, что это неправильно.

Зал погрузился в темноту, и все начали аплодировать, прежде чем я успела что-то понять. Джесса, стоявшая рядом со мной, обернулась и крикнула:

– Начинается!

Я захлопала в ладоши и закричала. Ральф, по словам других, убитый горем солист, сказал: «Раз, два, раз, два, три, поехали!», – и сцена взорвалась светом, когда они начали со своей самой известной песни Оn a Lazy Afternoon . Все сошли с ума. Ну как «сошли с ума»… Так, как толпа, полная поклонников фолк-музыки, может это сделать.

Я поймала себя на том, что киваю в такт, наслаждаясь глубиной их звучания, хриплым голосом Ральфа. Композиция плавно перетекла в следующую песню. Сет-лист был прекрасен, парни действительно отточили его, с тех пор как я слышала их в последний раз. Я знала несколько слов и подпевала, лицо растянулось в улыбке, музыка на мгновение отвлекла от проблем. Если Ральф и был расстроен, то не позволил этому испортить выступление. Алфи встал позади меня, а потом его руки осторожно обвились вокруг моей талии. Я закрыла глаза, наслаждаясь этим ощущением. И не стала останавливать его, хотя знала, что это неправильно. Он положил подбородок мне на плечо – так мы всегда стояли на концертах. По телу побежали мурашки, когда Алфи тоже стал подпевать. Я стояла там и позволяла этому случиться, потому что была действительно плохим человеком, который реально заслуживает всего, что произошло дальше.