Корнелиу Леу - Власть

Затем было решено отпечатать постановление о ценах. В тот же вечер группы рабочих и активистов должны были отправиться в город расклеивать текст постановления и зачитать его на собраниях граждан города. Предварительно были вызваны к примарю наиболее видные торговцы, которым сообщили содержание постановления и список новых цен.

Когда Трифу встал из-за пишущей машинки, лицо его сияло от радости. С Дрэганом он прощался так, будто они были старыми друзьями.

— Поздравляю, товарищ Дрэган. Жму руку. Я выпущу о вас специальный номер. — Трифу посмотрел Дрэгану прямо в глаза и даже хотел было фамильярно ударить его по плечу, но не осмелился. Однако все же поучительным тоном произнес: — Только имейте в виду — никакого заигрывания с классовым врагом!

Дрэган от этих слов вскинул брови. Он всегда недолюбливал этого газетчика, а теперь, когда на нем лежала такая большая ответственность, Дрэган стал относиться ко всему более внимательно и требовательно, без каких-либо скидок.

Ему некогда было отвечать, так как остальные члены комитета спешили отправиться прямо в уезд, чтобы провести решения в жизнь, и Дрэган, провожая их, заверил, что в городе будет полный порядок. Когда все разошлись, Дрэган, сурово сдвинув брови, задумался, осмотрел огромный кабинет, куда его поместили, и усилием воли подавил в себе желание ретироваться с этого поста. И Дрэган, Гаврилэ Дрэган, этот невысокого роста широкоплечий человек с крупным лицом, на котором выделялись чуть приплющенный нос и густые, широкие брови над живыми черными глазами, остался один в просторном, до половины стены обшитом дубовыми панелями кабинете.

Он неловко прошелся по нему, затем, привлеченный светом, направился к распахнутому настежь окну.

Площадь, меняющая свое освещение в зависимости от плывущих по небу туч, представляла собой грандиозную картину. Тысячи людей медленно расходились с площади. Три улочки, поднимавшиеся в сторону города, были чрезвычайно узкими и едва вмещали устремившиеся по ним людские потоки. Однако люди шли не спеша. На их просветленных лицах отражалась уверенность, что они передали все в хорошие руки.

Вот это и поразило Дрэгана: сварщики и калильщики, клепальщики и маляры, поденщики и грузчики — все, кто пришли сюда, сейчас покидали площадь в торжественной тишине. Лица некоторых были знакомы Дрэгану. Ему хотелось пожать этим людям руку. Некоторых он видел впервые, а кое с кем встречался всего несколько часов назад на пустыре у порта. Ему хотелось всех обнять, позвать к себе, сказать им что-то очень хорошее. Он смотрел на этих людей, не спешивших покидать площадь в ожидании боя больших курантов, на которых два кузнеца отбивали в колокол каждую четверть часа, и думал: «Сколько народу пришло сюда по единому зову! Вот уже прошло больше часа, как начали расходиться люди, а площадь все еще запружена народом».

В этот момент послышался легкий, неуверенный стук в дверь. Узкая высокая дверь с позолоченными карнизами открылась, и на пороге появилась девушка лет двадцати с большими неопределенного цвета глазами и крашенными под блондинку волосами.

— Я не помешала вам, господин примарь?

Дрэган вздрогнул и посмотрел на нее так, будто был недоволен, что его отвлекли от размышлений.

— Что вам надо?

— Господин примарь, простите… — произнесла она своим тоненьким голоском, теряясь от смущения. Краешком глаза она взглянула налево, словно желая убедиться, что действительно держится за дверную ручку и при случае может немедленно удрать отсюда. — Простите, господин примарь, я ваша секретарша…

— Ну и что? — удивленно спросил Дрэган, не найдя ничего лучшего, как задать такой вопрос.

Девушка прижалась к двери.

— Поскольку я ваша секретарша, то подумала, что, может быть, я понадоблюсь вам для чего-нибудь. Вот я и осталась, когда остальные служащие ушли. А теперь… если я вам не помешала, пришла сказать…

Испуг девушки вызвал недоумение у Дрэгана. Он посмотрел на свою шинель и подумал: «Неужели у меня такой страшный вид?» Потом спросил:

— А почему вы можете помешать?

Девушка, казалось, не поняла его.

— Почему вы можете помешать мне? — повторил Дрэган. — Почему вы все время говорите так, будто думаете, что это сердит меня?

Секретарша, уловив теплые нотки в его голосе, заговорила смелее:

— Не знаю. Наше дело секретарское. Шефы могут сердиться, когда захотят, и нам это надо крепко зарубить себе на носу.

Дрэган серьезно взглянул на нее и с досадой спросил:

— Да что вы такое говорите?! Теперь надо знать кое-что другое!..

Оправившаяся было от страха девушка окончательно растерялась.

— Значит… господин примарь, вы меня увольняете? Господин примарь, прошу вас… у меня три брата, один меньше другого. Вот почему я так всего боюсь…

У Дрэгана сразу отлегло от сердца. Он спокойно взглянул на девушку. Она не знала, куда девать свои маленькие руки.

— Я не увольняю вас, барышня, — ответил он чуть сердито. — Зачем вас увольнять? И почему я должен вас уволить? Идите домой и приходите завтра.

На башне примэрии пробили куранты. Обменявшись многозначительными взглядами, в кабинет примаря вошли Тебейкэ и Киру. У Тебейкэ, как обычно, был озабоченный вид. Повернувшись к Киру, он кивнул в сторону двери:

— Закрой!

Потом оба решительно подошли к Дрэгану и сели рядом с ним. Дрэган медленно поднял глаза, вопросительно взглянул на них.

— Дрэган… — торопливо заговорил Тебейкэ таким тоном, который не предвещал ничего хорошего.

Дрэган молча ждал, что будет дальше, но, видя, что Тебейкэ запнулся, спросил:

— Ну, чего?

— Дрэган, — решительно продолжал Тебейкэ, — посмотри на нас. Дрэган…

— А я на кого смотрю?

Зная, что можно ожидать от Дрэгана, Тебейкэ опустил глаза и как можно спокойнее поспешил сказать:

— Дрэган, на мою куртку…

Киру с нескрываемым любопытством краешком глаза следил за происходящим. Не выдержав, он рассмеялся при виде озадаченного примаря.

— Ну, как?.. Дрэган!.. Не сердись, Дрэган! Подумай, Дрэган, — подпрыгивал на месте маленький смешной Киру. — Дрэган, возьми, Дрэган. Надень ее, Дрэган!

Дрэган смотрел на них с недоумением. Он хотел было что-то сказать, но запнулся и замолчал. По его лицу было видно, что он вот-вот разразится самыми страшными ругательствами. Тебейкэ уже хотел было отступиться от задуманного, но в это время Киру положил руки на плечи примаря и, наклонившись к самому его уху, начал уговаривать:

— Дрэган, бери, Дрэган! Мы ж тебя просим, твои товарищи, Дрэган!

— Вы что?! — Дрэган вырвался из рук Киру и встал. — Почему я должен ее брать?! Я что, не нравлюсь вам в том виде, как есть?!