Михаил Каюрин - Кацап

— Нет-нет, дядя Миша, — отстранилась женщина. — Спасибо за приглашение, но я не могу. У меня сегодня дел по горло. Дайте мне ключ от овощной ямы, пожалуйста, и я не буду вам мешать.

Бутко посмотрел сначала на Василису, потом перевёл взгляд на Александра, что-то прикидывая в уме, и произнёс с улыбкой:

— Ты, касатка, вовремя заглянула, у тебя сегодня хороший помощник имеется. Наш друг поможет тебе поднять картошку из ямы. Верно, Сано?

— Конечно помогу, — вышел из оцепенения Кацапов, продолжая с любопытством рассматривать гостью.

— Да я уж как-нибудь сама справлюсь, не впервой, — попыталась возразить Василиса.

— Вдвоём-то оно сподручнее, — настойчивым голосом произнёс Михаил, снимая ключ с гвоздя на стене. — Ты фонарём посветишь, Сано спустится вниз, ведро подымет. Бери помощника и не возражай.

— Ты откуда знаешь дядю Мишу с тётей Настей? — спросила Василиса Александра, когда они вышли из барака. — Раньше я тебя не встречала.

— Работаю я вместе с Михаилом Аркадьевичем, — ответил Кацапов.

— Давно?

— Что — давно? Работаю или знаком?

— И то и другое.

— С конца сорок пятого.

— Когда вернулся с войны? — машинально спросила Василиса, будучи уверена, что её новый знакомый фронтовик.

— Нет. В колонии я был, освободился в конце сорок пятого, — ответил тихо Кацапов.

Василиса больше не проронила ни слова до самого возвращения в комнату Бутко. Александр молча следовал за ней. Зайдя в комнату, он поставил ведро у порога и присел рядом на табурет.

— Вот, дядя Миша, гляди: беру одно ведро, — доложила Василиса. — Поставь себе где-нибудь галочку для учёта.

— А как же! Поставлю, девица-красавица, обязательно поставлю, чтобы не запамятовать! — подхватывая шутку Василисы, отозвался хозяин. — Вдруг лишнее ведро унесёшь?

— Ну, ладно, дядя Миша, тётя Настя. Идти мне надо. У меня дочка одна осталась, — засобиралась Василиса. — Саша, помоги, пожалуйста, пересыпать картошку в мешок.

Кацапов поднял ведро, опрокинул в мешок. Взглянув на Михаила Бутко, неожиданно сказал:

— Я её провожу. Спасибо за компанию.

— До свидания, Саша, — произнесла жена Бутко, вглядываясь в него прищуренными глазами. — Заходи ещё, мы с Мишей будем рады.

Кацапов решительно ухватился за мешок и понёс его в коридор. Василиса поспешила следом.

— Вообще-то, я не просила провожатого, — сказала она, поразившись бесцеремонным действиям Кацапова. — Большое спасибо за помощь. Дальше я сама справлюсь.

— Зачем тебе надрываться, когда рядом имеется мужик? Я ведь не требую от тебя ничего взамен.

— Ну, хорошо, — отступилась Василиса.

Кацапов погрузил мешок с картошкой на санки, потянул за собой.

Некоторое время они шли молча. Александр впереди, Василиса вслед за санками. На первом перекрёстке Кацапов остановился, спросил хмуро:

— Где живёшь?

— На станции.

На этом их общение опять прекратилось. Кацапов тащил санки, не оборачиваясь. Василиса не выдержала, забежала вперед. Поравнявшись с ним, пошла рядом.

— Вы всегда такой неразговорчивый? — спросила она через минуту.

— Нет, не всегда, — ответил Александр и покосился на Василису. — Разговариваю со всеми, кто желает меня слушать.

— По-вашему, у меня нет желания с вами разговаривать?

— Мне так показалось.

— Вы ошиблись.

— Тогда спрашивайте, отвечу на все ваши вопросы.

— А вы лучше расскажите о себе без вопросов, — попросила Василиса. — Всё, что посчитаете нужным при первой встрече.

«…Рассказал бы ты, Сано, лучше о своём прошлом. Уж больно любопытно мне стало, чем ты жил до того, пока не угодил на зону…» — почему-то вспомнились слова начальника лагеря Карачуна.

Тогда он рассказал «куму» всё без утайки. А сейчас? Стоит ли обнажаться перед незнакомой женщиной, даже если она очень понравилась? Не вспугну ли я её с первой встречи?

— Что вас больше всего интересует: детство, юность, или зрелый возраст, пока не угодил на зону? — спросил Кацапов. — Всю жизнь ведь не рассказать, не хватит времени.

— А вы изложите основные факты своей биографии, — без тени любопытства, равнодушным голосом проговорила Василиса.

— Фамилия моя Кацапов, зовут Александром. Родился и вырос в деревне неподалёку отсюда. Служил в армии, воевал на Халкин-Голе с японцами. Перед войной был осужден за драку, отбывал наказание в Коми. Мне тридцать восемь лет, не женат. Детей не имею, — кратко изложил Кацапов. Слова были отрывистыми, тон слегка вызывающим.

— Имею большое желание подружиться с вами, — добавил он после небольшой паузы и уставился на Василису.

— Не смотрите так на меня, а то споткнётесь и упадёте, — рассмеялась Василиса. — А если я буду против такой дружбы?

— Почему? — спросил Александр. — Лицом не вышел? Или вас пугает моё уголовное прошлое?

— Нет. И не то, и не другое. Просто я вас совершенно не знаю.

— Это не повод, чтобы отказаться от встреч. Будем встречаться — узнаете обо мне всё, — с напористостью проговорил Кацапов, понимая, что не произвёл на женщину впечатления.

— А для чего мне с вами встречаться? — удивлённо спросила Василиса. — Я женщина семейная и меня всё устраивает в этой жизни.

— Так-таки прямо всё?

— Да. У меня есть работа, жильё, есть дочь и муж. Мне от вас ничего не нужно.

— Нет у вас мужа, — уверенно заявил Александр. — Иначе бы вы не оставили дочь одну, отправляясь со станции в посёлок. Это ведь не через дорогу перейти.

Василиса предпочла не отвечать и молчала весь остаток пути.

— Вот мой дом, — сказала она, останавливаясь у калитки. — Спасибо большое, что помогли. Дальше я сама.

— Давайте занесу мешок в дом, — предложил Александр.

— Справлюсь без вас, — отрезала Василиса и выхватила из рук Александра веревку от санок.

Понурый и обескураженный возвращался Кацапов в тот памятный вечер назад.

«Конечно я ей не пара, — рассуждал он. — Она молода, красива. И ухажёр у неё, наверно, есть. А если нет — то непременно будет. Такие женщины долго не томятся в одиночестве. На кой ей старик и уголовник без будущего? Ни кола, ни двора, ни образования?»

Однако, уже на следующий день он подошёл к Михаилу Бутко, спросил:

— Эта женщина… Василиса… она замужняя? Как её фамилия?

— Запал, значит, на девицу-красавицу, — с печальной улыбкой промолвил пожилой плотник. — Видел я твои глаза, какими таращился ты на неё.

Помолчав несколько секунд, Бутко вздохнул, и была в этом вздохе какая-то скрытая жалость.

— На моих глазах росла Василиса. Много горя пришлось ей перенести. Совсем маленькой её вместе с родителями выслали с Украины, как и нас с Настей. В голодный год их семья нищенствовала, Васса с братом скитались по округе, собирали подаяния, рылись в помойках. Чудом выжили. Потом, в тридцать седьмом, арестовали её отца. Десять лет впаяли. Потом погиб на фронте её брат.