Марина Крамер - Удержи меня [СИ litres с оптимизированной обложкой]

У меня в голове не укладывалось, как Оксанка могла поднять руку на женщину, с которой рядом было двое детей? Ведь кислота могла попасть и на Маруську, и на Юльку… Неужели она так любила меня? Да бред – какая любовь, это просто задетое самолюбие, обида на меня за то, что я ушел от нее. Ну, и мстила бы мне, корова несчастная…

– Так что? Ты будешь писать? Или я?

– Ты не сделаешь этого, Городницкий… ты не сможешь…

– Я?! Ты меня просто плохо знаешь! Я даю тебе сутки на обдумывание, завтра вечером приеду и хочу видеть на столе написанное признание. В противном случае мое заявление ляжет в дежурную часть. Поверь, у меня хватит связей, чтобы ускорить процесс.

Я повернулся и вышел на площадку, краем глаза успев заметить, как бессильно осела на пол Оксанка, став удивительно похожей на куль с мукой…

Возле бывшего Машкиного дома я остановил машину и закурил, решая, как быть. Мне придется подняться в квартиру, чтобы забрать детей, а встречаться с Артемом не хотелось. Зачем? Я вынул мобильник и позвонил Юльке. Она ответила не сразу:

– Да, дядя Даниил?

– Юля, я приехал и стою у подъезда.

– Я сейчас спущусь и открою вам.

Я не успел ничего сказать, она бросила трубку. Подъезд запирался ключом, и открыть его можно было только спустившись. Придется заходить, делать нечего. Я вышел из машины, потоптался немного у подъезда и, наконец, дверь открылась, и из нее выглянула Юлька в накинутой на плечи голубой дубленке:

– Заходите, а то холодно…

– Как Маруся? – я поднялся вслед за Юлькой на площадку и вошел в лифт.

– Нормально… там бабушка пришла…

О, ну, вот только этого мне не хватало! Машкиной матери! Мало того, что я иду в квартиру к ее бывшему мужу, так еще и мать там! Что за день…

– Бабушка какую-то смесь купила, развела и Маруську накормила, – рассказывала Юлька, пока мы поднимались в лифте. – Хорошо, что у нас с мамой сумка была, а в ней памперсы, бутылочки и пеленки запасные… Дядя Даниил, а вы в больнице были? – неожиданно взяв меня за руку, спросила она, когда мы уже вышли из лифта и оказались перед приоткрытой дверью квартиры.

Я погладил ее по голове, заглянул в озабоченное личико:

– Был, Юляша. Мама спала, ей укол такой сделали, чтобы отдохнула.

– Ей очень больно?

– Больно… но там ведь врачи, они помогут, если что…

– Что вы на площадке стоите, сквозняк! – раздался из квартиры недовольный женский голос, и мы с Юлькой вошли в коридор.

Из зала появилась Валентина Николаевна с Маруськой на руках, недовольно взглянула на меня и сухо поздоровалась:

– Здравствуйте. Проходите.

– Бабушка! – укоризненно проговорила Юлька, как-то сразу встав на мою сторону. – Дядя Даниил, давайте куртку, я уберу.

Она командовала, а я подчинялся, удивляясь тому, как Юлька почувствовала враждебность бабушки по отношению ко мне и сразу постаралась защитить, поддержать.

– Проходите в зал, – она подтолкнула меня в спину, но я покачал головой:

– Мне бы руки помыть…

И она потащила меня в ванную. В кухне гремел посудой Артем, кивнул мне вместо приветствия. Странная ситуация, абсурдная – я в квартире бывшего мужа Машки, моя дочь в его квартире, на руках у Машкиной матери, которая меня терпеть не может еще с первого курса института… Дочь Артема, которая пытается сделать мое пребывание здесь менее неприятным… Дурдом.

Я помыл руки и взял у Юльки полотенце:

– Как Маруська, сильно плачет?

– Немного поревела, все ведь незнакомое, а потом уснула. Я сейчас принесу коробочку от смеси, которую бабушка купила, – добавила девочка тихонько. – Я ей говорила – позвони дяде Даниилу, спроси, вдруг Марусе нельзя такое, а она – я твою мать вырастила, и тебя вырастила, можно подумать, не знаю, чем ребенка кормить!

Я улыбнулся – Юлька заботилась о младшей сестренке не хуже Машки, даже не побоялась возразить бабушке. Пока она ходила на кухню за коробкой, я прошел-таки в зал, чувствуя себя очень неловко. Валентина Николаевна глянула на меня недовольно, но ничего не сказала и даже не возразила, когда я взял у нее спящую дочь.

– Что вы собираетесь делать с ребенком? – по-прежнему сухо осведомилась она.

– Вы бы спросили, как ваша дочь, Валентина Николаевна…

– Я прекрасно знаю, что плохо! Сейчас меня интересует, как вы собираетесь управляться с ребенком.

– Оформлю отпуск.

– А как вы собираетесь ее кормить? Ребенку нет двух месяцев!

– Ко мне сегодня приедет педиатр, посмотрит Марусю и порекомендует смесь.

Маруська словно почувствовала, что лежит у меня на руках, открыла глаза и засопела. Я коснулся губами ее лобика, поправил распашонку:

– Проснулась, цыпа моя?

– Я кормила ее час назад, – немного смягчившимся тоном отрапортовала бабушка. – У нее диатез, что ли?

– Где? – удивился я – откуда быть диатезу, когда ребенка кормят грудью?

– На шейке, – Валентина Николаевна подошла и пальцем показала на покрасневшую складочку на Маруськиной шейке.

– Вспотела, наверное.

В это время появился Артем с полотенцем в руках:

– Может, чаю?

Я отказался, да и вообще все как-то не так шло – что еще за чай, когда между нами стоит женщина? На его месте логичнее было бы предложить мне стрихнину немножко…

– Нам пора, скоро врач приедет.

Юлька вскочила из кресла, побежала куда-то и вскоре вернулась в джинсах и свитере, в руках у нее был Маруськин комбинезон и шапка.

– А ты куда? – удивился Артем.

– Домой, – спокойно ответила Юлька, подавая мне теплый костюмчик и носочки.

– Домой? – переспросила Валентина Николаевна. – А ты где сейчас?

– Бабушка, прекрати. Я поеду к себе домой, потому что дядя Даниил один не справится с Марусей, а у меня еще каникулы.

Она сказала это совершенно серьезно, и я проникся благодарностью к ее совсем взрослому поступку. Ведь Юлька могла остаться у отца и провести остаток каникул, отдыхая и развлекаясь. Разумеется, тревога за мать не оставляла бы ее, но это ребенок, думаю, она отвлекалась бы от этого.

Артем и Машкина мать молчали, не найдя, что возразить, а Юлька, уже метнувшаяся в коридор, быстро оделась и оттуда позвала:

– Дядя Даниил, давайте Марусю.

Но тут вмешалась бабушка, взяла на руки одетую Маруську и вышла с ней на лестницу сама. Я тоже оделся и повернулся, чтобы попрощаться с Артемом:

– Спасибо, что забрали детей…

– Ну, там и моя дочь была, – усмехнулся тонкими губами Артем. – Как Машка-то?

Я пожал плечами:

– Завтра все решится. Скорее всего, придется оперировать, ожог глубокий, ткани повреждены сильно.

Артем поморщился, или мне это просто показалось.

– Я могу Юльку забрать к себе.

– Она не хочет, вы же видели. Она очень привязана к Маруське.

– Ну, ладно, не хочет – как хочет.