Сэнгийн Эрдэнэ - Избранное

Старуха долго сидела молча, словно вспоминая продолжение своего рассказа, потом заговорила:

— С тех пор установился такой обычай: самая красивая девушка нашего края, выбрав среди тысяч мужчин своего суженого, клялась быть верной ему всю жизнь, до конца дней своих. Да только в жизни ведь не всегда все гладко, деточка. Бывало и так, что муж умирал раньше жены. Тогда самая красивая девушка края, верная своей клятве, накладывала на себя руки. Их хоронили вместе, и как символ нерасторжимой любви соплеменники клали на могилу вот такую каменную плиту. Много здесь таких плит?

— Много. Некоторые даже совсем землей засыпаны, не видно их.

— А ты все же сосчитай. Вот такая верная была любовь в старые времена, — сказала горбунья и, словно желая удостовериться, какое впечатление произведут ее слова, пристально уставилась своими тусклыми глазами на Сунджидму. — Ведь лицо человека есть зеркало его души… — А девушка думала: «Что же это получается? Любовь, которую я так жаждала изведать, о которой мечтала, на самом деле горька и печальна? О чем же еще расскажет мне эта бабка? Как страшно!» Сунджидма подняла голову, но старуха сидела как каменная.

— Бабушка! Как все это страшно! Один умрет, и другой с ним должен умереть? Значит, любовь ужасна?

— А-а, детка моя, уж не боишься ли ты смерти? — засмеялась старуха, показывая беззубые десны.

— Бабушка! Вы еще хотели рассказать мне про озеро, — робко попросила Сунджидма.

Лицо старухи вдруг сделалось суровым и недовольным.

— Ничего интересного про озеро я тебе не скажу. Только с давних времен, от предков наших известно, что образовалось оно от слез людских. Видать, то были слезы молодых возлюбленных, о которых я тебе сказывала.

Всем своим видом показывая, что больше она ни о чем не намерена говорить, старуха стала обуваться.

— Бабушка, а про могилу, засаженную цветами? Почему она не похожа на остальные? Расскажите, бабушка. Вы же обещали.

Старуха сурово посмотрела на просящие глаза девушки, но их невинный взгляд, видно, растопил что-то в ее душе.

— Ну так и быть, — сказала она наконец. — Если ты очень хочешь услышать об этом могильнике, расскажу. Плита, на которой ты сидишь, есть самый последний могильник в этом крае. С тех пор больше их здесь не ставят.

— А почему?

— Как почему? Во всем свой смысл имеется, деточка. Говорят, случилось это очень давно. В нашем улусе тоже родилась девушка несравненной красоты. Пришел ей срок, и полюбила она одного молодого человека. Они поженились и зажили счастливо. Но муж опять умер первый. А перед смертью жене так сказал: «Если ты на самом деле меня любишь, не спеши уйти за мной в сырую землю. Живи и смотри на красоту мира. Сумеешь так сделать, будет это равносильно тому, что и я не умер, а вечно живу». Помня завещание своего любимого, девушка каждый день приносила с той горы разные красивые цветы и сажала их вокруг могилы. С тех пор самые красивые девушки нашего края перестали уходить вместе с мужьями в могилу, а только, сохраняя верность, одиноко коротали дни свои, — сказала старуха и вдруг умолкла, словно мыслями перенеслась в другой мир.

У Сунджидмы, внимательно, не сводя глаз слушавшей рассказ горбуньи, снова по спине пробежали мурашки, и она долго с испугом смотрела на горы, которыми она прежде всегда любовалась и к которым относилась с благоговением. А безобразная старуха вдруг снова заговорила странным, безжизненно глухим голосом:

— И я тоже придерживалась этого обычая. Мой суженый скончался, когда мне было двадцать шесть лет. С тех пор… — Она молча поднялась. — Да, всю жизнь одной-одинешеньке коротать тоже страшно… — сказала она грустно и, бросив быстрый взгляд на Сунджидму, заковыляла прочь. Потом остановилась и, не оборачиваясь, спросила: — А ты не испугалась, деточка?

Сунджидма ничего не смогла сказать в ответ. Она невольно встала с могильного камня. Горбатая старуха повернулась к ней и добавила:

— Тайная сила, заключенная в любви, в том и состоит. Изведать любовь — значит перебороть все страхи, которые подстерегают тебя на этом пути. В мире нет ничего прекраснее любви. — И, стуча березовой палкой по камням, зашагала дальше по тропинке, змейкой вьющейся по южному склону горы. Пробираясь между камнями, она думала: «Что и говорить, страшно всю жизнь пройти в одиночестве только оттого, что друг твой умер раньше тебя. Раз уж ты жива, коли топчешь землю и пыль на ней поднимаешь, не лучше ли сойтись с другим человеком, который тебе по душе? Может, сказать ей об этом?» Что-то еще шепча себе под нос, она на миг остановилась, а потом еще быстрее засеменила по извилистой тропинке.

Пер. Н. Очирова.

Бесконечные, как море, пески, поблескивая, впитывали в себя золотые лучи солнца. В эту загадочно-фантастическую пору я забрался на вершину одного бархана и стал наблюдать за неуловимым миражным городом, который угадывался где-то на горизонте, там, где сливались небо и земля, где перед заходящим солнцем переливалось марево от искрящихся песков. Это было похоже на волшебный сон, то переходящий в кажущуюся явь, то вновь погружавшийся в зыбкую пелену нереальности. В этот миг даже юркая овечья ящерица с красной грудкой, неустанно бегающая по пескам, забралась на небольшой каменистый пригорок и, словно подражая мне, удивленно задрала голову и ошалело уставилась в сторону красноликого солнца, туда, где уходило за горизонт песчаное море. Да, это было похоже на сон…

Накануне почтальон принес мне письмо. Я читал его, и меня не покидало ощущение, что все это тоже происходит со мной во сне. Вот что там было написано:

«Я знаю, что, получив мое письмо, Вы очень удивитесь, поскольку в нем речь идет о событиях, случившихся много лет назад. Наверное, я Вам тогда не запомнилась, и как знать, возможно, мой облик не возродится в Вашей памяти. Имя мое тоже ни о чем не говорит. Перед тем как отправить Вам это письмо, я откровенно посоветовалась с подругами о своем намерении. Они, уже взрослые и образованные девушки, не только не одобрили моего поступка, но даже категорически возражали. Дескать, восточная девушка, тем более монголка, может написать такое письмо, только если она совсем потеряла девичий стыд или же просто-напросто помешалась. Говорили: человек, которому ты пишешь, не знает тебя. Ну что он может сказать, например, своим друзьям после получения такого письма? Подумай, мол, ведь сама себе навредишь. Но я пренебрегла дружескими советами своих подруг и решилась отправить это письмо. Я верю, что Вы не будете смеяться надо мною. Только не сразу вспомните, какой я была, как выглядела. Но я на Вас за это не в обиде.

У меня хранятся две небольшие записные книжки. В одной из них я записывала разные трудные формулы, исторические даты, плохо запоминающиеся термины и т. д. Эта книжка в коричневом переплете. Я перестала пользоваться ею с той весны, как кончила десятый класс. А сейчас передо мной синяя книжка, в которую я иногда заглядываю — она помогает мне писать Вам письмо. В ней тоже случаи и события тех дней, когда я училась в десятом классе, т. е. те, которые произошли ровно пять лет назад. Этот дневник для меня как бы маленькая, но драгоценная историческая хроника.