Тоомас Винт - Остановка в городе: Рассказы и повесть

Он огляделся по сторонам, словно высматривая добычу, в руке заряженный пистолет, но поблизости не было ни единой птицы. Только море. Он отправился к морю, я поплелся следом, тщетно пытаясь заговорить с ним. Но он молчал. Внезапно я оцепенел. Брат обернулся и тоже остановился:

— Что с тобой, ты побледнел и дрожишь?

— Мне стало плохо, — соврал я слабым голосом. Брат подошел ко мне и пощупал пульс.

— Давай вернемся, — попросил я. До моря оставалось метров двести. В небе безмолвно кружили чайки. Брат испытующе посмотрел на меня, и мне показалось, что он прочитал мои мысли. Когда он зашагал дальше, я понял, что не ошибся.

— Постой! А что, если пойти к складам, знаешь, к этим товарным складам, там всегда полно воробьев, я сам видел!

Брат снова взглянул на меня, затем повернулся и пошел к морю, и теперь я знал, что он твердо решил пострелять чаек. Он решил это, уже выходя из дома, и выбирал для прогулки именно те улицы, которые вели к морю. И он ни за что не согласится пойти к складам, потому что там полно народу, и он не отважится там стрелять.

Я побежал за братом и схватил его за рукав.

— Погляди, сколько там птиц, — пять, нет, шесть, да нет, гораздо больше.

Брат посмотрел, но ничего не увидел.

— Они сели на деревья, птицы сели на деревья, — с жаром твердил я, но он отмахнулся от меня, как от назойливой мухи, и зашагал дальше. Внезапно он остановился. — Смотри, — прошептал он.

На телеграфном столбе сидела большая птица. Серая, гораздо больше чайки. Казалось, она любуется морем или о чем-то думает. Она была умная, красивая и гордая — эта птица.

— Я подстрелю ее, — сказал брат. — Отсюда до нее шагов тридцать, но я все равно подстрелю ее.

Я хотел сказать, что нельзя, что эта птица такая же красивая, как и чайка, а чаек стрелять нельзя. А если он посмеет застрелить эту птицу, я сделаю из нее чучело и птица снова оживет и станет являться брату по ночам и пугать его. Но я стоял неподвижно, дрожа и зажмурив глаза, я не смел перечить брату, потому что тогда он просто прогнал бы меня, и так я стоял, зажмурив глаза и моля бога, чтобы брат промахнулся и птица улетела.

Раздался выстрел, спустя миг я открыл глаза. Я увидел торжествующее лицо брата. Увидел, что птица упала на песчаную дорогу, несколько раз взмахнула крыльями и осталась лежать неподвижно. Она лежала лапками кверху, хвостом к нам: она была мертва.

Я побежал вниз, к морю, оно было очень тихим, и черная туча скрывала солнце.

— Где птица? — спросил я подошедшего брата.

Он ничего не ответил, поднял пистолет, и я увидел перед своими глазами маленькое черное отверстие. Затем я упал. Я был мертв.

Придя в себя, я увидел склонившегося надо мной брата. Он криво усмехнулся и сказал:

— Ну, ты и… я же пошутил… — А затем спросил:

— Ты не ушибся, когда падал? — Потом пощупал мою голову, но у меня как будто и не было головы и брата у меня не было, и меня самого не было, и птица была мертва, она лежала лапками кверху, хвостом к нам.

Андрес направился к колодцу мыться. Солнце ярко освещало лужайку перед амбаром, на крылечке грелся кот. Это был большой и сильный кот, Андрес никогда раньше таких не видел, но сейчас кот казался сонным и беспомощным. Андрес подошел к нему и погладил против шерсти. Кот на мгновение приоткрыл один глаз и тут же закрыл его. Он просто спал. Надо бы разузнать, кот это или кошка, а если кошка, то попросить котенка, подумал Андрес и стал качать воду, ведро скоро наполнилось, кристально-прозрачная вода перелилась через край. Трава стала мокрой и прохладной, шлепать по ней было одно удовольствие. На облезлой светло-серой скамье у колодца стоял таз. Андрес налил полный таз воды и долго мылся, пыхтя и фыркая, вода как будто проникала сквозь кожу в тело — Андрес чувствовал себя сильным и бодрым и с удовольствием бы сейчас с кем-нибудь поборолся, но, кроме кота, спящего на крылечке амбара, поблизости никого не было. Андрес решил, что обольет кота водой — чертов лежебока — и, взяв таз, пошел было к амбару, но на полпути вспомнил, что коты боятся собак и воды и, решив не мучить кота, быстро вылил воду на землю. Потом растерся полотенцем, кожа покраснела и стала как у новорожденного.

Он надел чистую рубашку, закатал рукава и стал причесываться перед зеркалом, сейчас самое время было вспомнить вчерашний вечер и поразмыслить о том, какой замечательный день может выдасться сегодня. Андрес поставил перед зеркалом стул, уселся на него и состроил гримасу.

Вчера вечером они с Маре возвращались из Дома культуры, где показывали кино. Они шли, держась за руки и болтая о всякой всячине, а под конец заговорили о землянике. Андрес пожаловался, что не знает ни одного стоящего земляничного места, что ему надоело собирать пыльные ягоды, растущие по обочинам. А Маре сказала, что знает несколько хороших земляничных полянок и обещала показать их. И тогда они договорились, что встретятся утром, как только Маре управится в коровнике. Андрес сказал, что пойдет Маре навстречу и подождет ее, но Маре захотела встретиться у большого камня. Андрес не стал спорить, Маре лучше знать, подумал он, может и интереснее, если встреча произойдет у камня.

Андрес еще раз тщательно прошелся расческой по волосам, сделал впереди волну, но тут же решил, что он ведь не какая-то кокетливая девчонка, и снова пригладил волосы. Затем пошел в кладовку и отрезал себе большой ломоть хлеба, положил сверху кусок ветчины, не переставая при этом думать о предстоящем свидании. И, конечно, о Маре тоже. Маре была славная девчонка. Красивая и добрая, к тому же она знала, где растет самая крупная земляника. Но собирать землянику они не станут, наедятся вдоволь и пойдут купаться. Он так и Маре сказал, дескать, потом они пойдут купаться, и Маре пообещала захватить с собой купальник.

Андрес с аппетитом поел, до встречи оставалась еще уйма времени. В доме не было ни души, и Андресу стало скучно. Хорошо бы прийти к камню пораньше. Андрес дошел до двери, но затем, скрепя сердце, снова вернулся к зеркалу и еще раз провел расческой по волосам.

Кот все еще спал на крылечке амбара. Андрес погладил его, однако это не произвело на кота ни малейшего впечатления. Внезапно Андресу пришла в голову забавная мысль: когда придет Маре, он спрячется за камень и мяукнет, Маре подумает, что в лесу заблудился кот, и начнет звать: кис-кис-кис, — тогда Андрес на четвереньках вылезет из-за камня и, как кот, станет тереться о ее ноги, и Маре будет долго гладить его. Он попытался представить себе все это: Маре опускается на корточки, гладит его по спине, от макушки до хвоста — и по телу Андреса пробежала сладкая дрожь.

Ночью прошел дождь. На дорожке, ведущей через лужайку к калитке, стояли желтые по краям лужи Андрес удивился, откуда взялся этот дождь, ведь с вечера было ясно, да и утром с безоблачного неба светило солнце. Но он обрадовался, что дождь прошел ночью — если б лило с утра, то из похода за земляникой, очевидно, ничего бы не вышло. По дороге мчался автобус, сидящий в телеге мужик направил лошадь на обочину и пропустил автобус, в телеге громоздились молочные бидоны и сверкали на солнце. Выйди Андрес на несколько минут раньше, он непременно попросил бы подвезти его, разумеется, он мог и сейчас нагнать телегу, но до прихода Маре была еще прорва времени и поэтому он решил пройтись пешком. И все же ему было немного жаль, что он не прокатился на лошади. Если бы он все время жил в деревне, то обязательно стал бы конюхом, мало ли, что скоро все работы будут делать машины и трактора, а лошади останутся разве лишь для увеселительных поездок.