Алексей Шерстобитов - Дневники обреченных

Загоревшийся впереди светофор остановил колону, причем не сам по себе, но образовавшейся пробкой, «зажглись» проблесковые маячки, затошнили и закрякали сирены, впереди стоявшие машины старательно убирались с пути кортежа, быстро преодолевавшего затор, но и краткой остановки хватило…, а вот для чего, мой дорогой читатель узнает, когда откроются задние дверцы амбулатории, уже достигшей своего назначения…

Казалось бы, все препятствия устранены, Игнатьев снят с дистанции, исполнителю, не знающему промахов, удалось пробраться в кунг спецмашины, дело осталось за малым. Конечно, адвокат не допустил бы такой промашки и поехал бы сам рядом с Буслаевым, но нанятые им люди действовали по обычному предписанию, и, надо сказать, обеспечивали безопасность пациента на должном уровне. В документах значился «сопровождающий врач» без указания паспортных данных, врач он или нет, мало кого из конвоя интересовало, поскольку определить его профессиональную пригодность могли только в центре, именно этот крепыш вывозил слепца на каталке, а потому и мысли не закралось подозрительной…

Всегда есть возможность того, чего не хотят допустить. Тут я говорю не о плохом или хорошем, а об имеющейся всегда возможности, нужно просто найти ее, всегда прячущуюся среди прочего мусора предостережений, чужой прозорливости и даже предопределенности.

Водитель амбулатории «сдавал задом» к приемному покою, чтобы удобнее было выкатить каталку сразу на парапет, а не понимать на него снизу. Офицеры конвоя оцепили со всех сторон, зону безопасности, двое из них вошли внутрь, сразу начиная опрашивать медперсонал на предмет наличия посторонних, получив отрицательный ответ, попросили сообщить ответственному за прием пациента, что бы сдать с рук на руки. Вышел сам Лагидзе в сопровождении Марины Шерстобитовой, оба в нетерпении, ожидали появления Буслаева в сопровождении Игнатьева, не зная еще о случившемся в полночь несчастии. Быстро появился и начальник безопасности, после чего пломбу с двери сняли, показали и пломбу на маленькой дверце со стороны водителя, затем, вдвоем распахнув обе створки, моментально отшатнулись от увиденного: Буслаев лежал пристегнутым через живот и грудь ремнем, притягивающим его к каталки, как делается обычно ради безопасности. Он не подавал признаков жизни, но и не казался мертвым, в отличии от стоящего перед ним на коленях живого существа — по-другому и не скажешь о горе мышц, затянутых в халат оливкового цвета, не сходившийся сзади на спине, обхваченный наспех поясом.

Человек этот держал руку с засученным рукавом Кирилла Самуиловича, где краснела красного цвета «бабочка». На полу рядом катался шприц, на который сразу обратила внимание Марина, подняла и исчезла, буквально убежав в сторону лаборатории — своевременно решение будет иметь свои положительные последствия, а пока спецназовцы, вопросительно смотрели на онемевшего, а точнее, будто в беспамятстве оцепеневшего человека, пока Захар Ильич не подал команду обыскать его, определить личность, узнать есть ли такой в центре, от куда был этап, а пока неизвестного сопроводить в самый надежный изолятор и глаз с него не спускать.

Сам же директор центра, исчез так же быстро, как и его помощница, а через пятнадцать минут в ворота влетали три огромных джипа черного цвета с одинаковыми номерами с флажками РФ, из которых после остановки у подъезда выбежали вооруженные люди, разбившиеся на две группы, одна из которых направилась к боксу-изолятору с задержанным, вторая в кабинет директора.

— Захар, е-мое, че за спектакль?!

— Это я у тебя хочу спросить — как такое возможно, притом, что эти исследовании предмет государственной важности! Между прочем, подпись Президента на документе стоит!

— Нууу…

— Что «ну»! Сначала предмет исследования увозят в неизвестном направлении, теперь…, я даже не знаю, что это за тип оказался в машине реанимации и что находится в шприце!.. — На последних словах в кабинет влетела Шерстобитова даже не соизволив спросить разрешения, на что обо мужчины отреагировали отчаянным остолбинением и громогласным молчанием, зато не молчала ворвавшаяся:

— Захар Ильич! И снова белладонна! Только здесь состав уж больно сложный, но разберемся, я вам как химик заявляю — это нечто новое в психотропном направлении «психфарма»…, хотя по словам Королины, старее говна мамонта…

— Захар, это кто?… — Человек в генеральском мундире смотрел на Марину со спины, она его и совсем не заметила, повернувшись на голос только сейчас, и взглянув вопросительно нагло, будто спрашивая: «А сам то ты кто?!»…

— Этооо… мой сотрудник…, многообещающий, специалист по «реактивному психозу»… иии…, вообще специалист — Марина Никитична Шерстобитова…

— Оно и видно, что в армии не служила!.. — Генерал с усмешкой посмотрел на довольно большие губы, дорогой брючный костюм, обтягивающий стройные формы, деловой умелый макияж, хотя и удивился отсутствию длинных ногтей…

— Я майор, между прочем… Прошу прощение, товарищ генерал-лейтенант, сами понимаете, экстремальная ситуация…, разрешите продолжить?

— Ну раз экстримальная… — будьте любезны…

— Есть! Так вот «беладона» та же, что и на смывах пота с одежды Буслаева, ну в смысле сбор тот же, значит, этот крепыш, имеет отношение к происходившему с «Гомером» в том самом центре… Может быть это не наше дело… — она вежливо посмотрела на генерала и продолжила:

— … и нам не стоит суваться, но что-то подсказывает, что ни оборонка, ни любое другое ведомство к этим разработкам отношение не имеет…

— Почему?!.. — Одновременно произнесли оба.

— Да потому, что состав любого средства с компанентом белладонны не устойчив к окружающей среде, то есть готовить смесь придется непосредственно перед применением, а потому для «массового применения», так сказать, не подойдет, только для разового, ну…, типа вот так вот, кого-то из строя вывести, «овощем сделать», лишить воли, и так далее, то есть частое применение в спокойных условиях…

— Майор, познания такие откуда?

— Так…, я же судмедэксперт…

— Но вы разве не психиатр, раз специалист по «реактивному»?…

— А запас карман не жмет! Это моя вторая специальность, есть и еще парочку…

— Понятно… Будьте любезны, теперь по порядку о применении…, белладонны…, ваши предположения, конечно…

— Захар Ильич нужно принять меры в отношении это здоровяка, сдается он не просто санитар, да и не просто крепыш…

— Уже девочка моя, уже… Вот и генерал по этому поводу тут…

— Шерстобитова…

— Слушаю, товарищ генерал…

— А на основе этой донны…, вы вот сможете сделать нечто, отключающее волю…

— Так этого выше крыши…, вон берите транквилизатор любой и…