Камен Калчев - Пробуждение

— Искусство — это одно, — заключил он, — а промышленность — другое! К тому же надо думать и об охране природы! Вопрос экологии не снят с повестки дня не только у нас, но и в мировом масштабе. Пишут статьи, ведут споры, снимают фильмы.

— Да, — кивал доктор, — загрязнение — серьезная проблема. А вы знаете, что наша Сырненка еще не загрязнена? И все это благодаря мне. Я запретил строительство комбината по производству бройлеров. Сказал им, что это экономически невыгодно, и они послушали…

— Браво, доктор! Были бы все такими, как вы!

— Я, конечно, понимаю, — продолжал доктор, — без индустрии нельзя, но я за индустрию, не загрязняющую природу, за индустрию без фабричных труб!

Больной слушал-слушал умный разговор, да и задремал, прикрыв глаза и тихо посапывая. А потом заснул и по-настоящему, с громким храпом. Воспользовавшись этим, железнодорожник предложил гостям выйти во двор — пусть старик поспит. Всю ночь, бедняга не спал, так на него подействовала смерть тетки Марии, его родной сестры.

Все почувствовали некоторую неловкость, но ничего не поделаешь, гостям пришлось тихо, на цыпочках, выйти из комнаты. Сели за столик под вьющимся виноградом. Оказалось, что и здесь вполне можно поговорить об экологии. Даже лучше, чем в пропитанной запахами тесной кухоньке. К тому же здесь можно было и курить.

Молодой Влаев снова достал трубку, набил табаком, и вокруг разнесся его аромат. Он достиг даже жены железнодорожника, уже развесившей белье на проволоке и мывшей ноги, перед тем как войти в дом. Дипломник время от времени поглядывал на женщину, не обращавшую никакого внимания на его липкий взгляд. Но его это отнюдь не смущало, что больше распалило ярость железнодорожника.

— Товарищ Чукурлиев, — спросил вдруг Влаев, — вы надолго останетесь в Сырнево?

— Нет, на днях уезжаю, — спокойно ответил Димитр. — А зачем тебе?

— Я хотел вас кое о чем попросить, конечно, если вы согласны…

Железнодорожник поднял голову и, наткнувшись на взгляд дипломника, к своему величайшему удивлению не смог его выдержать — снова опустил глаза и уставился себе на ноги. Влаевское отродье он ненавидел. Не переносил. А вот взгляда его не смог выдержать. Это взбесило его еще больше. Ему так и хотелось выдернуть трубку изо рта этого сопляка и зашвырнуть в свинарник. Взялся, видите ли, поучать, что надо строить в Сырнево… Советы подает — о коврах, резных шкатулках, деревянных тарелках!.. Может, он захочет и свою вшивую псарню сюда привезти?

— Даже скорее попросить у вас совета, — продолжал молодой Влаев, вопросительно глядя на доктора. — Как вы думаете, согласился бы ваш отец дать письмо-характеристику моему отцу?.. В том смысле, что, дескать, знает его с такого-то времени, о его деятельности после Девятого сентября, особенно об антирелигиозной… Насколько мне известно, в то время мой отец развил бурную атеистическую деятельность, чем и навлек на себя ненависть духовенства, которое не может ему простить этого и по сегодняшний день… Протосингел из епархии ведет против него ожесточенную борьбу… К сожалению, попов поддерживает и прокурор, что, по-моему, попахивает ревизионизмом.

Димитр мрачно смотрел прямо перед собой. А влаевское отродье продолжало разглагольствовать, — еще немного, и он бы сорвался. Но Димитр выдержал. Покойная мать учила его гостеприимству и терпению. И он решил выслушать до конца.

Подкрепляя аргументацию молодого Влаева, в разговор вступил и доктор Москов. Он объяснил железно дорожнику, что молодой Влаев уже закончил экономический факультет и сейчас готовится к карьере по линии внешней торговли, а ведь там оперируют долларами.

Дипломник покусывал мундштук, выпуская клубы дыма, и улыбался.

— Карьера в области внешней торговли весьма соблазнительна, — но несмотря на это товарищ Влаев готов приехать сюда, к нам в село, и отдать все силы и знания процветанию нашего прекрасного края, прогрессу экономики и культуры всего округа…

Железнодорожник встал — Еленка попросила принести ей тапочки.

— А кто это такой, Митьо? — прошептала Еленка ему на ухо, беря тапочки.

— Влаевский последыш.

— Что ему здесь надо?

— Решил открыть ковровую фабрику.

— Да что ты! Уж не положил ли он глаз и на дом?

— Подавится!.. А ты опусти юбку, а то коленки видны… Смотри, вся мокрая… И блузку застегни… Выставилась напоказ… Неужто не стыдно?

Еленка с виноватым видом начала приводить себя в порядок, а муж вернулся к гостям.

— Речь идет о простой характеристике, Митьо, — встретил его доктор. — Другого Влаев не просит, только характеристику, которая может послужить ему перед прокурором… Понимаешь?

— Слушай, доктор, — начал без обиняков железнодорожник, глядя мимо дипломника, — это дело моего отца… Он человек самостоятельный, зрелый, мудрый, помудрее нас всех… Как он решит, так пусть и делает! Но могу тебе сказать уже сейчас, — повысил он голос, повернувшись спиной к Влаеву, — что отец такой характеристики не даст! Не даст!

— Как так не даст? — вскочил со стула молодой Влаев. — Почему это не даст?

— Потому что не даст! — отрезал железнодорожник, не оборачиваясь, как будто говорил одному доктору. — НЕ ДАСТ! В принципе НЕ ДАСТ! Отец не захочет быть ширмой разным там…

Он хотел сказать «мошенникам», но сдержался.

— К тому же он болен, и прошу оставить его в покое! Ты, доктор, и сам знаешь, как он плох… Прошу тебя!

— Ты что, серьезно говоришь, Митьо? — в последний раз попытался убедить его доктор.

— Абсолютно.

Это было сказано с такой категоричностью, что гости сразу же встали и ушли, не попрощавшись. Железнодорожник что-то пробурчал им вслед, но они не слышали.

Не долго думая, железнодорожник вышел из дома и по совету жены пошел к Марийке, чтобы предупредить: если придут такие-то люди, что надо им ответить и что сказать, чтобы ее не подвели. А то воспользуются ее наивностью и доверчивостью, да и втянут в свои делишки, чтобы потом козырять ее добрым именем и именем всей семьи.

К сожалению, Марийки дома не оказалось. Близнецы со своим женами убирали во дворе со стола. Тяжелое настроение после похорон прошло, одна из женщин даже что-то напевала. Это окончательно вывело из себя железнодорожника, и он обругал всех за то, что напились без меры, и еще раз спросил, не видел ли кто, куда ушла Марийка.

— Марийка ушла с Балтовым, — сказал один из Близнецов.

— С каким Балтовым?

— С партсекретарем.

Димитр вздрогнул — он уже второй раз слышал это имя.

— Куда ушли?

— В амбулаторию…

— Наверное, измерить ему давление, — добавила одна из женщин, — кажется, они туда пошли… Проверь.

— А по-моему, — отозвался второй Близнец, — они пошли не в амбулаторию, а по партийным делом в Совет. Проверь там.