Корнелиу Леу - Власть

— Я говорил о другом, — уклонился Сегэрческу. — Я говорил о насилии. Вы заплатите за ваше насилие, оно ведет к гибели всего города!

— К гибели! — Дрэган подошел к нему, сжимая кулаки. — Сегодняшняя демонстрация была мирной! Массы на нашей стороне, и именно поэтому мы не нуждаемся в насилии!

— Могу вас заверить, господин Дрэган, правительство не позволит!

Но Дрэган разгорячился. Находясь в том страшном напряжении, которое требовало только действия, он чувствовал потребность и в возможности высказать все, что наболело на сердце.

— Сбросим и это правительство! Вот увидите, как только люди услышат, что сделали мы, во многих городах начнется то же самое!.. Мы сильнее, господин Сегэрческу, и именно поэтому мы не нуждаемся в насилии. Взгляните на площадь. Это вам нужно насилие! Насилие — это ваш метод!

— Поживем — увидим…

Этого Дрэган выдержать не мог, тем более что он свыкся с мыслью о смерти.

— Думаете? — иронически рассмеялся он. — Уж не воображаете ли вы, что мы выйдем отсюда живыми?!

Его слова достигли цели, хотя он, собственно говоря, и не добивался этого. Ему просто хотелось показать инженеру, что тот мелок, труслив, ничтожен, как Танашока и все другие из его банды. Сегэрческу подскочил словно ошпаренный:

— Что будете делать вы — это ваше дело. Я же хочу выйти отсюда живым. Я не поддамся ни на какой шантаж.

— Шантаж? — Дрэган зло рассмеялся, показав крупные белые зубы. К нему вернулась его обычная ирония. — Какой шантаж, господин инженер?! Эти веселые парни на площади, возможно, не имеют никакого представления о том, что ваша бесценная персона находится среди нас. Мы взлетим на воздух, а они, глупцы, так и останутся в неведении.

— Я им скажу об этом.

Сегэрческу уже утратил всю свою важность. Он дрожал, слова он уже не выговаривал, а выкрикивал, руки его двигались бесконтрольно.

Тогда грузчик ловко подскочил к двери, выходящей на балкон. Он прижался к стене и, открыв дверь, с элегантной иронией пригласил:

— Прошу вас!

Инженер оживился, увидев в предложении Дрэгана верное спасение. Затем вдруг остановился и, чтобы выиграть время, спросил:

— А что я должен им сказать?

— Это ваше дело. Так вы выходите или нет?!

Инженеру ничего не оставалось делать. Мелкими шажками он приблизился к двери и с отчаянием в голосе начал кричать:

— Братцы, братцы!..

Отчаяние в его голосе не было случайным: он, по-видимому, догадывался, что последует за этим.

И действительно, ответ не заставил себя ждать. С площади открыли бешеный огонь. Треск пистолетных выстрелов и автоматных очередей прорезал ночь. Пули ударяли по окнам, разбивали черепицу на крыше, отбивали куски кирпича от стен. Осколки стекла со звоном падали на пол. Дрэган схватил инженера и оттянул его от двери.

— Стреляют как сумасшедшие, как сумасшедшие, — побледнев, пробормотал Сегэрческу.

— А мне приходится спасать вас от насилия ваших же молодчиков, — сказал Дрэган спокойно, без упрека.

Но инженер, не приходя в себя от страха, механически повторял, беспорядочно жестикулируя и потирая рукой лоб:

— Стреляют как сумасшедшие…

Усадив его на стул возле стены, Дрэган подал знак Тебейкэ и Киру остаться на своих местах и, воспользовавшись минутой затишья, властно крикнул:

— Прекратите!.. Прекратите, если хотите услышать что-нибудь от меня.

Автоматы и пулеметы замолчали. И Дрэган смело, не пряча лица, вышел на балкон.

— Выходите или нет? — спросил у него, приблизившись к зданию, какой-то человек.

— Слушай и запомни как следует, — ответил ему Дрэган. — Это я не собираюсь обсуждать с тобой. Это я буду обсуждать с господином Танашокой! Ясно?!

Услышав имя старика, тот, внизу, поинтересовался:

— И как ты хочешь сделать это?

— Восстановите телефонную связь и позвоните мне. Я буду говорить с господином Танашокой, и только с ним!

Он вошел в кабинет и не спеша закрыл дверь. Нервы его были напряжены до предела, однако он был абсолютно уверен в себе.

— Продолжайте печатать, — сказал он Киру и Тебейкэ.

— А я? — послышался слабый голое инженера.

— Вы? Пока не позвонит Танашока, мне нечего вам сказать.

— Само собой разумеется, — покорно произнес инженер и заискивающе спросил: — Можно, я выпью немного воды? — Выпив воды, он несколько успокоился и не совсем твердыми шагами приблизился к Дрэгану: — Господин Дрэган, можете вы уделить мне… только пару минут, господин Дрэган, пару минут?

— Господин Дрэган, вы самым серьезным образом намерены задержать нас здесь, чтобы умереть вместе? — проговорив это, Сегэрческу ужаснулся своим собственным словам. Дрэган измерил его взглядом и не без хитрости ответил:

— Вы видели тех, на площади?! Ваши люди! Что это — насилие или нет?

Инженер заметно сдал. Он словно стал еще меньше, слабее.

— Вы думаете, они нас взорвут?

— Вы меня спрашиваете? Вам лучше знать своих людей!

Сегэрческу смотрел на крупное лицо Дрэгана и его сильные руки, осмысливая некоторое время услышанное, потом сел на один из стульев у стены и обреченно сказал:

— Взорвут…

Дрэган не ответил ему. Он пожал плечами и, озабоченный чем-то, стал прохаживаться вокруг стола. Это довело вице-председателя национально-либеральной партии до последней степени отчаяния. Дрэган был хмур, но сохранял спокойствие и достоинство. Сегэрческу, чувствуя, что его нервы больше не выдержат и он взорвется, вскочил со стула:

— Господин Дрэган, господин Дрэган, вы знаете, что я человек разумный! Если я пришел сюда, значит, я принял все ваши требования: я снова приму рабочих на работу, открою магазин для них… Обещайте мне, обещайте, что не дадите мне умереть здесь! Если угодно, я готов признать: я трус, негодяй, называйте меня как хотите, но я не хочу умирать! Моя карьера только начинается, — плаксиво гнусавил инженер.

Дрэган посмотрел на его исказившееся лицо и резко ответил:

— Боюсь, что ваша карьера заканчивается.

— Нет! Неправда! — Инженер уцепился за его руку, как за последнюю опору. — Неправда, у меня есть шансы стать министром, все об этом говорят… — И поскольку положение, которого он мечтал достичь, заставляло его помнить о достоинстве, инженер немного успокоился. — Господин Дрэган, — продолжал он, — давайте договоримся: если вы спасете меня, я обещаю спасти и вас… Конечно, договоримся, господин Дрэган, и будем поддерживать друг друга в любой ситуации. Вы увидите, какими сильными мы будем… Вы не верите, что я стану министром? Я только начинаю свою карьеру, диктатура Антонеску помешала мне сделать это раньше… Да, да, я — жертва диктатуры Антонеску… Господин Дрэган, я про…

— Господин инженер, если именно это вы хотели мне сказать, можете не продолжать, я человек честный, и поэтому вы зря теряете время со мной.