Сэнгийн Эрдэнэ - Избранное

Нестерпимая жажда гнала их туда, где журчал холодный речной поток. Эти скачущие ягнята лучше своей хозяйки с короткими косичками знают, в какую сторону надо идти, чтобы добраться до реки. Ведь к ней не так-то просто подойти — она течет по дну горного ущелья, окруженная высокими темно-коричневыми скалами, словно многоэтажными зданиями. Вода в реке, которая почти не видит солнца, такая студеная, что зубы ломит, но в летний зной она и для ягнят, и для маленькой девочки-пастушки вкуснее всего на свете. Если смотреть сверху, эта речка кажется маленьким ручейком, но шум производит невероятный. Может быть, это от скал отражается грозное эхо? Впрочем, не такая уж она и маленькая, эта река. Ведь она течет не только по ущелью, но и уходит далеко-далеко, через несколько сомонов, петляя между холмами. Всего в нескольких местах можно свободно спуститься к воде; вот и здесь к ней ведет лишь одна тропинка, по которой привыкли ходить ягнята Цэцгэ. На этот раз, подойдя ко входу в ущелье, они вдруг остановились и, резко повернув, бросились назад. Девочка с удивлением посмотрела на них, затем забежала вперед и тут увидела на лужайке у входа в ущелье голубую палатку. Рядом стояла ярко-красная машина, ослепительно сверкавшая стеклами на солнце. Неподалеку расхаживали какие-то люди в странной одежде. Необычные яркие предметы вызвали в девочке изумление и любопытство. Палатка казалась большой красивой бабочкой, на мгновение опустившейся на луг и готовой вот-вот взлететь. Что бы это значило? Завороженная увиденным, девочка долго глядела то на палатку, то на машину, забыв обо всем, даже о своих ягнятах. Ей так хотелось подойти поближе и все рассмотреть, поговорить с новыми людьми, но она никак не могла решиться и поэтому, сев на краю ущелья, принялась смотреть. «Что уж говорить о ягнятах, я сама как маленькая. Взрослый бы давно уже подошел и заговорил, а я…» — подумала она и, набравшись наконец смелости, зашагала к палатке. Пройдя полпути, она вдруг остановилась и бросила взгляд на свои тапочки: ей стало неловко оттого, что она появится перед этими людьми и такой поношенной обуви. Однако желание взглянуть поближе на этот заманчивый, красивый мир оказалось сильнее. Когда девочка подошла к палатке, на лужайке горел костер — варили чай. Полный светловолосый мужчина, воевавший с котелком, увидев девочку, крикнул:

— Эй, друзья, к нам гостья!

Девочка вздрогнула и остановилась как вкопанная. Толстяк взмахом руки подозвал ее к себе.

— Ну, что, детка, куда собралась? — поинтересовался он, вытирая слезящиеся от дыма глаза.

— Я пасу ягнят.

— Это ваша там юрта, возле дороги?

— Наша, — уже смелее ответила девочка. Ей было приятно, что такой красиво одетый дядя с ней разговаривает. Однако в это время из палатки вышел другой человек, высокий и худощавый. Вид у него был очень странный: длинные, словно у женщины, волосы и густая борода… Он держал в руках длинную бамбуковую палку, похожую на укрюк с прицепленной к нему блестящей серебряной ложкой, и при этом вертел ручку какого-то дребезжащего круглого ящичка, напоминавшего барабанчик. Не отрываясь от своего занятия и не глядя на девочку, он спросил:

— Как зовут нашу гостью?

— Меня зовут Цэцгэ, — ответила она и с интересом посмотрела на его бамбуковый укрюк.

— Очень красивое имя, и к местности этой подходит. Ты в школу ходишь? — Он посмотрел прямо ей в глаза.

— Нет, — застеснялась девочка.

— Это плохо. Как же ты социализм тогда будешь строить? Или, может, у тебя голова «не того»? — И он, повертев указательным пальцем возле виска, засмеялся. Толстый мужчина, который возился с костром, прервал их разговор:

— Девочка, у вас здесь молоко есть?

— Есть, есть. Еще пенки, творог, тараг есть.

— Ну, тогда не принесешь ли нам немного молока?

— Принесу. Сейчас — Она уже готова была бежать, как из красивой палатки послышался тонкий женский голос:

— Девочка, иди сюда.

Цэцгэ подошла ко входу в палатку, и у нее сразу зарябило в глазах от пестроты: в палатке все было синего и желтого цвета, все переливалось радугой на солнце, отсвечивало. Девочка еще никогда в своей жизни не видела такой красивой палатки, поэтому она остановилась в дверях, раскрыв рот от изумления. Напротив входа сидела женщина с таким белым лицом, словно оно было вылеплено из творога. Подняв брови, женщина воскликнула:

— Ну иди же сюда!

Девочка, подчиняясь ей, сбросила свои тапочки и робко ступила на нагретый солнцем клеенчатый пол. Красивая тетя достала из большой пестрой сумки конфеты, протянула девочке. Девочка взяла конфеты обеими руками и только собралась повернуться и выйти, как услышала:

— Возвращайся поскорее, малышка.

Эта добрая тетя больше всех понравилась девочке. Но почему — она и сама не знала.

— Тетя, вы здесь долго пробудете? — спросила она.

— А тебе зачем? — спросила женщина, прищурив глаза. Девочка совсем растерялась от своего ненужного вопроса.

— Да так. У нас здесь река, горы… красивое место, — сказала она.

— Ну что ж, если ты будешь приносить нам пенки и арул, мы поживем здесь несколько дней, — улыбнулась женщина, а девочка радостно воскликнула:

— Я каждый день буду приносить пенки и арул. А вы живите здесь дольше. Ладно? — Она вышла из палатки и побежала в сторону дома.

«Мои ягнята такие глупые и маленькие. Испугались красивой палатки, машины, добрых дядей и тети. Когда уж вы вырастете? — думала она. — Поскорей бы мне стать большой, я бы тогда тоже так сидела, накрасив лицо, и раздавала детям конфеты…» И все это представлялось ей далеким и несбыточным, как сон.

Дома никого не оказалось. «Ну ладно, папа говорил, что ему надо на собрание, он уехал в центр. А где же мама? Наверно, пошла за аргалом [87] Аргал — сухой овечий помет, служащий топливом. ». Девочка готова была все отдать своим новым добрым знакомым. Сняла пенку с кипяченого молока, стоявшего в котле, взяла с полки арул, в посудину налила молока и быстро пошла обратно к своим новым знакомым. Те встретили девочку как родную. Опять шутили, смеялись, потом вынули откуда-то странную бутылку, открыли ее и начали пить. Затем толстяк и бородатый ушли, а девочка осталась вместе с женщиной. Дулма расспрашивала девочку обо всем: сколько отцу лет? Сколько матери? Кто здесь самая красивая девушка? И Цэцгэ охотно отвечала на все вопросы. Но вот в дверях палатки показалась голова толстяка, который, показывая на часы, сказал:

— Дулма, хватит тебе лежать. Заведи-ка что-нибудь повеселее. Давай выходи оттуда.

— Ты сам заведи. Я сейчас.

Вдруг послышался дикий рев, словно орала и бесновалась целая толпа людей. Девочка вздрогнула в испуге и пулей выскочила из палатки. Оказывается, это музыка. Толстяк был уже босиком и топтался прямо по цветастому ковру травы, смешно размахивая руками и кривляясь. Бородатый торопливо шел от реки, приплясывая на ходу. Прекрасная Дулма, едва выйдя из палатки, тоже стала вести себя как-то странно: она принялась дергаться, подпрыгивать и метаться из стороны в сторону. Сначала девочка очень испугалась, хотела убежать, но постепенно страх прошел, и ей тоже стало немножко весело. Их веселье продолжалось недолго. Едва музыка прекратилась, они перестали дергаться и обессиленные повалились на траву. Летнее солнце клонилось к вершинам гор. Только сейчас девочка заметила, что уже вечер.