Джейми Макгвайр - Весь этот свет

– Нам не обязательно ссориться, мы можем просто поговорить.

Ответ Эллиотта меня потряс. Мои родители никогда не ограничивались разговорами, если вдруг расходились во мнениях. Они мгновенно принимались кричать друг на друга, пускали в ход оскорбления, мольбы, слезы, припоминали друг другу старые обиды.

– Разве тебе не нужно ехать на игру? Такой разговор потребует много времени.

Эллиотт посмотрел на свои наручные часы и кашлянул. Было видно, что необходимость сократить объяснение его нервирует.

– Ты права. Мне нужно попасть в раздевалку.

– Я быстро проверю, все ли у нас в порядке, но, если слишком задержусь, поезжай без меня. Я могу прийти на игру пешком.

Эллиотт нахмурился.

– Кэтрин, на улице льет как из ведра. Я не могу допустить, чтобы ты шла пешком под дождем.

Я взялась за ручку дверцы со стороны пассажирского сиденья, но Эллиотт мягко взял меня за руку и уставился на наши переплетенные пальцы.

– Может, ты могла бы сесть рядом с моей семьей во время игры?

Я попыталась улыбнуться, но собственная улыбка показалась мне фальшивой, больше похожей на гримасу боли.

– Ты ведь будешь на поле. Это будет выглядеть странно.

– Ничего подобного. Тетя Ли захочет, чтобы ты сидела с ними.

– Ох, хорошо, – согласилась я. Кажется, это прозвучало очень натянуто. – Вернусь через минуту.

Я вылезла из «Крайслера» и побежала к дому, остановившись лишь на секунду, чтобы открыть калитку. Не успела я подняться на крыльцо, как входная дверь распахнулась.

– Батюшки, дитя, неужели у тебя нет зонтика? – воскликнула Алтея, вытирая мне голову кухонным полотенцем.

Я обернулась, посмотрела на Эллиотта, и он помахал мне рукой. Втолкнув Алтею внутрь, я поскорее закрыла за нами дверь.

– Как у тебя дела с этим мальчиком?

– Честно говоря, просто отлично, – призналась я, отбрасывая со лба мокрые волосы. Оглядевшись, я поняла, что все более-менее в порядке, и за это следовало благодарить Алтею. – Сегодня вечером Эллиотт участвует в матче, так что я вернусь домой поздно. Мамочка не говорила, ей ничего не нужно?

– Вот что я тебе скажу: если ей что-то понадобится, я об этом позабочусь.

– Спасибо, – поблагодарила я, пытаясь отдышаться после короткого забега от машины до дома. – Мне нужно переодеться. Спущусь через секунду.

– Возьми зонтик, детка! – крикнула мне вслед Алтея, когда я уже бежала вверх по лестнице.

В своей комнате я через голову сняла свою толстовку, а вместо нее надела синий свитер и куртку. Расчесала волосы, почистила зубы, подкрасила губы гигиенической помадой. Закончив с процедурами, я схватила стоявший в углу зонтик и выбежала из комнаты.

Ступеньки скрипели под моими ногами, иначе и быть не могло, а мамочка не могла не прокомментировать это событие.

– Кэтрин Элизабет! – весело крикнула она из кухни.

– Извини, мне нужно бежать. У тебя есть все, что нужно? – спросила я.

Мамочка стояла у раковины и мыла картошку, ее темные вьющиеся волосы были собраны на затылке. Она повернулась ко мне и улыбнулась.

– Когда вернешься?

– Поздно. Сегодня у Эллиотта важная игра.

– Только не слишком задерживайся, – предупредила она.

– Я все подготовлю к утру, обещаю.

Я чмокнула ее в щеку, но мамочка придержала меня за рукав, и от ее прежнего настроения не осталось и следа.

– Кэтрин, будь осторожна с этим парнем. Он не собирается надолго тут задерживаться.

– Мамочка…

– Я серьезно. Это весело, я понимаю, но не нужно слишком им увлекаться. У тебя есть обязанности здесь.

– Ты права. Эллиотт не хочет здесь оставаться, он планирует путешествовать, может быть, с Национальным географическим обществом. Он спрашивал, не хочешь ли ты…

– Не хочу ли я что?

– Не хочешь ли ты прийти в гости к его тете на ужин сегодня вечером.

Мамочка круто развернулась ко мне. В одной руке она держала картофелину, а в другой – картофелечистку.

– Мне не хочется. Слишком много дел. У нас полно жильцов.

– Да? – спросила я, глядя вверх.

Несколько секунд мамочка молчала, ожесточенно очищая картофелину. Из крана все бежала и бежала вода, и с каждым мгновением мамочка чистила все быстрее и быстрее.

– Мамочка?

Она снова повернулась и указала на меня картофелечисткой.

– Просто держи ухо востро с этим парнем, слышишь меня? Рядом с ним небезопасно, как и снаружи в принципе.

Я покачала головой.

– Я ничего ему не рассказывала.

Плечи мамочки расслабленно поникли.

– Хорошо. А теперь иди. Мне нужно работать.

Я кивнула, повернулась на сто восемьдесят градусов и пошла к двери так быстро, как только могла. Оказавшись на крыльце, я открыла зонт. «Крайслер» по-прежнему стоял на обочине, дворники смахивали с лобового стекла дождевые капли, качаясь туда-сюда.

Садиться на пассажирское сиденье, одновременно стряхивая зонт, чтобы не намочить салон автомобиля – непростой маневр. Но я каким-то образом сумела его проделать и закрыла дверь, почти не забрызгав Эллиотта.

– Спросила маму про ужин? – поинтересовался он.

– Спросила. Мамочка занята.

Он кивнул и закинул руку на спинку сиденья.

– Что ж, мы попытались, верно?

– После игры я не смогу остаться надолго, – предупредила я.

– Что? Почему?

– Мамочка странно себя ведет. Сегодня она чуднее обычного. Она в хорошем, просто прекрасном настроении уже некоторое время, но сказала, что гостиница набита битком.

– Что это значит?

– Это значит, мне нужно вернуться домой пораньше. Просто на всякий случай.

– На какой случай?

Я посмотрела на него, жалея, что не могу рассказать правду, потом прибегла к уже привычной полуправде.

– Не знаю. Такого никогда не случалось.

Я бочком прошла по трибуне к тому месту, где сидели тетя и мама Эллиотта. Они, похоже, сразу меня узнали.

Ли улыбнулась.

– Привет, Кэтрин. Не могла бы ты сесть рядом с нами? Эллиотт сказал, что ты, возможно, согласишься.

Я кивнула.

– С удовольствием.

Ли поспешно подвинулась и жестом предложила мне место между ней и ее золовкой. Тут я и увидела, от кого Эллиотт унаследовал свою смуглую кожу, темные волосы, блестящие даже в лунном свете, и прекрасные скулы.

– Кэтрин, это – мама Эллиотта, Кэй. Кэй, это подруга Эллиотта, Кэтрин.

Кэй натянуто ответила:

– Привет, Кэтрин. Много о тебе слышала.

Я улыбнулась, стараясь не съежиться под ее пронзительным взглядом.

– Эллиотт сказал, что сегодня вечером вы готовите для него ужин. Мне принести что-нибудь?

– Это мило, но мы все сделаем сами, – сказала Кэй, глядя прямо перед собой. – Мы знаем, что он любит.

Я кивнула и тоже уставилась в пространство. Эллиотт почему-то не сомневался, что мне будет комфортно сидеть рядом с его матерью. Либо Кэй была отличной актрисой, либо ее сын не замечал, как холодна его мать с нежелательными гостями.