Михаил Каюрин - Кацап

— Моя Иван зовут, эвенк моя, охотник, — узкие глаза Ивана сощурились в улыбке и на миг исчезли совсем. — Зверя имай, мясо, мех имей.

— Ты один здесь? — спросил Кацапов, оглянувшись по сторонам.

— Три нас. Два — тайга, Иван — юрта охраняй, к'усать готовь, мех делай.

— У вас можно заночевать? Притомились мы, надо отдохнуть немного. Завтра дальше поплывём.

— Конесно, мозно, — глаза эвенка вновь пропали на смуглом скуластом лице. — Юрта пустой, три дня пустой. Охотник тайга гуляй, зверь имай. Вчера ушёл.

Эвенк направился в юрту, через минуту он появился с четырьмя алюминиевыми мисками в руках, поставил на чурбачок.

— Каса к'усать будем, с мясом. Узин будет.

Он снял с огня котелок, поставил на землю. Откуда-то из-за пазухи извлёк ложки, положил на чурбачок рядом с мисками.

В это время из юрты появился крепкий коренастый мужчина лет сорока. Широкое лицо с зелёными глазами и тонким носом украшала густая борода. На нём был толстый свитер тёмно-серого цвета, брюки заправлены в кирзовые сапоги. Он постоял некоторое время, пристально разглядывая неожиданных гостей, затем приблизился к костру, заулыбался. На лице играла улыбка, а глаза оставались колючими, недружелюбными.

— Добро пожаловать, гости дорогие, — произнёс мужчина приблатнённым тоном. — Устали? Проголодались в дороге?

— Есть немного, — ответил Григорий и вопросительно уставился на эвенка. Кацапов тоже посмотрел на старика. Тот перехватил взгляды гостей, поспешил пояснить появление мужчины.

— Геолог-товарись Юрка, — представил он мужчину. — Мало-мало отдыхай, потом опять тайга ходи. Тозе гость моя.

— Ага, геолог, — как-то странно усмехнулся мужчина. — Шёл по маршруту, наткнулся вот на Ивана. Подумал: а почему бы мне не отдохнуть пару дней, если представилась такая возможность? Не так ли? Такой длинный путь по тайге отмахал! Восстановлю силёнки, да двину дальше ископаемые искать.

Если бы Александр не был в геологических экспедициях и не знал работу геологов, он принял бы слова мужчины за чистую монету. Но сейчас он услышал сущую ерунду и невольно насторожился. Насторожился и Надеждин. Друзья обменялись взглядами и не подали вида, что не поверили мужчине.

— А вы, как я услышал, — старатели? — «геолог» беспардонно продолжал разглядывать гостей. — Домой возвращаетесь?

— По найму работали в артели, — с неохотой ответил Кацапов. — Срок закончился, домой вот возвращаемся.

— Давайте узин к'усать, — сказал Иван, перемешивая кашу в котелке. — Осень вкусна каса. Мяса вкусна.

Все тут же разобрали миски, по очереди нагребли из объёмного котелка душистой каши с мясом, с усердием заработали ложками.

— Много намыли? — поинтересовался Юрка как бы ненароком.

— Чёрт его знает, — пожал плечами Кацапов. — Начальник артели учёт вёл. Сколько намоем — всё ему отдавали. А он потом, когда уже сдавал государству, переводил деньги нам на счёт. Вот прибудем в Якутск и узнаем, сколько заработали. Думаю, нам хватит на первое время, всё-таки два сезона ишачили на прииске. Верно, Гриша?

Надеждин быстро закивал головой.

«Геолог» криво ухмыльнулся, не поверил.

— Не может быть, чтобы чуток не слямзили для себя. У вас же за спиной никто не стоял, когда вы песок черпали.

— Ну, с этим у нас строго было, — включился в разговор Надеждин. — Поймают кого — сразу с прииска выгоняют и всех заработков лишают автоматически. Такой порядок в артели. Никто рисковать не решался.

— Ну-ну, — скривился в ухмылке Юрка. — Так я вам и поверил.

— Ты спросил, я ответил. А веришь ты или нет — мне, по большому счёту, наплевать, — с появившейся злостью ответил Кацапов. — Точно так же наплевать мне и на то, какой из тебя геолог, и какие полезные ископаемые ты здесь ищешь.

На лице Юрки на секунду появился испуг, но тут же пропал. Он вынул из кармана помятую пачку папирос, достал из неё папироску, прикурил. Глубоко затянувшись, выпустил через нос две густые струи дыма, произнёс:

— Ты прав, не геолог я. От милиции скрываюсь. Покалечил по — пьяни бабу свою, в тайгу от мусоров подался. Хочу дождаться охотников через пару дней, попроситься, чтобы взяли они меня в долю. Ружьё у меня есть, охотиться умею. В посёлок возвращаться мне пока нельзя.

— Откуда ты? — спросил Александр.

— Из Усть-Миля.

— Ничего себе ты отмахал! Это ж сотни полторы отсюда будет, если не больше.

— Как в Усть-Миль-то занесло? Ты ведь не из местных, широкоглазый, — полюбопытствовал Григорий.

— Из-за бабы всё. Сам я из Владика, морячил на торговых судах. Долго холостой ходил. Потом встретил свою Ленку. Расписались. Жили нормально. Ленка врачом работала, я в загранку ходил. Потом меня на контрабанде взяли, восемь лет припаяли. Ленка ждать не стала, в Усть-Миль подалась. Должность ей дали высокую, зарплату хорошую положили. Уехала, сучка, в Якутию, и адреса не оставила. Не хотела, чтобы я её нашёл, — со злостью усмехнулся Юрий. И было в этой усмешке, в блеске кошачьих глаз что-то настолько хищное и зловещее, что Кацапов живо представил, какая встреча произошла у этого человека со своей женой.

— Откинулся я через шесть лет, на два года раньше звонка, — продолжил Юрий. — Приехал во Владик — ни жены, ни квартиры, дорога на флот закрыта. Стал искать бывшую, захотелось взглянуть ей в глаза.

— Ну и как, взглянул? — на этот раз усмехнулся Кацапов.

— Взглянул, — с тем же зловещим блеском в глазах сказал бывший моряк. — И на неё, и на нового хахеля. Так взглянул, что бошки обоим проломил.

— Да-а, наворотил ты дел, — произнёс Григорий хмуро и невесело. — Твоя Ленка следователю теперь такого наплетёт, что по второй судимости тебе навесят не меньше, чем по первой.

— Не-ет, на зону я больше не пойду! — с твёрдой убеждённостью заверил Юрий. — Хватит с меня и шести лет. Нахлебался лагерной баланды на всю оставшуюся жизнь.

Эвенка при разговоре не было. Он съел свою кашу, попил чаю и ушёл в маленькую юрту по каким-то своим делам. Она стояла со стороны тайги, приклеившись вплотную к большой, поэтому со стороны реки её не было видно.

Они просидели до позднего вечера. Юрий рассказал, как ходил в загранплавание, Григорий с Александром поведали ему о жизни в геологических экспедициях. Незримая полоса отчуждения, возникшая между ними и Юрием в первую минуту встречи, постепенно стёрлась, взаимоотношения стали дружескими. Взглянув на почерневшее небо, Юрий перевёл взгляд на осоловевшие лица друзей от сытного ужина и сказал:

— О-о, кореша, да вы, я вижу, уже спите наполовину. Всё, хорош травить баланду, пора на боковую. Успеем ещё поговорить по душам.

На лице морского волка мелькнула странная ухмылка, а в глазах вновь отразился враждебный блеск. Но ничего этого ни Кацапов, ни Надеждин не заметили. Юрий для них стал новым другом, и заподозрить его в злонамеренном поступке они просто не могли.