Алексей Шерстобитов - Дневники обреченных

— Кто, твою…, кто с ним уже работает?!..

— Наши…, там все очень круто…

— Веди…

На кухне, в наброшенном на голые плечи одеяле в брюках с трясущимися руками, бледный, как мел, без единого осознанного движения, с отрешенным взглядом полуприкрытых глаз, полусидел — полулежал в кресле Буслаев. Вошедшему «Петровичу» показалось, что Кирилл начал подниматься из лежачего положения, но окаменев в момент, застыл. Под спину были подложены несколько подушек, в вены обоих рук, вставлены иглы от системы с «заряженными» капельницами. Помещение, со снующими незнакомыми людьми, еще недавно пахнущее домашними щами, кофе, другими вкусностями, быстро провоняло лекарствами, перегаром, сигаретным дымом, и почему кровью, хотя, как именно пахнет кровь Сергей Петрович не помнил.

Поздоровавшись, вошедший быстро определил, кто имеет право здесь, что-то решать, подошел к нему и попросил отойти в сторонку…

— Я…

— Я помню, Сергей Петрович, помню, да и вы меня…

— Да, да, конечно — так на всякий случай…

— Что будем думать, что докладывать, что предпринимать?

— Уже доложили, теперь не мы думаем…

— И что именно?

— Как всегда правду и возможную «правду»…

— На чем остановится «Первый»?

— На то он и «Первый», что…, хрен его знает! У этого чудика…, гх, гх, господина депутата…, все сигналы, приходящие с камер, заводились и к нему на комп, и в комнату наблюдения охраны, иии…

— Что и? По инструкции больше не положено…

— Такие, как этот, на что положено…, в общем, в спальне была включена Веб — камера, запись не велась, но…, всего четыре адресата, любой из них мог видеть, записать, что угодно. Мы уже на местах — все пары взрослые, мужья — высокопоставленные особы, ерундой страдать не станут, но в дома их полны охраны, детей, прислуги…, в общем утечка возможна. Вроде бы всех мы заставали в кроватях, но вы же знаете…

— Да это все можно убрать, если всплывет…

— Если всплывет…, тооо…, есть у меня сомнения — «Рашку» то мы контролируем, и то…, а вот «забугорье» — там нам многое не подвластно, а ситуация сам знаешь какая — весь запад против нас…

— Ну с таким подходом к делу и не удивительно! Все потеряно и внутри и снаружи…

— Ну тут нам не до руля…

— Твое мнение, что выберут?

— Да не знаю я…, хотя, такого «Первый» не прощает — это тень на него…

— Но ее же еще нет!

— Хм… Вот мы с вами о ней знаем, а он это понимает, а вы знаете, как он косых взглядов боится… — вот именно…, знаете…

— Значит нужно убедить!

— В чем? В том, что Кирилл Самуилович обос… я по полной? Или в том, что это ни он? Дежурную задницу найти не проблема — ни в первой…, а вот с этим что делать — отстрелянный патрон! Вам то он зачем?

— Жаль…

— Вам?!

— Мне… — Смысла говорить больше не было. Все понимали свои задачи, которые необходимо было выполнить на случай обоих решений, «стрелочник» уже был определен — та сама воспитательница, повисшая на спине депутата и была определена в виновники, и уже заключена в подвал. Несмотря на ее идеальный послужной список, прицепиться было за что, к тому же на оружии, что естественно при единоборстве, скорее всего, окажутся отпечатки ее пальцев, даже кровь.

Сергей Петрович хотел поговорить с шефом, но его состояние было настолько неадекватно, что он еще не понял, что сделал. Врачи сказали, что раньше, чем через час и подходить к нему бесполезно, а ведь нужно сообщить о самой трагедии и допросить.

— А его еще никто не допрашивал?…

— Пытался один…

— Кто?

— Да я, Сергей Петрович…

— Ух ты, а как ты то здесь?… Повысили, что ли?… — Высокий полнеющий блондин с лоснящейся кожей на лице, серыми совершенно не выразительными глазами, протягивал руку для приветствия.

— Здравствуйте, я Сущев, мы встречались недавно по делу…

— Приветствую, я помню… Поговорим?

— Как будет угодно…

— Что скажешь?

— Да он у меня такой вот не первый, обычно приходят в себя и требуют их застрелить…

— А Кирилл что?…

— Что-то бурчал, что сам застрелит или застрелится…, недавно, просил пистолет, что бы застрелить толи себя, толи…

— Он понимает…, осознает, что он сделал…

— Нет, он даже не может ответить на вопрос «где его жена и дети», какой-то подвал вспоминает, убитую женщину, которую он любил, а ее убили — бредит совсем. На имя Нина вообще не реагирует — так его супругу покойную…

— Я знаю…, подвал? Что за бред? А осмотрели подвал…

— Конечно… Врачи говорят «постсумеречное состояние» бывает настолько пограничным между сознательным и бессознательным, что не стоит и пытаться разбираться, что с ними происходит…

— Хм…, «постсумеречное» говоришь, а вот Кирилл Самуилович считает…, считал, что все это бред и преступник, совершивший такое убийство имеет право только на одну дорогу…

— Дааа…, с одной стороны так…,

— А с другой?…

— А с другой — он ничего никогда не вспомнит и не поймет! Он всегда будет находиться между опровержением своей вины и ее доказательством, разум примет очевидным содеянное им, а душа нет. Доказать то ему можно, но ничего не помня… В общем не позавидуешь ему в любом случае…

— Я смотрю, вы сопереживаете, несмотря на детей и жену…

— Честно говоря…, я к нему…, ну не в этом дело — страшно просто представить! У них все было в порядке — одна из редких счастливых семей в высшем обществе, таких и не найти больше…

— Вот именно…, а может быть это не он?…

— Ну…, вы же знаете, тут как решат. А так…, ну скажем, если пропадут видео записи, не будет очевидцев…, гхы, гхы, в смысле их показания будут однозначно в его пользу и против кого-то, ведь без кого-то не обойтись, на кого-то нужно все это перевести…, ну и так далее…

— Хороший ты парень, Сущев, толькооо…, через чур рассуждать любишь… — И немного подумав, добавил:

— Вслух…

Выпросив разрешение у врачей, Сергей Петрович уселся в поставленное специально кресло напротив несчастного и впал в глубокую задумчивость. Это место покидать сейчас было нельзя, напротив, всеми возможными усилиями советник обязан был находиться не только в доме, но и в постоянной близости от своего шефа.

На само деле, Кирилл Самуилович был не его руководителем, скорее «Петрович» сам курировал его, но для отвода глаз разыгрывал небольшую комедию, в которую довольно быстро поверил и сам Буслаев, «советник» был не против, никогда не забывая настоящего положения вещей. Сначала, он усилено собирал компромат, что было сложно с таким преданным жене мужем, почти честным, по началу, «слугой народа», но слаб человек и часто не разумен. Тогда ситуация в подвале стала хорошо продуманной инсценировкой, причем от самого начала знакомства с официанткой, сексом в кабинете кафетерия, якобы беременностью, спектаклем в подвале — и сама женщина, и даже мощный, невысокого роста человек в плаще и капюшоне, были сотрудниками специального подразделения, к которому Сергей Петрович имел непосредственное отношение, можно сказать стоял у истоков его возрождения.