Салли Руни - Разговоры с друзьями [litres]

Итак, ты в кровать, сказал он.

Да, сказала я. Бросила в сумочку телефон и даже не взглянула на Ника.

Ты, между прочим, очень меня обидела, сказал он. Тем, что сейчас наговорила.

Я подняла с пола свой кардиган и накинула на сумку. Мои босоножки аккуратно стояли возле камина.

По-твоему, я все это затеял ради Мелиссиного внимания, сказал он. С чего вдруг ты обо мне так думаешь?

Может, потому что ты все еще любишь свою жену, хотя ты ее больше не интересуешь.

Он рассмеялся, но я не оглянулась. Я смотрела в зеркало над камином: с моим лицом творился какой-то кошмар, я ужаснулась. Щеки пошли пятнами, словно меня ударили, а губы были бледные и сухие.

Ты ведь не ревнуешь, Фрэнсис? – сказал он.

Думаешь, у меня есть к тебе чувства? Не обольщайся.

Я спустилась к себе. Легла в постель, мне было очень плохо – нет, не грусть, скорее шок и невероятная усталость. Словно меня схватили за плечи и безжалостно потрясли, хоть я и умоляла перестать. Я знала, что сама виновата, – это же я провоцировала Ника на ссору. Теперь, лежа в одиночестве в притихшем доме, я чувствовала, что ничего не контролирую. Я могу разве что решать, заняться с Ником сексом или нет; я не решаю, как к этому относиться и что это значит. И хотя я могу решить, ссориться ли с ним и из-за чего, я не диктую, что он скажет и какую боль мне это причинит. Скрестив руки на груди и свернувшись калачиком, я с горечью думала: вся власть в его руках, а у меня власти нет. Не совсем правда, но той ночью мне стало ясно: я сильно переоценила собственную неуязвимость. Чтобы быть с Ником, я лгала всем, Мелиссе и даже Бобби. У меня не осталось тех, кому можно довериться, тех, кто бы мне посочувствовал. И после всего этого он любит другую. Я зажмурилась и вжала голову в подушку. Вспомнила прошлую ночь, когда он сказал, что хочет меня, и как это во мне отозвалось. Просто признай, думала я. Он тебя не любит. Вот что больнее всего.

Наутро за завтраком, за день до нашего с Бобби отъезда, Мелисса сказала, что приедет Валери. Завязалась дискуссия, какую комнату для нее приготовить, а я тем временем смотрела на красную, словно металлическую божью коровку, отважно семенившую через стол к сахару. Она смахивала на мини-робота с механическими ножками.

И еще нужно кое-что купить к ужину, говорила Мелисса. Кто-нибудь из вас может съездить в супермаркет? Я составлю список.

Я бы съездила, сказала Эвелин.

Мелисса намазывала соленым маслом располовиненный круассан и, говоря, помахивала ножом.

Ник тебя отвезет, сказала она. Нужен десерт, наисвежайший. И цветы. Возьмите с собой еще кого-нибудь в помощь. Например, Фрэнсис. Ты же не против?

Божья коровка добралась до блестящего белого бока сахарницы и начала восхождение. Я, напустив на себя максимальную вежливость, сказала: конечно.

Дерек, ты поставишь в саду стол побольше, сказала Мелисса. А мы с Бобби в доме приберем.

Мы договорились, доели и понесли тарелки внутрь. Ник пошел искать ключи от машины, а Эвелин уселась на крыльце, уперевшись локтями в колени и поглядывая из-под очков, словно подросток. В кухне Мелисса, облокотившись на подоконник, составляла список. Ник заглядывал под диванные подушки и спрашивал: никто их не видел? Я стояла в коридоре, прижимаясь спиной к стене, стараясь не мешать.

Они на крючке, сказала я, но так тихо, что он не расслышал.

Может, я в кармане оставил? Мелисса хлопала дверцами шкафчиков, проверяя, достаточно ли продуктов. Ты не видела? – сказал он, но она пропустила мимо ушей.

В конце концов я молча сняла ключи с крючка и вложила их Нику в руку, когда он проходил мимо. Ага, сказал он. Вот спасибо. Он избегал моего взгляда, но не только моего. Он ни на кого старался не смотреть. Нашел? – сказала Мелисса из кухни. На крючке смотрел?

Я, Ник и Эвелин вышли к машине. Утро выдалось туманным, но Мелисса пообещала, что скоро прояснится. Бобби выглянула из окна своей спальни, когда я обернулась, ища ее взглядом. Она открывала ставни. Вот и молодец, сказала она. Брось меня. Иди, веселись со своими новыми дружками в магазине.

Может, я больше не вернусь, сказала я.

И не надо, сказала Бобби.

Я села сзади и пристегнулась. Эвелин и Ник тоже забрались в машину и захлопнули двери, обособив наш отдельный мирок, где я чувствовала себя чужой. Эвелин нетерпеливо вздохнула, и Ник завел мотор.

Машину-то починила? – сказал Ник Эвелин.

Нет, Дерек не позволяет мне даже позвонить в автосервис, сказала она. Он сам «во всем разберется».

Мы выехали с подъездной дорожки на дорогу к морю. Эвелин терла глаза под очками и качала головой. Серый туман висел вуалью. Я представляла, как бью себя в живот.

«Во всем разберется», понятно, сказал Ник.

Ну ты же его знаешь.

Ник многозначительно хмыкнул. Мы ехали вдоль гавани, где яхты сквозь туман казались собственными эскизами. Я носом коснулась стекла.

Она вела себя вполне прилично, сказала Эвелин. По-моему. До сегодняшнего дня.

Да уж, постановка «явление Валери» начинается, сказал он.

Но прежде-то, сказала Эвелин. Она была довольно спокойная, да?

Вот именно. Была.

Ник включил левый поворотник, я молчала. Очевидно, говорили они о Мелиссе. Эвелин сняла очки и протерла линзы мягким подолом хлопковой юбки. Затем нацепила их обратно и посмотрелась в зеркало. Заметила в нем мое отражение и криво усмехнулась.

Никогда не выходи замуж, Фрэнсис, сказала она.

Ник рассмеялся: Фрэнсис никогда не опустится до такого буржуазного обычая. Он поворачивал, не отрывая взгляда от дороги. Эвелин улыбнулась и посмотрела в окно на яхты.

Я и не знала, что Валери приезжает, сказала я.

Я тебе не говорил? – сказал Ник. Я хотел сказать вчера вечером. Она только на ужин, может, даже не переночует. Но она всегда получает королевский прием.

Мелисса на ней немного помешалась, сказала Эвелин.

Ник через плечо оглянулся в заднее окно, но меня словно и не заметил. Мне нравилось, что он так сосредоточенно рулит, – можно спокойно разговаривать и словно не замечать друг друга. Разумеется, вчера вечером он не упомянул о приезде Валери, потому что вместо этого говорил, что все еще любит жену, а я для него ничего не значу. Разговор о Валери, который он задумывал, подразумевал некоторую близость, которая теперь, видимо, между нами уже невозможна.

Да нормально все пройдет, сказала Эвелин.

Ник ничего не ответил, я тоже. Он промолчал многозначительно, а я нет, ведь его мнение о том, как все пройдет, действительно что-то значило, а мое не значило ничего.

Ну уж совсем невыносимо не будет, сказала она. Фрэнсис и Бобби разрядят обстановку.

Для этого они и нужны? – сказал он. А я-то гадал.

Эвелин в зеркало одарила меня полуулыбочкой и сказала: и вдобавок они настоящее украшение.