Марина Крамер - Удержи меня [СИ litres с оптимизированной обложкой]

Оксана.

Подарок к Новому году я все-таки Даниилу преподнесла. Буквально за день рано утром, когда он завтракал, собираясь на работу, выложила перед ним на стол заявление о разводе. Он сначала не понял, что это, но, прочитав, взревел:

– Рехнулась?! Что за фокусы еще?!

Но я подготовилась к подобной его реакции, отошла к окну, оперлась на подоконник и спокойно проговорила:

– Кончились фокусы. Я устала терпеть твое хамство, твой эгоизм, твои измены. Все, хватит с меня. Мне еще тридцати нет, а я чувствую себя старой бабой, уставшей от жизни…

– Да? – насмешливо перебил он, уже взяв себя в руки. – А жрать поменьше ты не пробовала, чтобы в двадцать девять не выглядеть на пятьдесят?

Я постаралась не реагировать, понимая, что сейчас Даниил будет оскорблять меня, чтобы только повернуть ситуацию в свою сторону, пощадить свою гордость и представить все так, как будто это он, а не я, решил развестись.

– У меня нет стимула выглядеть по-другому, – ответила я. – Для чего? И для кого?

Тебе абсолютно все равно, какая я, мы никуда не ходим вместе, нигде не бываем – ради чего я должна издеваться над собой?

– Ради себя! – отрезал он. – Когда женщина уважает сама себя, тогда и остальным передается это чувство.

– Дело не в этом, Даниил, и не передергивай! Дело в том, что ты уже давно живешь отдельно от меня. Да, в этой квартире – но отдельно, сам по себе. И от этого страдаю не только я, но и Максим. Ему и так сейчас…

– Вот именно! – зацепился он за фразу. – Ему и так сейчас очень тяжело, а тут ты со своими идиотскими претензиями! Ну, разведемся мы – и что? Ребенку полегчает от этого? Нет, ему еще хуже станет! Да и ты будешь постоянно подвывать, что это я вас бросил! А я никуда и не собирался, чтоб ты знала! Корова безмозглая!

Выпалив это, Даниил оттолкнул от себя стол, встал и вышел в коридор. Через какое-то время хлопнула дверь. Я опустилась на пол у батареи, силы покинули, в душе остались пустота и отвратительное ощущение. Меня уже не интересовало, куда отправился мой блудный муж – это странно, но с каждым разом становилось все безразличнее и безразличнее, где он и с кем. Я думала только о том, как отнесется к происходящему Максим. Как ни крути, Городницкий был хорошим отцом, они с Максом очень привязаны друг к другу, и теперь, в такой тяжелый период жизни, сыну особенно нужна мужская поддержка. Но даже это не могло заставить меня закрыть глаза на Данькины фокусы.

Так мы остались на Новый год одни. Свекор опять ничего не сказал, только посмотрел на меня как-то странно, словно чувствовал себя виноватым в произошедшем между мной и его сыном. Я думала, что встречать Новый год он уедет к своей подруге, но, к моему удивлению, он остался дома. Мы втроем сидели перед телевизором, и в комнате висело какое-то напряжение, натянутость какая-то. Перебрасывались ничего не значащими фразами, после двенадцати открыли подарки… Потом Макс пошел спать, а мы остались смотреть концерт.

– Ксюша, – вдруг заговорил свекор, глядя в тарелку. – Вы окончательно решили разойтись?

– А что еще мне остается в этой ситуации, Владимир Николаевич? – я отставила фужер с шампанским и вздохнула. – Ведь так жить тоже невозможно.

Он помолчал, постукивая вилкой по краю тарелки, потом поднял на меня глаза и попросил:

– Ксюшенька, ты подумай еще… Я понимаю, что тебе больно и обидно, ты еще совсем молодая… но Максим… У нас с Ларой тоже было много всего в жизни, поверь, я ведь не подарок, любил в молодости интрижку закрутить, но Лара… она сохраняла семью ради сына. И только когда ее не стало, я понял, насколько был жесток по отношению к ней, – свекор взял меня за руку и продолжил: – Я тебе к чему это говорю – Даниил вернется, я знаю. И если ты будешь умнее, то семья не развалится…

– Семья?! – взвизгнула я, вырывая руку. – Это называется семьей?! И я должна сидеть и молча ждать, пока он нагуляется? А потом еще и спасибо ему за это сказать?!

– Не кричи! – попросил он. – Я не хотел вмешиваться, но вижу, что ситуация только усугубляется, Максим страдает. Мне нет дела до вас – живите, как хотите, но внука калечить не позволю!

– Вы это сыну своему скажите! – выкрикнула я, вскакивая из-за стола и выбегая в коридор.

Схватив дубленку и шапку, я обулась и вылетела из квартиры, не понимая, куда бегу и что делаю. Поймав такси, поехала к Янке – единственной моей приятельнице на работе. Она оказалась не просто дома, а еще и в веселой компании, и мне обрадовалась искренне, с порога потащила в комнату, за накрытый стол:

– Какая ты молодец, что приехала, Ксюха! А то тебя вечно в гости не заманишь!

Рассказывать Янке о причине своего неожиданного визита я не стала, села к столу и залпом выпила протянутый мне кем-то фужер шампанского. Янка знакомила меня с гостями, я кивала, даже не трудясь запомнить имена, потом какой-то Янкин родственник пригласил меня танцевать…

Будучи уже сильно нетрезвой, я поймала на себе взгляд невысокого, лысоватого мужичка лет тридцати с небольшим. Он разве что только рот не разинул, так и пожирал меня глазами.

– Кто это? – спросила я у Янки, и та, загадочно улыбнувшись, представила нас друг другу.

Его звали Игорем. Он не отходил от меня ни на шаг, пытался завести какой-то умный разговор, но я почти не слушала, налегала на шампанское, чего делать вообще-то не стоило.

Все мелькало и кружилось, как в калейдоскопе, если быстро-быстро поворачивать колесико. Не помню, как я оказалась в спальне, упала ничком на кровать. Вошедшая Янка тихонько накрыла меня покрывалом и закрыла за собой дверь. Во сне я видела Даниила – он стоял рядом с какой-то женщиной, лицо которой я все пыталась рассмотреть и никак не могла. Но, когда она вдруг повернулась ко мне, я потеряла дар речи – передо мной стояла моя знакомая из Максовой школы, «Эльвира»…

Маша.

Первого января я спала необыкновенно долго, никак не могла заставить себя открыть глаза. В квартире что-то происходило, я слышала шаги Юльки, какие-то звуки, доносящиеся с кухни. Но вставать не хотелось. Дочь осторожно приоткрыла дверь и просунула довольное личико:

– Мам, ты уже не спишь? Кофе принести тебе?

Я потянулась и похлопала рукой по постели, приглашая Юльку присоединиться, но та отрицательно покачала головой:

– Не-а! Дед на дачу позвал. Ты поедешь?

Мне никуда не хотелось – охватила какая-то слабость, голова кружилась, подташнивало.

– Заяц, может, без меня, а? – жалким голосом спросила я, и Юлька понимающе кивнула:

– Ты лежи, я сама соберусь.

Через пятнадцать минут дочь вбежала ко мне в ярко-розовом комбинезоне, недавно привезенном ей Артемом:

– Ма, можно, я в нем поеду?

– Можно.

Страсть дочери к новым вещам была удивительна, Юлька могла уйти прямо из магазина в новых туфлях или шапке, например. Ни одна обновка не залеживалась у нее в шкафу, а этот комбинезон, как ни странно, она не надела ни разу… Видимо, обида на отца пересилила любовь к новым тряпочкам…