Юлия Беломлинская - Бедная девушка или Яблоко, курица, Пушкин

— Патамучьта эта жэльезны дарьоги. Бьез ньих в Расцыы ньичто нье можно происходыт…

— Ой блин. Шо за гон, блин. Нах блин… давай, братуха Джефри, лучше выпьем блин зубровочки… перцовочки… митьковочки…

Так они ничего и не узнали про Викжель.

И я вам тоже не расскажу.

Нах, блин.

Родились оторвышами, ими и помрем.

Хватит этого ликбеза.

Отцы и деды жили, не зная ни Викжеля, ни Индрика, и ничо, как-то прожили.

Проживем и мы..

Однако у Джефри было от Маргариты поручение, пойти на Мальцевскй и прикупить ей там Полхов-Майдану: матрешек, свистулек, шкатулочек, ну хоть по паре штучек.

Это было понятное дело — ностальгия.

Антон вызвался его сопровождать.

Никаких рядов с народной игрушкой на Мальцевском больше не было.

Зато он теперь снова назывался Мальцевским.

Ненародных матрешек там, ясное дело, стояли целые армии.

Все они были омерзительны: бездарны, безвкусны.

Ничем, кроме как емким словом «уйня» определить их было нельзя.

так думал Антон, все-таки художник. Джефри то они как раз понравились, он смотрел, смеялся…

— Элцын! Горби! Реган! Брежний! Сталын! Лэнын!

Антон все-таки нашел киоск, торгующий классическими Семеновскими матрешками.

— Скажите пожалуйста, а где бы купить Полхов-Майдан?

— Так их больше нету! Нету Полховских.

— У вас нету?

— Так нигде больше нету. Оттуда больше ничего не приходит. Никто больше с ними не работает. Они там все спились. И все.

Антон даже и не понял, почему он так расстроился.

Это ж не его «святое». Это все Маргариточка. Ее детское счастье.

Просто все как-то совпало.

Нет больше ни Маргариточки, ни Полхов-Майдана.

Ни денег, ни работы.

Все спились. И все.

Какая простота и ясность.

Так он ей и отписал.

Он не любил вспоминать те времена. Но сейчас вот вспомнил.

Потому что, когда они поехали в Питер, она все-таки потащила его по сувенирным лавкам и базарчикам.

Мне нужно купить — хоть что-то. Вот я вернусь и Лизка родит через пару месяцев. У нее там — девочка. Надо — матрешек. И шкатулки.

Что-то такое, чудесное…

Они бродили, смотрители… и вдруг в каком-то полуподвальном магазинчике, на Большой Конюшенной…

— Смотри! Полхов-Майдан!

Их было ни с кем не спутать. Вот эти матрешки, не с гладким пробором, как у Семеновских, а с непокорным завитушкам на лбу и на щечках. Вот эти райские шкатулочки с розовыми закатами, вот эти свистульки…

— Откуда они у вас?

— Нравятся, да? Выбирайте.

— Это старые?

— Почему старые? Все новенькое!

— Но они же там все спились…

— Ну не все ж спились. Там же школа, там училище… Да, был момент в 90-е, фабрика встала. Ну все ж тогда… вы ж помните… Но дети то не спились!

Они ж там с детства этому учатся. Дети не спились. Выросли. И все снова запустили! Возродили промысел. Дети то продвинутые, у них теперь сайт, википедия, дистрибьютеры от них приехали. Мы с ними уже пару лет работаем. Смотрите, берите…

Маргарита рассматривала игрушки. Зарылась в них, как в россыпи сокровищ…

— Смотри, теперь они церкви рисуют!

— Да, конешно, теперь храмы рисуют — в голосе продавщицы звучала гордость.

— А вот посмотрите, какой еще у нас есть! Это не полховский, это нам художники сдают, но тож деревянный, как раньше делали: неваляшка «Ванька-Встанька».

Девушка протягивала Антону маленького «Ваньку-Встаньку».

В их детстве таких не было — были целлулоидные пупсы-неваляшки.

Их выпускала фабрика в городе Котовске, под Тамбовом. У девчонок были такие куклы, похожие чем-то на матрешек. А у него был Заяц. И еще Клоун. и еще Доктор Айболит. Все равно слово «неваляшка» не прижилось. Им только продавцы пользовались. А сами дети, их всех, и кукол, и клоунов и зайцев, называпи

«Ванька-Встанька». И вот теперь сделали настоящего Ваньку.

И тут Антон понял, что «Ванька-Встанька» это не только символ возрождающегося

из пепла и хаоса, непотопляемого человека, это еще и он, тот самый Навскдка.

Его любимый скомороший герой.

Так-то вот. Не спились. И возродили промысел.

Антон смотрел на Полхов-Майдан.

На ладони у него покачивался Ванька-Встанька, неутомимый Навскидка.

Перед ним был Рай, нарисованный на крышках деревянных шкатулок.

Небеса в Полхов-Майдане были розовые, трава изумрудная, закаты малиновые… Там стояли беленькие домики под красными крышами.

А еще в Полхов-Майдане протекала ослепительно синяя речка,

и по ней плыли лодочки.

На бережку мельницы вертели радужными крыльями.

Оранжевое солнце раскидывало лучи.

Лучи отражались в золотых куполах.

Не спились. И возродили промысел. И все.

Антон смотрел на матрешек. Все они были беременные девушки.

Внутри у каждой была еще одна беременная девушка, а у той внутри еще одна…

Голубоглазые, черноглазые… рыжие, брюнетки, блондинки…

У всех были черные брови дугой и красные губки бантиком.

Все они улыбались.

В глазах у каждой Антон прочел одно-единственное вековое:

ТОЛЬКО НЕ БЫЛО ВОЙНЫ.

Нью-Йорк 2020

.