Николь Уильямс - Полёт

Я покачала головой:

– Нет, я сейчас не могу.

Я уже знала, что Холли права, но не хотела подтверждения. Я не готова была изменить свою жизнь так круто.

Холли вскрыла коробочку и достала белую полоску.

– Я тебе помогу.

Я долго смотрела на полоску, пока Холли не пришла на помощь. Она объяснила мне, что надо делать, и ждала, пока я писала на тест. На тест, от которого зависела моя жизнь. Мои мечты, надежды – все мое будущее зависело от того, сколько розовых полосок появится – одна или две.

Холли опустила полоску в чашку и поставила ее на раковину.

– Ждем две минуты.

Две минуты показались мне двумя столетиями. С одной стороны, хотелось заглянуть в чашку, с другой – было страшно. Все это время Холли обнимала меня, гладила и похлопывала по спине. Именно в такие минуты радуешься, что у тебя есть друзья, без Холли я точно не справилась бы.

– Ну, кажется, пора, – объявила она, легонько дернув меня за косу.

– Скажи мне, – попросила я, закрывая глаза. – Не могу смотреть.

– Ладно, Люси, – отозвалась Холли. Я услышала, как она вытаскивает полоску. Тихое «ох!» прозвучало для меня громче сирены. – Люси, ты…

В последний момент я открыла глаза – две розовые полоски.

– …беременна.

И я потеряла сознание.

Голоса доносились словно из туннеля – сплошное эхо. Я хотела открыть глаза, но не смогла – веки были тяжелые и просто не поднимались. Я не могла вырваться из мрака.

– Нужно позвонить Джуду, – вдруг сказал чей-то знакомый голос.

– Да, сейчас принесу телефон, – ответил другой.

Это заставило меня открыть глаза.

– Нет! – У меня аж голос зазвенел. – Не звоните ему! Со мной все хорошо.

Я лежала на диване с двумя подушками под головой.

Холли и Томас склонились надо мной и смотрели так, как, наверное, смотрят на оживший труп.

– Томас, когда ты пришел? – спросила я и попробовала сесть, но тело не слушалось.

– Пару минут назад. Я собирался проводить Холли на работу, – ответил Томас, опустившись передо мной на колени. – Хорошо, что я пришел пораньше и что привык носить тебя. Иначе ты очнулась бы сейчас на полу в ванной. – Улыбка заиграла на губах у Томаса, но глаза были серьезны.

– Ты в курсе? – шепотом спросила я. Само слово не шло на язык. Я запрещала себе думать о нем, но чувствовала, как оно врастает мне в сознание.

– Да, Люси, – ответил Томас, сжав мне ладонь, – я в курсе. Холли мне ничего не сказала, но я не мог не заметить тест на беременность. Он лежал на раковине.

Я закусила губу, чтобы сдержать слезы. Но проверенный метод не сработал.

Холли опустилась на колени рядом с Томасом. Глаза у нее были красными, как, наверное, и у меня. Она показала мне свой сотовый – на дисплее были номер Джуда и его фото.

– Ты должна позвонить ему. Он должен знать, что случилось, и быть здесь, рядом с тобой.

– Нет. – Я покачала головой. – Не сейчас.

– Именно сейчас, – настаивала Холли. – Слушай, Люси, я понимаю, что ты сбита с толку и перепугана. Джуд тебе поможет. Он нужен тебе, чтобы справиться. По личному опыту знаю: на Джуда в такой ситуации можно положиться.

– В какой еще ситуации? – спросила я, повернувшись на бок, чтобы посмотреть Холли в глаза. – В ситуации с незапланированной беременностью? В ситуации «Мне только двадцать один»? В ситуации «Я не замужем»? Или в ситуации «Планам на будущее конец»?

До своего обморока я не могла сказать ни слова, а сейчас язык просто развязался.

– Мама! – ЭмДжей выглянул из спальни. – Можно мне выйти?

– Нет! – хором ответили Томас и Холли.

– Я займу ЭмДжея, – пообещал Томас, сжав мне руку, и легонько поцеловал Холли в губы. – Вам, девушки, мои советы все равно не нужны.

– Тетя Люси, ты как? – Милое личико ЭмДжея сморщилось от тревоги.

Правды он все равно не поймет, поэтому я соврала:

– У меня все в порядке, ЭмДжей.

Томас вдруг замер и щелкнул пальцами.

– Знаешь, Люси, я думаю, из тебя получится классная мать. – На губах у Томаса снова заиграла улыбка, но на этот раз смеялись и глаза. Не дав мне ответить, он юркнул в спальню к ЭмДжею, чтобы мы с Холли могли все обсудить.

Вот только мне не хотелось ничего обсуждать. Хотелось сначала подумать, проанализировать, а обсуждать уж потом.

– Люси Ларсон, что у тебя тут происходит? – спросила Холли, легонько постучав мне по голове.

– Много всего, но ничего конкретного, – ответила я. Интересно, если заснуть, то, когда проснешься, может, все это окажется кошмарным сном?

Холли вздохнула и плюхнулась на пол у дивана.

– Что собираешься делать?

Сейчас я не могла об этом думать. Мне вообще не хотелось думать. Но я понимала, что вопрос придется не только обдумать, но и ответить на него.

– Не знаю.

– А когда скажешь Джуду? – Холли гладила меня по голове, совсем как гладила мама, когда я была маленькой и боялась чудовищ, которые, как мне казалось, прячутся у меня под кроватью.

– Не знаю.

Холли снова вздохнула.

– А как себя чувствуешь?

– Не знаю. – Я действительно не знала и была лишь перепугана и сбита с толку.

– Понимаю, события развиваются слишком быстро, вижу, как страшно тебе сейчас, но ты сильная. Ты сильнее меня. Наверное, это тебя не успокоит и я очень зря об этом говорю, но если уж я могу растить ребенка, то и ты сможешь. У тебя есть Джуд, родители, друзья и…

– …никакого будущего, – перебила я, чувствуя, что целые главы жизни, которые я не успела прочесть, летят в тартарары. Как я буду танцевать с пузом? Как буду гастролировать с ребенком на руках? Какого черта я надрывалась в студии, если за год до окончания престижной хореографической школы умудрилась залететь?

– Как ты можешь говорить, что у тебя нет будущего?! – оскорбилась Холли. – Многие только и мечтают о таком будущем, как у тебя.

– О таком будущем многие раньше мечтали.

– Погоди! Ты хочешь сказать, что с беременностью твоя жизнь кончена?

Кажется, я хотела сказать именно это, но слишком запуталась, чтобы быть уверенной.

– Да, с рождением ребенка жизнь изменится, – сказала Холли, – но точно не кончится.

Почему-то я ей не верила.

– Холли, я рада, что ты здесь и подбадриваешь меня. Я очень рада. Но мне нужно побыть одной, чтобы разгрести свое дерьмо, – проговорила я. – Хорошо?

Холли хотела возразить, но сдержалась.

– Сегодня я попрошу Томаса посидеть с Эм-Джеем, чтобы у тебя был тихий, спокойный вечер, – сказала она. – А завтра мы с тобой найдем доктора и запишемся на прием. Ведь мы не знаем, какой у тебя срок – четыре недели или четыре месяца.

При мысли, что я могу быть на четвертом месяце, у меня снова чуть не случился обморок. Нет, судьба не может быть так жестока… Чем больше времени у меня на то, чтобы свыкнуться с гранатой, которая только что взорвалась у меня в жизни, тем лучше. Пяти месяцев явно не хватит.